ИСКУССТВО ИЛИ ДИДАКТИКА?

После фильма хочется молитьсяО том, что в России есть православное кино, знают далеко не все. А между тем в феврале в Обнинске (Калужская область) пройдет уже второй Всероссийский православный кинофестиваль “Встреча”, причем его президент – монахиня. Матушка София (Ищенко) посетила нашу редакцию и рассказала, в чем же, на ее взгляд, состоит миссия православного кинематографа.

Монахиня СОФИЯ (Ищенко), преподаватель медицинской психологии и биомедицинской этики в медицинском училище города Обнинска при Российской Академии медицинских наук. В 1979 году закончила психологический факультет Шадринского государственного педагогического университета по специальности “педагог-психолог” и “преподаватель педагогики и психологии в педагогическом училище”. С 1983 по 1994 год – заведовала детским садом в городе Нижневартовске Тюменской области. С 1996 года – заместитель директора епархиального Духовно-просветительского центра “Вера, Надежда, Любовь” (Калужская епархия), президент Всероссийского православного Сретенского кинофестиваля “Встреча”.

– В этом году проходит уже второй фестиваль “Встреча”. Допустим, со временем появится в России много хороших православных фильмов – неужели народ, насмотревшись их, сразу пойдет прямо в храм?

– Я бы вообще отказалась от словосочетания “православный фильм”. “Православного кино” не бывает, нет такого жанра в искусстве. Есть церковное искусство: иконопись, пение, литература, храмовая архитектура, культовое декоративно-прикладное искусство. Кино в храме нет! Но оно есть за храмовой оградой, в мире. И им можно и нужно пользоваться для евангельской проповеди. Любой фильм, нравственное содержание которого точно выражает заповеди Христовы – религиозен по своей природе. Хотя там может совсем не быть колокольного звона, батюшки с крестом и церковных куполов.

“Православное кино” последних лет именно эти образы и содержит, загоняя православных в резервацию. Поначалу, после перестройки, когда в мире и на экране позволили появиться религиозному мотиву, это шокировало, привлекало, но постепенно это стало нормой жизни, и даже прекраснейшее церковное богослужение в программе телевидения привлекает лишь воцерковленных людей. А стереотип у создателей фильмов религиозного содержания остался. Даже я, монахиня, не могу смотреть эту псевдорелигиозную подделку. Сюжеты чаще всего простые до наивности – сплошная дидактика, а искусства кино нет.

«Вот был хороший человек, – скучным, монотонным, “смиренным” голосом вещает голос за кадром, – он спасался так-то, жил там-то, делай как он». А душа зрителя не стремится к уподоблению. Это недостойно называться “православным кино”. Нельзя делать плохой продукт, легализуя и продвигая его за счет ярлыка “православное”.

– Но тогда стоит ли вообще снимать фильмы о Православии, если они столь редко становятся настоящими произведениями искусства? Может быть, употребить свои силы и время на что-то иное?

– Ни в коем случае, ведь сейчас визуальное искусство все больше и больше формирует личность. Конечно, это всегда было его функцией, но со временем оно стало инструментом столь активного воздействия на массы, что впору забеспокоиться. Мы не можем позволить себе, чтобы средства массовой информации были, как это зачастую бывает сейчас, буквально захвачены людьми, которые работают не ради искусства, а ради денег, и иногда даже не понимают, что творят. Нужно толковать не только об Основах православной культуры в школах и образовании вообще, но и о том, что искусство должно вернуть себе свою первородную функцию – совершенствовать людей духовно, а не только развлекать. Искусство созидает человека, учит его видеть красоту мира, а ведь Красота – это одно из обличий Истины, и потому настоящее искусство всегда напоминает человеку о Боге, даже если о Нем ни слова не было сказано. Мы слишком много утратим, если в будущем всякое искусство превратится лишь в искусство развлечения.

– Но кинематограф уже сейчас – одно из основных направлений индустрии развлечений...

– Да, но не только – многие фильмы действительно являются произведениями искусства, да и не все зрители ограничиваются просмотром блокбастеров. И потому я всегда говорю: если вы видите, что где-то в мире что-то сделано хорошо – вы должны сделать то же самое, но в тысячу раз лучше, потому что вы – православные. В богослужении Православной Церкви есть слова “Господь воцарися, в лепоту (красоту) облечеся”, – то есть красота в своей полноте принадлежит Христу, она служит Ему, являет Его Лик! И мы, христиане, должны быть Ему подобны, мы должны видеть эту красоту и уметь ее творить.

И нечего бояться “засилья” религии в культуре, ведь и так в любой культуре всегда обязательно есть нечто священное, святое – или, наоборот, нечто, недостойное называться святыней, узурпирующее ее место... А то, что человек считает для себя святым, определяет и его интересы и, в конечном счете, всю его жизнь. Если говорить о культуре – то она всегда труд, всегда борьба. И результат этой борьбы – либо совершенствование, приближение к Богу, либо бескультурье, которое приводит к тому, что человек опускается до животного.

– Как пришла идея организовать фестиваль православного кино?

– Меня как кино- и телезрителя всегда ужасно раздражала реклама. Любая реклама – майонеза, автомобилей, пива – призвана выводить человека из реальной жизни и погружать его в жизнь виртуальную, где волосы у всех искрятся здоровьем, на охоте обязательно пьют именно это пиво, а в бане – другое, семейные обеды не в новинку, а любые проблемы со здоровьем решаются одним походом к врачу. Реклама наносит страшный удар по личности человека, она вводит нас в ирреальный, насквозь лживый мир.

И тогда я подумала: а почему бы не сделать рекламу, которая будет приносить пользу?.. Мы с моими единомышленниками сделали социальные ролики, и их показали в Калужской области по местному телевидению. Ролики были очень разные, но в каждом содержалось простое и ненавязчивое напоминание о тех ценностях, которые имеет семья. Все это было несколько лет назад. На презентацию наших роликов пришло довольно много людей, и когда я увидела, что есть спрос, то предложила: “Может быть, сделаем кинофестиваль?”. В зале сидел директор обнинской телекомпании “ОСТ”, и он просто сказал: “Сделаем, матушка”. Чуть позже к нам присоединился священник Сергий Вишняков, митрополит Калужский и Боровский Климент благословил нас провести фестиваль на Сретение, и мы начали готовиться.

– Не говорили ли Вам, что странно получается: монахиня – и делает кинофестиваль...

– Очень многие были против. Говорили: ты что, с ума сошла? Давай в монастырь, и молись там, постись, а то – ишь чего вздумала! Но духовник сказал мне: “Существует два вида монашества – созерцательное и деятельное. И если ты собираешься уйти в монастырь и забросить то, чем занималась всю жизнь, то я первый буду против, запрещаю бросать начатое! Трудись там, где трудилась раньше, там, где у тебя есть опыт – в образовании, в культуре. Эти области сегодня должны быть освящены молитвой”.

– А не получится ли, что и фестиваль, и представленное на нем кино станут этакой “вещью в себе”? Раз в год православные будут съезжаться, смотреть на плоды своих трудов и довольными разъезжаться по домам, а вокруг ничего не изменится...

– Помню, на первый кинофестиваль нам прислали один замечательный фильм, который сделала девушка, студентка ВГИКа. Она получила приз, хотя это один из первых ее фильмов. Она не снимала специально “православное кино”, она просто профессионал, хотя и молодой. Но, будучи христианкой, она сняла фильм с высоким нравственным содержанием о послевоенном времени. Его смотрели зрители разных конфессий, и всем он очень понравился.

А фильмы, собранные на фестивале, продолжают жить: мы создаем на основе лучших фильмов фестиваля видеосборник по заказу министерства образования, культуры и спорта Калужской области. В него вошли фильмы исторического содержания, которые станут прекрасной иллюстрацией к урокам истории. “Иов многострадальный” и “Северная колыбель России”, несколько чудных мультфильмов, например, “Капитанская дочка” по произведению Пушкина, для уроков литературы, и многое другое. Так что наш фестиваль – это не “новомодная православная тусовка”, а серьезный культурно-просветительский проект.

И именно православный кинофестиваль становится тем местом, где бывает востребовано профессиональное нравственное кино, по которому соскучился российский зритель. И это кино все будут смотреть.

Вот фильм “Остров” Павла Лунгина снят профессионально, но вопреки тем, кто считает, что православный он из-за выбора темы, я бы сказала, что первый настоящий признак того, что фильм снят о Православии, – не монахи в кадре, а то, что после фильма хочется молиться и любить ближнего.

Александр СТОЛЯРОВ:

Зараженные блокбастерством

Александр Николаевич СТОЛЯРОВ родился в 1959 году. В 1981 окончил Львовский политехнический институт по специальности “архитектура”. Четыре года работал архитектором. Затем стал художником-постановщиком на телевидении. С 1987 по 1991 год учился на Высших курсах сценаристов и режиссеров в Москве. В 1988 г. получил приз в Дьере (Венгрия) и в Нойбранденбурге (Германия) за фильм “Хорал”, в 1991 выходит фильм “Порт”, затем он снимает фильмы “Союз одноногих” (1992), “Магдебургские хроники” (1994), “Герой моего времени” (1998), “Gloria” (1999), “Потоп” (1999), “Святое семейство” (2000), “Давай убьем музыканта” (2001), “Достоевская девочка” (2002) – гран-при на православном кинофестивале “Покров”, цикл документальных фильмов “Больше, чем любовь” (канал “Культура”, 2004), “Блудный сын, блудная мать” (2006) и другие. С 1992 года – художественный руководитель Телеканала “ТЕТ” (Киев), с 1996 г. – директор и художественный руководитель театра “Гилель”. Член союза кинематографистов с 1997 года.

Те проблемы, о которых говорила матушка София, давно обсуждаются в православной среде. На прошедшем недавно в Киеве фестивале православных фильмов “Покров” на эту тему возникла большая дискуссия. Одно из прозвучавших там мнений – Александра Акулова – уже было опубликовано в январском номере “Фомы”. Позиция кинорежиссера Александра Столярова несколько иная. На первом плане для него не столько проблема профессионального качества, сколько вопросы духовного наполнения фильма.

– Александр Николаевич, отчего получается, что, несмотря на массу фильмов, создаваемых воцерковленными людьми, даже православные зрители с гораздо большим жаром обсуждают работы, казалось бы, сугубо светских режиссеров? Последний пример – фильм “Остров”...

– Не надо ожидать, что “христианское” кино будет лучше “мирского”, С чего бы это вдруг? Потому что верующие устремляются к высокому, доброму, вечному? Так и мирские туда же идут. И, может, даже быстрее нас!

Любой человек понимает, что он когда-нибудь умрет, и это дает ему направление движения.

Здесь либо Бог дал, либо нет. Учи – не учи, толку не будет. Я знаю многих людей, которые старательно, вот уже который год делают мертвое кино. В светских фильмах мертвечины много, но и в православных ее не меньше: свечки, купола – а жизни нет. Один-два всплеска, а так... Зачастую номинально-православное кино сейчас – это, по сути, репортажи (о монастырях, паломнических поездках...). И делаются они бывшими журналистами по законам репортажа. Никакого отношения к кино это не имеет.

– Может, проблема как раз в том, что воцерковленные режиссеры обходят стороной игровое кино, которое интересно и верующим, и неверующим?

– Почему? Его тоже снимают. Например, “Странник” Карандашова – это кино, что называется, с душой. Есть и неудачные попытки. Но, действительно, решились снимать православное игровое кино режиссеры совсем недавно.

Здесь, конечно, молиться надо, чтобы все получилось. И чтобы не заразиться блокбастерством.

– Что Вы имеете в виду?

– Мы начинаем снова действовать под лозунгом “Догоним и перегоним Америку”. Кино становится динамичным, но... холодным. Я где-то даже слышал, что сейчас кадр, который длится дольше четырех секунд – это брак. Что за чушь! И так радует, когда вдруг, из непролазной чащи телесериалов, возникает фильм “Идиот”... Хороший, добрый, снятый по классике! Мне искренне жаль, что такое невозможно на Украине. Что делать, здесь даже Гоголь объявлен иностранным литератором. Пока на Украине не осознают, что без России и без Бога пути нет, кина не будет.

– А какие фильмы сейчас стоит снимать, и какие стоит смотреть?

– Я сейчас сам так много снимаю, что смотреть-то как раз и не получается. Почти. Ну, вот сегодня, например, с утра я включил телевизор, а там фильм какой-то французский идет, мелодрама. И я с большим удовольствием посмотрел сколько успел. Фильм легкий, добрый, воздушный. Хочу в своих работах такого же эффекта добиться.

Сам я планирую снять кино по Чехову. Тоже мелодраму – о том, как мужчина предал женщину, но потом раскаялся, и, что самое главное, она его простила. Чехов – серьезный, православный человек, а писал о простых проблемах. В этом произведении нет ни слова о Боге, нет колоколов, нет свечек, но оно – настоящее, глубокое, христианское... И хочется это передать в фильме.

Но, возвращаясь к тому, что смотреть: знаете, я с удовольствием смотрю фильмы, снятые людьми, только что к вере пришедшими. Мне кажется, что самое искреннее кино – “неофитское”. Оно наполнено горением веры, и Господь дает просящим: ленты получаются превосходные, но первые. Горение в вере, разумеется, бывает не только у “новичков”. Сейчас хорошие фильмы делает игумен Даниил (Ишматов). Он снимает всегда профессионально и в его работах видно стремление к Богу. Или иеромонах Пафнутий (Мусиенко), бывший журналист: он снимет даже на плохую камеру, но от его фильмов потом такой свет идет, такое тепло!..

Хотя светлого кино сейчас становится мало. Средний уровень православного кино растет, а душевность начинает ускользать. Кино выигрывает за счет хорошего монтажа, звука, спецэффектов, но, повторяю, – появляется холод... В принципе, понятно, почему это происходит. Глубокие фильмы не все могут понять и принять. Знаете разницу между театром и оперой? В театре дают зрителю амплитуду чувств, его раскачивают, бережно подводят к развязке, к высшей точке. А в опере дают только самое высокое чувство и самое низкое. И здесь требуется работа души. Ну-ка, попробуй осилить: до самого низшего-то, может, и легко спуститься, а к высшему как взлететь? А середина где? А что правильно? Так и в хорошем фильме. Надо, чтобы зритель сумел понять, смог устремиться за мыслью автора... Но наша публика не очень старается... В “Утиной охоте” Вампилова есть диалог, в котором женщине легкого поведения бросают такую фразу: “Конечно, ты же привыкла к коротким разговорам”. К сожалению, зрителя приучили к коротким разговорам.

– А если обернуться? Какие фильмы советского периода можно назвать христианскими? Обычно называют имя Андрея Тарковского.

– Тарковский... Про него кто-то очень хорошо написал: “Тарковский – это человек, который стучался в двери, открытые для него”. Но может, он и стучался в них только для того, чтобы все видели, что двери все-таки есть. Православный? Во всяком случае, хочется в это верить. А Пушкин – православный писатель? Простите, что перескакиваю с советского периода в русский. В той России вся культура была православная. Многие поэты Серебряного века были верующими, это была уже больная, но еще православная культура. Есенин – православный поэт? Да, но болезненно православный.

– И все же хочу вернуться к началу нашего разговора. Что означает быть православным режиссером?

– Во-первых, православный режиссер не должен чувствовать себя православным режиссером. Он должен понимать, что он просто христианин, и, мало того – плохой православный христианин. А во-вторых, есть Символ Веры, и фильм не должен ему противоречить. В третьих, загвоздка заключается в том, что у нас нет органов чувств, которые соединяли бы нашу собственную душу и с душой другого человека, мы не можем ее потрогать, проверить, болит ли она. Для этого мы придумываем речь, диалог, кино, литературу, музыку, живопись... То есть кино выполняет очень важную функцию соединения. Но с чем? Вот что надо понимать режиссеру.

Ведь если представить это зрительно, то вверху будет дух, внизу плоть, а посередине – искусство. И главное – правильно выбрать, куда же будет направлен вектор этого искусства: вверх или вниз. Опуститься легко. Можно делать талантливейшее плотское кино, и только. А можно сделать так, чтобы кино от плоти отталкивалось (от низких страстей), стремилось вверх, к душе и дальше... к Духу. Главное – направление.

Искусство очень важно еще и потому, что без душевного невозможно дать человеку духовное. Душевное разрыхляет почву души, заставляет переживать и сопереживать, и только после этого возможно посадить семя духовное...