Периодически всплывают темы с открытыми письмами (якобы) несправедливо обиженных представителей духовенства. Отношение к ним, в том числе среди церковных людей, остаётся каким-то на удивление доверчивым. Потому хотелось бы отметить один важный момент.
Мы все, надеюсь, помним слова: "Блаженны миротворцы"? Если да, то надо сразу пояснить.
Открытое письмо — это действие ультимативное, оно не предполагает примирения. Даже если в открытом письме появляются фразы типа "удивлён", "давайте разберёмся в ситуации" и т.п., это лишь полемический приём, который вовсе не свидетельствует о том, что автор письма действительно хочет по-доброму решить все вопросы.
Между тем. В Церкви существует суд, который специально создан для уврачевания споров. Причем суд этот уже не раз показал свою способность по-христиански разрешить сложные ситуации. И на этом фоне, открытое письмо как метод решения вопроса рождает две версии.
Либо автор не знает церковного устройства, наивный, малоопытный, и потому врядли может быть руководителем общины, нести какую-то серьезную ответственность за дело. Либо он действует по принципу "лучшая оборона — это нападение". И де-факто, преподносит нам донос. Но второе — это и есть война, вражда, неспособность к мирному шагу.
Поэтому в подобных письмах, прежде всего, надо искать ответ на вопрос: пытался ли автор обратиться в какие-то инстанции, а затем в церковный суд и если да, то что же случилось, как его довели до крайности в виде публичного воззвания, почему не удалось решить дело миром.
И вот, если внимательно поискать в письмах ответ на этот простой вопрос, то в 99 процентах случаев, мы его в текстах не обнаружим. Следовательно, отношение к этим эпистолам должно быть максимально осторожным. И даже настороженным. Восторгаться и сочувствовать объявлению войны? — Нет, по-моему, торопиться не нужно.
Мне непременно возразят, напоминая о том, насколько незащищёное наше духовенство? — Да, незащищённое. Как и иные профессии-служения. Например, учителя или врачи. Когда-то мне был преподан урок. Уважаемые, многоопытные коллеги-журналисты предложили мне как редактору газеты, где я тогда работал, статью о педагоге-новаторе, который,продолжает заниматься с детьми, несмотря на прошлые гонения при Советской власти за инакомыслие и новые козни недоброжелателей. Я опубликовал.
А потом явились те самые "недоброжелатели" — родители, которые рассказали лишь несколько эпизодов деятельности этого "новатора". В том числе гибель ребёнка при весьма странных обстоятельствах. Но самое главное: оказалось, что педагог "ходил" с советских времён не под абы какой статьёй, но под статьёй за педофилию. И не предпринял ни одной попытки снять судимость.
Так вот: в случае с педагогической профессией-служением его нежелание пойти в суд и доказать, что он не был виновен, означает одно: он НЕ имеет права работать с детьми. Категорически. Даже если он, на самом деле, невинен как младенец и удивительно талантлив... Короче, пришлось писать опровержение и извинение за первую статью.
Священник у нас очень слабо защищён. Как и педагог, как и врач. Но тут выбор везде узкий. Либо действовать по закону, в данном случае, церковному. Который при Патриархе Кирилле дал "инструмент" для духовенства, - епархиальные и Общецерковный суды. И обращаться туда. Либо договариваться с архиереем. Либо начинают воевать. Но последнее — без шанса оставаться настоятелем и в каком-то случае, даже священником, поскольку без-законный это путь и смутительный.
И последний путь — никак не выход. Это уход...
P.S. Среди отзывов в социальных сетях получил на этот текст много возражений, в том числе от священников. Чувствую, задел больную тему. Видимо, надо всё же объяснить ещё раз одну важную для меня вещь. Есть церковная иерархия, с массой внутренних сложностей и перекосов. Среда, в которой по нашим грехам, возникают огромные искушения и сложности. Причём не стоит надеяться, что какие-то решения "сверху" приведут к тому, что прежние болячки испарятся, а новые болезни вдруг не окажутся серьезнее старых. И я написал этот текст с иной целью, нежели добавка цемента в некую "корпоративную солидарность". Нет. Тут другое: есть множество людей, которые ("самая читающая страна"!) очень серьезно воспринимают любое растиражированное слово, набранное на клавиатуре, либо внушительно прозвучавшее по теле- или видеоканалу.
Среди них много и церковных людей, и тех, кто ищет свой путь. И вот на их вопрос, как относиться к тиражированию заявлений и открытых писем, я не могу ответить иначе. Ответить, что ни в коем случае не следует мгновенно принимать написанное на веру, что ни в коем случае не следует передавать непроверенную информацию и слухи. Что надо особенно настороженно относиться к текстам, где звучат обвинения и обиды. И ни в коем случае не начинать этим "жить".
Если мы допустим, чтобы люди шли за любым вбросом и будем поощрять такой (сомнительный) способ "решения" проблем, то не сделаем людей более сострадательными и способными найти христианский выход. Скорее, напротив: окажемся "отцами" группировок, по-большевистски настроенных на устранение врагов и победу любой ценой. Это будут, возможно, очень мотивированные и мобилизованные на борьбу люди; но это сообщество не будет иметь к Церкви, Христу и Евангелию никакого отношения. Поэтому повторю снова: люди, будьте бдительны! С открытыми письмами -- особенно.
