Священник Павел Островский из подмосковного Красногорска давно преподает «Основы православной культуры», причем не только в средней школе, но и в техникуме, и в медицинском училище. Но с каким бы возрастом он ни работал, ученикам на его уроках всегда интересно. Как это у него получается? В чем секрет успеха — в личности преподавателя или в его подходе к предмету? И как на основе курса ОПК можно разнообразить жизнь детского коллектива?
Зачем?
— Отец Павел, в чем, по-Вашему, главная цель курса «Основ православной культуры» в средней школе? И насколько эта цель достижима?
— Официальная позиция Министерства образования состоит в том, что курс «Основы религиозной культуры и светской этики» (ОРКСЭ) нужен для того, чтобы дети знали: в нашем государстве есть разные религии, эти религии повлияли на российскую культуру, всякий образованный человек должен понимать, в чем состояло их влияние. Это общее определение. На практике же преподаватель самостоятельно ставит себе задачи, базируясь, естественно, на своем собственном мировоззрении.
И вот тут возникают самые разные варианты. Например, учительница считает, что какой-нибудь модный светский телеканал гораздо авторитетнее Священного Писания. Соответственно, именно так она и будет вести предмет: мол, Православие — это такие сказки, в которые верят недалекие люди. Или возьмем другой случай: учительница очень верующая, но основ православного вероучения не знает, причем даже не догадывается, до какой степени она их не знает. А значит, как только дети начнут задавать ей вопросы (а если она хороший педагог, если у нее контакт с детьми, то обязательно начнут!) — она станет под видом православной веры нести отсебятину. Ведь далеко не всякий учитель может признаться: дети, я не могу вам ответить на ваши вопросы, давайте лучше спросим священника.
Не так давно я сидел на совещании учителей, которые преподают такой предмет, как «духовное краеведение Подмосковья» — по сути, это те же самые «Основы православной культуры». Педагоги обсуждали между собой, как нужно отвечать на те или иные вопросы учеников, а я это слушал и понимал, что 9 из 10 предлагаемых ими ответов — не просто ошибочные, а самая настоящая ересь. Ну или дремучее суеверие. А вопросы-то серьезные, жизненные: про отношение к самоубийству, про те или иные детские страхи, про конфликты с родителями. Тут ведь, чтобы убедительно ответить, мало обладать даром слова — нужно еще и довольно хорошо знать православное вероучение, иначе не получится объяснить это своими словами.
— А что мешает учителю преподавать «Основы православной культуры», придерживаясь строго культурологического подхода?
— Мешают детские вопросы. А они обязательно появятся, если у учителя есть контакт с детьми, если они чувствуют его увлеченность. Вопросы могут быть вовсе не культурологического плана, а самые что ни на есть жизненные: почему страдают люди, как пережить смерть близкого человека, почему негодяи часто преуспевают в этой жизни, попадут ли неверующие в рай?.. И спросят именно в религиозном контексте: как Православие всё это объясняет?..
Знаете, иногда мне кажется, что, если учитель малообразован в вопросах веры, уж лучше пусть на его уроках будет скучно. По крайней мере, дети не слишком пострадают. Поле просто останется невспаханным. Может быть, когда-нибудь они столкнутся с Церковью, у них появится интерес. Гораздо хуже, когда малограмотный педагог создает у детей ложные представления о православной вере.
— А Вы лично как думаете, зачем надо преподавать «Основы православной культуры»?
— На мой взгляд, этот курс нужно вводить, чтобы пробудить у детей интерес к духовному поиску. Чтобы подростки не думали, что все религии одинаковы, что Бог в душе и что в церковь ходить не нужно. Надо показать им серьезность, глубину, многомерность православной веры, вызвать к ней интерес. Лично я как священник считаю, что если благодаря преподаванию ОПК дети обретают веру и приходят в Церковь, то это, по сути, главное исполнение курса. Заметьте: речь не о том, чтобы навязывать веру, чтобы всеми правдами и неправдами затаскивать детей в Церковь, а о том, чтобы показать им, что такое православная вера, ответить на все их вопросы — и тем самым предоставить им возможность сделать осознанный духовный выбор.
Но подчеркну: это моя личная позиция, позиция православного священника. Другие учителя могут подходить к делу совсем иначе. А заставить всех преподавать одинаково, по одной и той же программе, ставить перед собой одни и те же цели — чисто физически невозможно.
— Но тогда получается, что преподаватель «Основ православной культуры» может заниматься явной христианской проповедью? Как совместить это со светским характером преподавания в общеобразовательных школах? Не является ли такая проповедь явным нарушением закона?
— Думаю, не является. Потому что в строгом смысле слова это не то же самое, что проповедь в церкви. Когда я проповедую в храме, на богослужении, я обращаюсь к своим прихожанам — людям, которые уже сделали свой духовный выбор, вошли в Православную Церковь и теперь стремятся жить по-христиански. Моя проповедь в идеале помогает им совершенствоваться в духовной жизни. А когда я говорю о православной вере с ребятами в школе или в училище, я прекрасно понимаю, что далеко не все из них воцерковлены, да не все и крещены. По отношению к ним я не пастырь, а эксперт. То есть я даю им картину того, что такое православное вероучение, как оно отвечает на те или иные жизненные вопросы, к чему оно призывает человека. Чем этот подход отличается от «культурологического»? Только тем, что я сам в верю в то, о чем говорю, и не скрываю этого. Не «они, христиане, верят, что…», а «мы, христиане, верим, что…»
Ничьей свободы совести такой подход не ущемляет, никого не дискриминирует, к участию в религиозных ритуалах не принуждает. И не забывайте, что
На уроки «Основ православной культуры» ходят только те дети, семьи которых сами это выбрали. Это, кстати, меньшинство — гораздо чаще родители учеников выбирают «светскую этику». Не всегда добровольно — подчас школьная администрация просто ставит их перед фактом. Администрации так удобнее: не надо дробить классы, искать преподавателей, перекраивать расписание…
И кстати, если уж в школе в рамках ОРКСЭ преподаются именно «Основы православной культуры», то нередко этот модуль выбирают дети из нехристианских семей. Среди моих учеников есть мусульмане, они с большой охотой посещают эти уроки, с полного согласия своих родителей. Им интересно. Я знаю только один случай, когда родители-мусульмане запретили своему ребенку ходить на ОПК. Гораздо чаще разрешают и одобряют.
Как сделать интересно
— Как сделать так, чтобы курс ОПК был увлекательным для детей?
— Самое главное: учитель должен говорить с детьми на их языке. Конечно, не в том смысле, чтобы употреблять молодежный сленг. Просто он должен прекрасно понимать своих учеников, применять понятные, близкие им примеры, аналогии. Знать, чем они живут, какие у них увлечения, какие фильмы они смотрят, какую музыку слушают, в какие игры играют, какие книги читают.
Мне, можно сказать, повезло по жизни: в школе я учился очень плохо, считался хулиганом, был футбольным фанатом, активно играл в компьютерные игры. Ясное дело, очень этим расстраивал своего отца. Но в результате получилось, что очень многие важнейшие вещи я усвоил на личном опыте. Поэтому понимаю нынешних подростков, легко могу представить себя на их месте. И у них, соответственно, возникает ко мне доверие, они видят во мне не просто взрослого, не просто преподавателя, а того, кто настроен с ними на одну волну, кто видит их такими, каковы они на самом деле. А значит, я им интересен — и потому им становится интересно то, о чем я им рассказываю.
Кроме того, надо понимать: школьный класс — это не просто 30 или сколько там детей. Это коллектив со своей сложившейся структурой, в нем есть лидеры, и именно их, лидеров, нужно в первую очередь заинтересовать. Если получится, то и все остальные тоже заинтересуются.
К сожалению, очень многие преподаватели совершенно не знают жизнь современного школьника. Видят, как дети копаются в телефонах, но не знают, что именно они там делают. Видят, как дети общаются между собой, обсуждают фильмы, компьютерные игры, музыку — но во всем этом не разбираются, да и не считают нужным разбираться.
И хуже того: нередко педагоги огульно осуждают современных подростков, сравнивают их с тем, как было «в наше время», говорят, что у нынешних на уме только пошлости, примитив, чернуха… На мой взгляд, при таком отношении к детям лучше вообще держаться от них подальше.
Да, педагогов можно оправдать тем, что они дико загружены, что у них нет ни времени, ни сил вникать в мир школьника. Но факт остается фактом: если преподаватель не знает, чем живут его ученики, то и контакт с ними установить не может, и на его уроках будет скука смертная.
— То, о чем Вы сейчас говорите, справедливо не только для преподавания ОПК, но и для любого школьного предмета. А все-таки, есть ли какие-то особенности именно для «Основ православной культуры»? Есть ли тут какие-то свои способы вызвать интерес?
— Что это верно для любого предмета — соглашусь, но частично. Все-таки чем в большей степени учебный предмет ориентирован на мир человеческих взаимоотношений, тем важнее для преподавателя уметь говорить с детьми на их языке. Преподавателю литературы или истории это явно нужнее, чем физику или математику. Хотя, конечно, и там весьма желательно. Но уж в таком предмете, как «Основы православной культуры», который мгновенно выводит на отношенческие и мировоззренческие темы, учитель просто обязан знать и понимать своих учеников. Без этого никуда.
Теперь насчет специфических способов. Скажу сейчас не о том, что есть, а о своей мечте.
Вот смотрите, современные подростки очень любят всяческие гаджеты — смартфоны, айфоны, айпады, планшеты. Для таких гаджетов есть замечательные приложения по обучению иностранному языку, математике, есть увлекательные логические задачи. А что, если бы разработать на платформе IOS или Android приложение «Основы православной культуры», которые дети скачали бы в свои телефоны?
На всех школьных уроках детям говорят: сдали телефоны, убрали телефоны. Но пришли они на ОПК — и слышат: а теперь достаньте ваши телефоны, загрузите приложение. Уже сам факт, что это (то есть православный контент) выглядит современно, доступно в современном формате — несомненно, вызовет интерес к предмету. Дети увидят, что Православие — это не какая-то архаика (а такой стереотип у них, к сожалению, есть).
Другой способ — гораздо более достижимый! — сломать стереотип школьного урока, когда дети чинно сидят за партами, а учитель объясняет материал, опрашивает учеников и дает самостоятельную работу. Не надо сидеть как на алгебре или на русском. Лучше всего посадить детей кругом, чтобы они могли друг друга видеть. Если позволяют условия, можно сдвинуть парты. Или выдвинуть стулья из-за парт. Главное — чтобы дети почувствовали: это необычный урок, а значит — и необычный формат общения. Это живо, это интересно, а значит, раскрепощает их, побуждает к искренности.
Далее, учитель должен выводить детей на серьезный разговор, отталкиваясь от каких-то собственных проблем. Например, если речь пойдет об отношениях с родителями, о конфликтах, о непонимании (лучше, конечно, об этом с подростками говорить, а не в четвертом классе), то учитель может вспомнить какие-то случаи из своей жизни, когда его обидели родители, или он их обидел, и как все это внутри переживалось. Если речь пойдет о детских страхах — учитель может вспомнить свои прошлые (да и нынешние) страхи. Сказать: мне иногда тоже ночью кошмары снятся… Сперва, конечно, у детей будет стена недоверия, но учитель своей откровенностью эту стену может сломать — и тогда они начнут делиться своими мыслями, проблемами. А уже дальше разговор несложно вывести на православное отношение к этим проблемам. Те же страхи взять. Учитель может спросить: а вы молитесь, когда страшно? А как вы молитесь, с какой целью? И начинается разговор о молитве как таковой. При этом нужно стремиться, чтобы дети говорили как можно больше. Не надо «начитывать материал», когда учитель вещает, а дети молча внимают. Нужен диалог, живой разговор.
Порой ведь как бывает: учитель говорит о вещах, очень актуальных для детей, хорошо говорит, интересно, у ребенка появляется отклик, ему хочется высказаться… но такой возможности на уроке ему не дают, урок представляет собой монолог учителя… и когда еще ему представится возможность выплеснуть то, что всколыхнуло душу?
Следующий момент: дети далеко не всегда решаются спросить о том, что их волнует, потому что боятся насмешек одноклассников. Преодолеть это можно, практикуя анонимные письменные вопросы. Заранее ли дети пишут вопросы на бумажках, или во время урока, сколько времени выделять на ответы, как внешне все это будет выглядеть (например, в шляпу кидают свернутые бумажки, встряхивают и наугад достают) — любой учитель сам способен придумать, зная конкретные условия.
— Эти приемы годятся для любого возраста? Или, если ОРКСЭ будет распространен на все классы, то со старшеклассниками нужно работать как-то иначе?
— Лично я полагаю, что, по-хорошему, вообще следовало бы поставить «Основы православной культуры» на «поздние» классы — десятый-одиннадцатый. И акцент сделать именно на православное вероучение и на то, как оно соотносится с реальной жизнью, с животрепещущими проблемами.
Чтобы детям было интересно, проблемы действительно должны «животрепетать», действительно должны их волновать. А значит, нельзя ставить эти проблемы преждевременно. Ну как, например, говорить в четвертом классе об отношении полов, о целомудрии? В десять лет дети, как правило, еще совершенно невинны. И возникает парадоксальная ситуация: чтобы объяснить им, что такое целомудрие, нужно их собственное целомудрие разрушить! А этого ни в коем случае нельзя допускать. Даже в седьмых-восьмых классах, где отдельные ребята уже и порнографию частенько смотрят в Интернете, и все прочее бывает, даже в этом возрасте есть немало подростков, которые еще очень далеки от всего этого. А вот в старших классах говорить на подобные темы уже можно.
Или другой пример: послушание родителям. Зачем оно нужно, что оно означает, в каких случаях слушаться как раз нельзя? Это крайне актуально именно для старших подростков, а для четвертого класса подробно разбирать такую тему — порой означает провоцировать внутрисемейные конфликты.
Ну а что касается методов работы со старшеклассниками, тут можно практиковать диспуты (в младших классах это еще рано — дети 10-11 лет, как правило, не умеют внятно и развернуто выражать свое мнение, а также не очень-то умеют слушать оппонентов). Участие преподавателя здесь должно быть минимально, то есть, по сути, он берет на себя функции модератора. Потом он может кратко подытожить сказанное и прокомментировать, но основной разговор должны вести сами школьники.
Вот пример: однажды, когда я отвечал на анонимные письменные вопросы в 11 классе, мне попался вопрос «почему блуд это грех?» И я спросил у ребят: «А почему, кстати, это грех?» Они начали обсуждать это между собой (то есть именно в формате диспута) и в итоге пришли к мнению, что это вовсе не грех. Даже девочки, считавшиеся высоконравственными, воцерковленными — и те считали, что до брака, конечно, надо попробовать. Тогда я им показал, насколько страшно это может аукнуться в жизни, и они задумались. При следующей нашей встрече мы вновь коснулись этой темы, но теперь уже ребята рассматривали ее более глубоко и трезво.
Сложности и возможности
— А какие, на Ваш взгляд, самые распространенные ошибки в преподавании «Основ православной культуры»? Чего следует однозначно избегать?
— Во-первых, учитель ни в коем случае не должен говорить о том, что он знает нетвердо. Нельзя ничего выдумывать, даже если ему самому кажется, что выдумка его правильная, полезная, благочестивая. Вместо этого нужно честно сказать детям: я не знаю, давайте спросим священника. Кстати, если учитель признается ученикам, что чего-то не знает, это вовсе не наносит ущерб его авторитету. Главное, чтобы на детский вопрос в итоге нашелся ответ: с помощью ли священника, с помощью ли книг, с помощью ли более опытных коллег…
Во-вторых,
если учителю этот предмет неинтересен, он не должен его преподавать. Иначе получится явная профанация, дети мгновенно почувствуют, что, говоря какие-то правильные вещи, учитель говорит не от сердца — а значит, слова его не будут казаться им убедительными.
И, конечно, говоря о нравственных вопросах, учитель не должен лицемерить. Если его собственный нравственный уровень низок, если христианские заповеди для него самого не более чем красивые слова, то дети будут воспринимать всё им сказанное как вранье. Они ведь всё видят, всё чувствуют. И чем более возвышенные вещи ты им объясняешь, тем больше должен сам им соответствовать.
— Это, по-моему, общие принципы, а конкретнее, применительно к преподаванию ОПК — есть ли тут типичные специфические ошибки?
— Распространенная ошибка — когда преподаватель старается идти строго по программе. Существующие программы достаточно сырые, их еще дорабатывать и дорабатывать. Конечно, следует отталкиваться от программы, брать из нее какие-то ключевые моменты, но если пытаться распланировать все уроки в соответствии с программой и строго по этому плану начитывать материал, то в голове у детей останется каша. Тут, быть может, не столько даже сами программы виноваты, сколько дефицит времени. Когда в неделю всего один урок — тут волей-неволей получится галопом по Европам. А кроме того, никакая программа не учитывает, что у детей появляются вопросы, причем вопросы, требующие обстоятельных разговоров. И эти разговоры, на мой взгляд, гораздо важнее, чем усвоение неких формальных, предписанных программой знаний. Не беда, если учитель не успеет рассказать детям о каких-то тонкостях православного зодчества. Беда, если, стремясь начитать положенный материал, он отмахнется от детских вопросов про то, попадет ли умершая некрещеная девочка в рай, есть ли душа у кошки, нужно ли слушаться родителей, когда те неправы…
— Как же быть учителю? Ведь его проверяют, к нему на урок могут прийти методисты… Он же рискует, отказываясь строго следовать программе.
— Да, рискует. Но угроза, на мой взгляд, не столь уж велика. Не надо считать всех методистов злобными фуриями, готовыми растерзать учителя за любой шаг вправо или влево. Как правило, это вполне вменяемые люди.
Кроме того, учителю имеет смысл заранее поговорить с директором, с завучем, объяснить им свои принципы работы и заручиться их поддержкой. Директор ведь понимает, что найти хорошего преподавателя ОПК очень непросто, поэтому уж лучше пойти навстречу и отстоять учителя в случае возможного конфликта с методистами.
Ну и, конечно, учителю следует аккуратно вести всю необходимую отчетность — ведь именно по ней, как правило, оценивают его работу всякие внешние комиссии. Ему нужно делать презентации по ключевым моментам курса, находить для этого материалы в Интернете. Эти презентации в случае чего могут успокоить излишне бдительных проверяющих.
— А какие есть объективные сложности в преподавании «Основ православной культуры»? Уже независимо от личности преподавателя, от качества программы…
— Например, чудовищная историческая безграмотность современных школьников. Эта проблема порой недооценивается, но она очень серьезна. И, конечно, проявляется не только на уроках ОПК, но и на уроках литературы. Дело не в том, что дети не знают дат, это ладно… Хуже другое: зачастую для них всё, что случилось до их рождения, — это седая старина, и для них нет особой разницы, что Гражданская война, что эпоха Петра Первого, что Киевская Русь, что Иудея времен Христа. А это означает, что ребята совершенно не понимают мотивацию людей прошлого, их видение мира, их взаимоотношения. Представьте, как на таком фоне рассказывать о событиях Священной Истории, или о преподобном Сергии Радонежском, или о Византийской империи. И это объективная проблема, дети тут не виноваты.
Но преподаватель, конечно же, не должен опускать руки. Тут тоже есть свои способы. Например, задействовать межпредметные связи. Допустим, на «Основах православной культуры» учитель рассказывает детям о том, что такое монашество. Тут ведь очень легко перекинуть мостик и в историю (тот же преподобный Сергий Радонежский и Куликовская битва), и в географию (пустыни, куда уходили монахи, или, допустим, Соловки, пещерные монастыри в Крыму, и так далее), и в литературу («Мцыри» Лермонтова, допустим, или «Отцы-пустынники и жены непорочны» Пушкина).
— Тут могут быть сложности, ведь «Мцыри» проходят в восьмом классе, «Отцов-пустынников» в девятом… Куликовская битва изучается, если не ошибаюсь, в шестом классе. А ОПК же преподается в четвертом…
— Сперва, конечно, следует договориться с учителями, чтобы они, если возможно, внесли небольшие коррективы в свои учебные планы. Это вполне решаемый вопрос.
А польза от межпредметных связей несомненна. Когда одна и та же тема с разных сторон показывается в разных школьных предметах, это не только позволяет детям лучше ее усвоить, но и пробуждает интерес к смежным областям знания. И кстати, это частично решает проблему гипотетических претензий со стороны методистов.
— Вы сказали «лучше усвоить». А что вообще для Вас является критерием качества обучения, когда речь идет о преподавании «Основ православной культуры»?
— Уж конечно, не наличие формальных знаний, зазубренных терминов, имен и дат. Если говорить в самом широком плане, то главный критерий — это спасение души. Но спасена ли душа, мы здесь, в земной жизни, узнать не можем. Зато есть вещи, которые вполне заметны. Прежде всего — это отношения между детьми в классе. Если благодаря преподаванию ОПК они улучшаются — это свидетельство, что предмет внутренне изменил ребят. Только не надо здесь смотреть на внешние признаки и надеяться, что дети станут меньше проказить — потому что есть вещи, которые свойственны им просто в силу возраста. Смотреть надо именно на отношения между детьми, и хороший педагог легко может увидеть здесь динамику. Но, конечно, не за один урок — нужно смотреть на длительном отрезке времени: полгода, год.
Второй критерий — это появление у детей новых интересов, новых вопросов. Опять же, не обязательно у всех до единого. Но когда заметно, что предмет детей заинтересовал, что они стали задумываться над нравственными и религиозными проблемами — значит, учитель работает правильно, значит, отдача есть.
— А следует ли преподавателю ОПК как-то работать с родителями учеников? Ведь сейчас этот предмет преподается в четвертых классах, где дети еще маленькие и родители в большей мере занимаются их учебой…
— Нужно использовать все возможности для общения с родителями учеников. Например, ходить на родительские собрания, говорить там: наверняка у вас есть вопросы по моему предмету, наверняка отношение неоднозначное — давайте найдем возможность встретиться, обсудим плюсы и минусы, если хотите, пригласим священника…
— Что Вы можете посоветовать преподавателям ОПК, помимо уже сказанного?
— Посоветую не ограничиваться только общением с детьми на уроках. Как бы неожиданно это ни прозвучало, но уникальность «Основ православной культуры» еще и в том, что на базе этого предмета можно при желании организовать и внеклассную, внешкольную жизнь детей.
Самое простое — это поездки, экскурсии. Конечно, тут тоже надо действовать с умом. Обычно ведь как бывает: два часа дети едут на автобусе в какой-нибудь монастырь, полчаса им там экскурсовод что-то рассказывает (и не факт, что интересно), потом два часа дети едут обратно. Что им больше всего запоминается? Время, проведенное в автобусе. Можно ли его использовать с толком? Можно, если заранее разработать викторины по ОПК с интересными детям заданиями или ролевую игру по предмету (бывают ведь и «настольные» ролевые игры, без беготни, без антуража).
А можно разработать этические задачки, то есть примеры каких-то типовых житейских ситуаций, где нужно найти правильный (в нравственном плане) выход. Естественно, такие задачки должны иметь решение. Такие задачки можно давать и в поездках, и на уроках, и после уроков, если у детей появится такое желание (а у учителя будет время).
Но гораздо лучше давать детям задания, которые требуют их активности, творческого подхода. Например, сделать фоторепортаж о жизни местного храма, чтобы дети не на экскурсию туда сходили, а пообщались с прихожанами, со священником. Или, допустим, мы с ребятами из медучилища, где я веду занятия по «Основам православной культуры», периодически ездим в детский дом, помогаем, общаемся с детьми. А если такая деятельность еще и сопровождается фото- и видеосъемкой, то можно даже сделать любительский видеофильм. Кстати, это позитивно сказывается на отношениях с родителями: те видят, что дети заняты полезным делом, могут показать своим друзьям и знакомым плоды их творчества — фотографии, статьи, видеоролики…
То же, кстати, касается и межпредметных связей. В школе сейчас всячески поощряется проектная деятельность учеников. И вот представьте — возможны индивидуальные или коллективные проекты, затрагивающие и ОПК, и другие предметы. Например, возьмем тему «Осень». Со стороны ОПК тут, например, может быть рассказ о православных праздниках, приходящихся на осень, о каких-то осенних датах церковной истории. А сколько про осень можно найти материала по географии, истории, биологии… не говоря уж о литературе и ИЗО.
Разумеется, результаты такой деятельности должны иметь внешний выход. Сделали репортаж, сняли фильм, написали статьи — и что дальше? А дальше это нужно выкладывать в Интернет. Прежде всего, в те социальные сети, которые у детей наиболее популярны. То есть «Вконтакте». Там можно создать группу для таких вот заинтересованных учеников и размещать их работы. А если таких групп будет много, то можно найти технические способы связать их между собой. В формате подросткового интернет-портала или еще как-нибудь. Главное, чтобы дети чувствовали: их работа востребована.
Конечно, тут уже речь не о собственно преподавании «Основ православной культуры», тут мы уже говорим о добровольной внеучебной работе с детьми, о том, что иногда называют «неформальной педагогикой». Разумеется, заниматься этим сложно, это требует огромной энергии, и конечно, нельзя это каждому преподавателю ОПК вменять в обязанность. Но, в принципе, «Основы православной культуры» могут стать платформой для работы с детьми не по обязанности, а по зову души.
Фото Юлии Маковейчук
