ДАТЫ ЯНВАРЯ

Мы плохо помним свою историю — внуки расстрелянных за веру христиан часто и не знают, что их деды прославлены как святые. Внуки палачей тем более не знают, кого их деды сажали в тюрьмы, кого пытали на допросах. Мы до сих пор живем так, как будто не было
ни красного террора, ни сталинских репрессий — и быть не может, чтобы короткая историческая память объяснялась только недоступностью архивных данных.
Русскую Православную Церковь все чаще называют Церковью новомучеников. Никогда еще за всю историю христианства ни в одной Поместной Церкви не погибало за короткий промежуток времени столько священнослужителей и мирян, не появлялось такого количества святых. Их подвиг не должен быть забыт. Мы публикуем рассказы о новомучениках — рассказы о настоящей верности Богу перед лицом смерти.
Это не только попытка трезво взглянуть на наше прошлое. Скорее, это попытка рассказать друг другу о будущем — о том, что никогда не должно повториться, и о том, что мы еще в силах сделать ради Христа здесь и сейчас.

Священномученик Платон (Кульбуш), епископ Ревельский — 14 января «Никому не удастся в наше темное время правителей-безбожников заставить его отступить от веры», — сказал как-то патриарх Тихон о протоиерее Павле Кульбуше. В 1890 году Павел Кульбуш приехал из Эстонии в Санкт-Петербург, чтобы поступать в Духовную академию, — и за 4 года своей учебы не только создал в столице целый приход из своих соотечественников, но и организовал строительство храма, церковный хор, занятия по основам христианства. Фактически, отец Павел Кульбуш в одиночку собрал целую общину православных эстонцев и на долгие годы возглавил ее. Именно поэтому, когда в 1917 году Рижская епархия Русской Православной Церкви решила объединить свои эстонские приходы и попросила назначить для управления ими нового епископа, то, кроме протоиерея Павла Кульбуша, кандидатов практически не рассматривали. Его рукоположили в монашество с именем Платон, и хотя в то время было совершенно очевидно, что стать епископом Русской Православной Церкви где бы то ни было, хоть на Камчатке, — это все равно, что подписать себе смерт-ный приговор, возражений или колебаний у владыки не было. В самом начале 1918 года он уехал служить Богу к себе на родину, в Прибалтику. Германские власти, занявшие территорию, которой должен был управлять епископ Платон, не особенно церемонились с «русским» владыкой. Ему не разрешали не только посещать какие-то приходы кроме собственных (что фактически означало почти что плен), но и вообще вскоре запретили пользоваться железнодорожным транспортом. Что же — епископ Платон согласен был ходить и пешком. Но когда немцы отступили, стало еще хуже — ведь Тарту, где жил владыка, заняли большевики. Красноармейцы арестовали епископа Платона прямо во время службы, причем постарались при этом как можно больнее ранить чувства верующих. При аресте один из бойцов даже сел на престол и закурил. Епископа поместили в подвале вместе с другими арестантами. Допрашивали практически каждую ночь. На одном из допросов комиссар потребовал от владыки прекратить «агитацию», то есть проповедовать Евангелие, на что тот ответил лишь: «Как только меня выпустят на свободу, я буду вновь повсеместно славить Господа». Епископ Платон (Кульбуш) навсегда освободился от своих уз 14 января 1919 года. В этот день красные поспешно отступали из Тарту, и последнее, что они успели сделать, — это расстрелять своих пленников. Один из выживших потом рассказывал, как искали тела погибших: «…В первом отделении погреба были уже некоторые люди… Кто-то из них, указывая на дверь во второе отделение погреба, сказал: «Посмотрите, что наделали эти звери». И, действительно, я увидел нечто ужасное, незабвенное... Одним из последних вынесли епископа Платона… персты правой руки сложены для крестного знамения».

Священномученик Александр (Трапицын), архиепископ Самарский — 14 января Являлся «руководителем контрреволюционной группы церковников… Неоднократно руководил нелегальными сборищами в своем доме… на которых давал антисоветские установки. Вел проповедническую работу в антисоветском духе, обрабатывал религиозных фанатиков для принятия ими сана попов. Вел антисоветскую агитацию среди крестьян, приезжавших к нему из деревни для подыскания попов». Так охарактеризовали большевики дело жизни архиепископа Самарского Александра. Что же было на самом деле? После революции советская власть, чтобы подорвать авторитет Церкви, спровоцировала обновленческий «раскол». Священники-обновленцы отвергли каноническую церковную власть и проводили свои «реформы» как умели — произвольно нарушали строй богослужения, ратовали за женатый епископат, отменяли большинство церковных канонов в угоду мирскому «упрощению» христианства. Власть охотно поддерживала обновленцев — хотя более чем вероятно, что в дальнейших планах ВЧК их судьба тоже была незавидной... Однако до поры до времени советская власть и обновленческая «церковь» действовали рука об руку. Так, в Самаре раскольниками были захвачены практически все храмы, и когда архиепископ Александр (Трапицын) был назначен туда, то все, что ему оставалось от епархии — это одна крохотная церквушка на окраине города. Владыка делал все, чтобы восстановить единство Церкви. Не только словами, но и примером своей святой жизни он обращал людей ко Христу, и за короткое время штат его клириков вырос и стал даже больше, чем у самарских обновленцев. В 1933 году владыку арестовывают — три года ему предстоит прожить в ссылке в Екатеринбургской области. А после освобождения архиепископ Александр возвращается в Самару, чтобы продолжить дело, которое начал. В ноябре страшного 1937 года владыку и еще некоторых священников и мирян, которых он собрал вокруг себя, арестовывают вновь. Вот как это выглядит в документах: «...объединил в Куйбышеве всех безместных попов, главным образом прибывших из ссылок. Этим попам создавал авторитет среди верующих… „страдальцев за веру“, что использовалось для антисоветской повстанческой и контрреволюционной фашистской агитации. Сам лично вел погромно-повстанческую агитацию…» Этими словами власть сама против себя свидетельствовала — ведь обвинив владыку в том, что тот делает себя и своих соратников «страдальцами за веру», большевики одновременно сделали все, чтобы эти слова можно было по праву употребить без кавычек. Каким бы ложным ни было обвинение, вскоре архиепископ Александр был расстрелян именно за свою веру, и вместе с ним — восемь его соратников-священников, тоже прославленных в лике святых: Иоанн, Александр, Иоанн, Александр, Трофим, Вячеслав, Василий и Иаков.

Священномученик Анатолий (Грисюк), митрополит Одесский — 23 января Мог ли в начале XX века молодой монах Анатолий подумать, что так сложится его судьба?.. Он исследовал церковную историю, занимался одной только наукой и преподаванием — в Киевской, а потом в Московской духовной академии, со временем стал ректором академии в Казани. Вряд ли он мог предугадать, что именно за это его будут судить. Может быть, знание классических и древних восточных языков было противозаконным? Или исследование истории сирийского монашества не укладывалось в рамки советского уголовного права? Нет — противозаконной в глазах новой, советской власти была сама вера в Бога. Владыку Анатолия арестовывали много раз. «А что до нас, то мы теперь не столько изучаем древнюю церковную историю, сколько являемся жертвами трагизма новейшей русской церковной истории», — с горечью писал он. Руки чекистов дотягивались до владыки везде — еще бы, ведь священнослужитель никак не хотел оставить свое призвание и на каждом новом месте поселения или ссылки находил себе новую паству. Допросы и пытки не помогали — он все равно продолжал учить, наставлять, молиться и служить. Знаменитая Бутырская тюрьма, через которую в 30-е годы прошли тысячи христиан, видела владыку дважды, причем в 1921 году при первом аресте ему сломали там два ребра и челюсть. А в конце 1936 года «Бутырка» встречала уже митрополита — пожилого, с отнимающимися ногами, измученного. Его приговорили к пяти годам лагерей и, больного, отправили этапом с уголовниками. Те обворовали его сразу, остались только Евангелие и нательный крест. Но уже через год, когда ослепший владыка, не вынеся издевательств и тяжелого труда, умрет в лагерной больнице, из его рук силой смогут вырвать только Евангелие — свой крест он не отдал никому даже до смерти.