За полвека, пока Московскую святительскую кафедру возглавлял митрополит Филарет (Дроздов) (1821-1867), в городе несколько раз свирепствовала эпидемия холеры, уносившая жизни части горожан и наводившая ужас на всех прочих. Как действовала Церковь в это тяжелое время? И к чему призывала свою паству?
Московское бедствие
Первый раз холера явилась в Москву в сентябре 1830 года. Инфекция пришла из Персии, преодолела южные границы России, поразила крупные российские города, а в самой Москве продержалась всю осень. Впоследствии она еще не раз возвращалась — вспышки холеры были отмечены в 1847, 1848, 1855 годах.
В первый же месяц заболели и вскоре умерли около сотни горожан (всё население Москвы составляло тогда порядка 300 000 человек), а в конце октября заражались уже по сто человек в день. Москву оцепили войска, въезд и выезд из нее перекрыли (в тех, кто пытался прорваться за кордон, велели стрелять), в городе начался, как мы сказали бы сегодня, строгий карантин: люди заперлись по домам, все учреждения, фабрики, театры, учебные заведения, многие магазины закрылись. По опустевшим улицам передвигались в основном повозки с телами умерших да полиция. Лечить от холеры толком еще не умели (недаром в обиходе ее называли тогда «собачьей смертью»); информационные «холерные листки», выпускавшиеся в те дни московскими властями, упоминают о таком, например, средстве «дезинфекции», как «окуривание дымом»… Все разговоры с домашними и знакомыми вращались вокруг одного предмета: кто еще заболел за последние сутки и кто умер.
Храмы, тем не менее, оставались открытыми. В сентябре 1830 г. митрополит Филарет писал в одном из писем:
«Напрасно более боятся молитвы, нежели болезни. Неужели молитва вреднее болезни? Пережив три холеры прежде нынешней, я видел довольно опытов, что, где усиливалась молитва, там болезнь ослабевала и прекращалась».
25 сентября святитель Филарет отслужил молебен об избавлении от болезни в главном московском соборе — Успенском, после совершил крестный ход вокруг Кремля. Священникам было поручено обходить дома своих прихожан, чтобы исповедовать и причащать желающих. Вдобавок, святитель учредил Московский архиерейский временный комитет помощи нуждающимся, который собирал пожертвования для помощи больным, их семьям, семьям умерших. В числе жертвователей этого комитета был в том числе государь Николай I, не испугавшийся лично посетить Москву в самый разгар эпидемии и руководивший здесь устройством больниц (в городе были открыты Ордынская и Басманная временные холерные больницы, а также несколько частных), работами по снабжению города всем необходимым, созданием приютов для детей и т. д.
Первая вспышка холеры сошла на нет в декабре 1830 года. Мужественная позиция московского митрополита сыграла, по отзывам современников, немалую роль в укреплении духа москвичей: многие из них становились добровольцами и сами оказывали помощь заболевшим. Брали пример с московского святителя и архиереи других городов, куда холера пришла вслед за Москвой.
«Не смотрите большими глазами страха»
Всякий раз, когда город оказывался во власти холеры, святитель Филарет возглавлял молебны «о предохранении от губительныя болезни» и неизменно обращался к пастве наставлением.
Особенностью его проповедей было постоянное обращение к примерам и ситуациям из библейской истории. В одном из первых слов, сказанных во время эпидемии 1830 года, святитель вспомнил губительную язву, постигшую Израиль во дни царя Давида, когда тот «впал в искушение тщеславия: хотел показать силу своего царства, и повелел исчислить всех способных носить оружие… Еще не кончилось исчисление народа, как царь почувствовал в совести своей обличение греха и страх наказания от Бога. В самом деле, явился пророк, и, по повелению Божию, предложил Давиду на выбор одно из трех наказаний: войну, голод, мор». «Примечайте из сего примера, — обращается к слушателям святитель Филарет, — что война, голод, мор и подобные бедствия, хотя кажутся приключениями случайными… суть орудия правосудия Божия». Давид избрал третье наказание — мор, но, поскольку он смирился пред Богом и безропотно покорился суду Его, Господь смилостивился, и болезнь поражала израильтян не три дня, как грозил пророк, а всего несколько часов — «от утра до часа обеденного» (см.: 2 Цар. 24).
«Примечайте спасительное действие покаяния, — указывает московский митрополит. — Примечайте необходимость молитвы во время общественных бедствий, и в особенности пользу молитвы, приносимой торжественно пред алтарем».
Святитель призывал москвичей не паниковать («Не смотрите большими глазами страха, которые обыкновенно видят то, чего нет, и не видят того, что есть»), а исследовать духовные причины происходящего и прибегнуть к Богу: «Исторгнем из сердец наших корень зол, сребролюбие. Возрастим милостыню, правду, человеколюбие. Прекратим роскошь. Откажем чувственным желаниям, требующим ненужного. Возлюбим воздержание и пост. Облечемся, если не “во вретище”, то в простоту... Презрим забавы суетные, убивающие время, данное для делания добра. Умножим моления, тайные на всяком месте и во всякое время, общественные, по руководству Святыя Церкви. Употребим внимательно, благовременно, благонадежно, всегда благотворное и всецелебное врачевство, мирную, бескровную жертву, приобщением Пресвятого Тела и Крови Христовы».
«Бог положил нас на весы правосудия Своего»
В другой проповеди московский митрополит напоминает, как Господь согласился сохранить Содом, если в нем найдется хотя бы десять праведников, и как Он отвратил гибель от Иерусалима ради покаяния одного Давида. «Дерзаем утешать себя мыслию, что есть между нами такие, которых настоящий гнев Твой обратил к милосердию Твоему, и страх близкой погибели приближил ко спасению», — обращается он к Богу. А собравшихся в храме призывает спешить с покаянием: «Видите, что мера грехов наших полна: ибо начинается необычайное наказание».
Время, когда в городе свирепствует холера, особенно важно использовать правильно — для покаяния и добрых дел, настаивает святитель Филарет. «Нет времени, которое безопасно можно было бы пренебрегать: ибо во всякое время можно спастись или погибнуть. Но особенно и необыкновенно важно для нас сие время, когда Бог уже положил нас на весы правосудия Своего… когда путь жития нашего стеснился так, что с каждым шагом мы поставляем ногу между жизнию и смертию, между надеждою спасения и страхом погибели.
…Когда тут медлить? Куда откладывать спасительные намерения?.. Покаяние, исправление жития, молитва, вера во Христа Спасителя, и какие кому по состоянию и дару возможны добродетели христианские и плоды духовные, — вот истинные потребности наши во всякое, и наипаче в настоящее время!»
В слове, сказанном при возвращении холеры осенью 1847 года, святитель Филарет призывает не отказываться и от обычных житейских мер безопасности:
«Не леностны будем и в употреблении естественных средств и предосторожностей к сохранению здравия, и к недопущению вредоносных влияний. Как можем требовать, чтобы хранил нас Бог, если мы сами не бережем себя и предаем действию разрушительных сил малодушием и недостатком надежды на Бога, неумеренностию и невоздержанием и другими небрежностями? Внимательно храни себя малым возможным для тебя хранением: и Бог будет хранить тебя великим, всеблагим и всемощным хранением».
Святитель Филарет также призывал москвичей восполнить покаяние добрыми делами — в частности, оказывать помощь заболевшим и нуждающимся: «Как много в сии дни Лазарей! Одни больны; другие бедны; некоторые и то и другое…Разделим, по возможности, каждый с которым-нибудь, а все со всяким злостраждущим Лазарем, благая наша, восприемлемая в животе нашем временном».
«Без сего бедствия мы меньше молились бы»
Не менее пронзительные проповеди святой митрополит говорил, когда болезнь уже шла на спад и люди вздыхали свободнее. «Как Лазарь из гроба, востает в сие время сей град… весь всецело воскресший от страха смерти, — говорится в одном из таких слов. — Но послушай, что еще… тебе сказать внушает истина... Если ты воскрес, то умей беречь безопасность жизни, тебе возвращенную. Если ты исцелел, то вспомни слово Исцелителя: “се здрав еси, ктому не согрешай, да не горше ти что будет” (Ин. 5: 14). Если ты разрешен, то умеренно и осторожно приводи в движение члены твои, дабы чадолюбивая мать не увидела необходимости вновь спеленать дитя, во вред себе употребляющее разрешенные члены… Кому свойственнее быть осторожну в употреблении здравия, как не тому, кто недавно видел окрест себя, или даже испытал над собою, жестокость болезни?»
«Не будем невнимательны. Не будем тяжкосерды. Не будем неблагодарны, — взывал святитель Филарет к народу по окончании эпидемии холеры в 1848 году. — …Если в день скорби, пред угрожающею ночью смерти, ты воззвал к Богу из глубины души, и мог потом приметить некое мановение невидимой руки, изымающей тебя от опасности: прославь Бога, дающего молитву молящемуся, близкого к призывающим Его, являющегося в милостях и щедротах.
Если ты не видал особенного знамения спасения, но тем не менее спасен от беды, ходившей окрест тебя: прославь Бога сокровенного, но тем не менее везде присутствующего и вседействующего, призирающего на тебя, когда ты о том не знаешь, и спасающего тебя, когда ты о том не думаешь.
Если ты столь тяжкосерд, и так занят суетою, что и близкое бедствие не устремило тебя к Богу: одумайся хотя теперь, прославь Бога долготерпеливого, и перестань искушать Его долготерпение невниманием к Его судьбам, и к вечной судьбе твоей собственной души.
…Прославим Бога и за самое бедствие и за род бедствия, которым мы посещены. Признаемся, что без сего бедствия мы меньше молились бы, меньше каялись, меньше смирялись. Итак, слава Богу, хотя и неприятным средством, умножившему в нас молитву, покаяние, смирение».
Молитва святителя Филарета во время эпидемии:
Господи! послушай земли, смиренно призывающей Твое пренебесное Имя, и отъими язву от России. Сохрани град сей и верою живущих в нем. Благослови плодоносящих и добродеющих во святых храмах Твоих! Буди, Господи, милость Твоя на нас, якоже уповахом на Тя! Аминь
Послесловие от редакции
Подвиг святителя Филарета Московского особенно ясен для тех, кто знает церковную историю. Архипастыри отнюдь не защищены от заражения или даже смерти от инфекционной болезни. Русской церковной истории известно, как минимум два случая, когда владыки становились жертвами эпидемии.
В 1352 г. архиепископ Новгородский Василий Калика (прославленный в XV веке в лике святых), принял псковских послов, которые просили архиерея приехать в их город, охваченный чумой, для благословения горожан. В Пскове после совершённых богослужений и крестных ходов архиепископ Василий заразился и 3 июля 1352 г. скончался. Вместе с его телом черная смерть пришла в Новгород. Жители города не смогли устоять перед желанием проститься со своим духовным пастырем, – и это привело к страшной эпидемии.
В 1866 году, во время очередного нашествия холеры, другой святитель, Филарет (Гумилевский), архиепископ Черниговский и Нежинский, предпринял объезд Черниговской епархии, чтобы ободрить павших духом прихожан. 5 августа Филарет выехал из Чернигова, а 8 августа – приехал в Конотоп уже больным, став жертвой холеры. Несмотря на усилия врачей, святитель скончался от этой болезни.
Надо иметь в виду, что в те времена ещё не существовало таких понятий как "инфицированный", "носитель вируса", а лишь понятия "больной" и "здоровый". И тем не менее, в каждодневном, одном из важнейших, руководстве для пастырей, изданном в конце XIX века под названием "Настольная книга для священно-церковно-служителей". Там учтены и собраны особенности практики причащения в условиях эпидемий и инфекционных болезней, начиная с 1860-х годов. Скрупулезно прописаны меры предосторожности священника при посещении заболевших, обработка церковных сосудов и использование «особых», то есть, отдельных лжиц для причащения и другие способы предосторожности. Подробно говорится и о правилах причащения заболевшего священнослужителя в условиях, как теперь принято говорить, «самоизоляции», на дому.
Самоотверженность святителя Филарета Московского, которого Бог уберёг от заражения и двух святителей, которые пожертвовали собой ради паствы, не подлежит сомнению. Но их опыт свидетельствует против распространившегося сегодня странного суждения, будто верующий человек, человек святой жизни, имеет некий особый иммунитет против болезни, а меры предосторожности при причащении чуть ли не являются десакрализацией Таинства. Это не так. И такого радикального представления Церковь не исповедует. Во все времена разумные профилактические меры старались соблюдать, они не выдуманы сейчас, но лишь скорректированы с учетом нынешнего уровня наших знаний об инфекционных болезнях.
