В октябре 2007 года Третьяковская галерея сформировала выставку «Соц-арт. Политическое искусство в России», которая отправлялась в Париж. Но министр культуры и массовых коммуникаций А. Соколов объявил, что она «станет позором, за который нам придется отвечать». В результате с экспозиции было снято несколько работ. В последующей за этим публикации The New Times раскритиковала действия министра. Арт-дуэт «Синие носы», картины которых не были допущены до показа (на одной из них, к примеру, изображены два милиционера, целующиеся в заснеженном лесу), назвали действия министра непрофессиональными. А руководитель Федерального агентства по культуре и кинематографии Михаил Швыдкой заявил, что чиновник не может ограничивать свободу художника.
Это происшествие послужило поводом для разговора, в котором приняли участие художник Владимир Шинкарев, главный редактор приложения «Выходной» газеты «Деловой Петербург» Игорь Шнуренко и наш обозреватель Анна Ершова.
Владимир ШИНКАРЕВ
Родился в 1954 году в Ленинграде. Окончил Ленинградский государственный университет и курсы при ЛХВУ им. В. И. Мухиной и Институте живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина. Художник и писатель. Получил известность в 80-е годы как один из создателей группы «Митьки». В 90-е годы на первый план вышла художественная сторона деятельности Шинкарева, которого считают одним из самых значительных современных петербургских живописцев. Много раз выставлялся в России и за рубежом, в том числе в Германии, США, Австрии, Эстонии и Франции. Член Международной федерации художников, Санкт-Петербургского общества «А – Я», Союза художников России. Работы Владимира Шинкарева находятся в Государственном Русском музее (С.-Петербург), в Музее современного искусства (Москва) и других музеях и собраниях.
Игорь ШНУРЕНКО
Родился в 1962 году в г. Великие Луки. Закончил Ленинградский военмех, работал в НИИ во Львове. Высшее журналистское образование получил в США (University of Missouri-Columbia). Работал в газетах «Смена» (Ленинград), «Columbia Missourian» (США), главным редактором газеты для бездомных «Есть выход» (Москва), продюсером Русской службы на радиостанции Би-би-си (Лондон), главным редактором журналов «Интербизнес» и «Женский Петербург» (С.-Петербург). Игорь Шнуренко пишет книги («Калифорния», «Ангелы с распродажи»), занимается фотографией (две персональные выставки).
Свобода духа или свобода капитала
Анна Ершова: Этот спор начался давно и остается актуальным до сих пор: с одной стороны, есть творческая свобода, с другой – протест по поводу некоторых художественных акций. Протестуют люди разные – от воинственно настроенных религиозных группировок до министра культуры. Всем им говорят, что они ничего не понимают в свободе художника и не имеют права ее ограничивать. Так насколько абсолютна свобода творчества?
Игорь Шнуренко: Явление, которое послужило поводом для нашей встречи, принадлежит, на мой взгляд, не к искусству, а к области индустрии, к которой приложимы критерии свободы торговли. Художники, вокруг которых образовался этот скандал, мне видятся больше ремесленниками, выполняющими определенный заказ, и распространять на них термины вроде «свободы творчества» – это сделать им большой подарок!
Мы должны четко понимать, о чем мы сейчас говорим – о свободе в мире духа или о свободе в мире необходимости? Приватизация всего и вся сделали культуру частью экономической модели laisser faire – полного экономического попустительства. И если «творчество» – это измеряемый в денежных единицах капитал, господствующая система будет яростно отстаивать его «свободу». Но, выведя «свободу творчества» в сферу материального, мы не можем применять к ней те же критерии, что и к свободе духа и свободе мысли. Свобода духа иррациональна и является основой христианства, в то время как «свободу творческого капитала» можно вполне рационально мотивировать в рамках существующей экономической системы.
Владимир Шинкарев: Экономического тоталитаризма раньше не было, это правда, но искусство всегда было продуктом. Микеланджело, расписывая Сикстинскую капеллу, тоже выполнял заказ. Караваджо ни одной картины не написал не по заказу. И вообще никто из великих художников не писал «для себя», в стол... Наоборот, такая свобода творчества, о которой мы сейчас пытаемся говорить, – это изобретение Нового времени, когда художники начали развивать свою индивидуальность, самостоятельность. Да, действительно, свобода перемещения капитала в основе нынешних бед на земле. Но «Синие носы» тут не при чем. Они в такой же степени, как и Микеланджело, выполняют заказ внутри своей творческой системы. И у них, как у каждого человека, есть свобода выбора добра и зла. Поэтому к ним вполне приложимы критерии свободы творчества.
Художник, как и всякий человек, живет в русле традиции. Но его природа – пытливая, исследовательская – такова, что он постоянно подмывает границы этой традиции. Наскакивает на разные табу. В какой-то степени и Андрей Рублев нарушал каноны иконописи. Другое дело, что сейчас никаких табу-то не осталось.
Игорь Шнуренко: Но ведь при этом настоящий художник всегда создает что-то свое! А есть художники, которые только расшатывают традицию и ничего не создают.
Владимир Шинкарев: Беда в том, что границу между первым и вторым типом провести очень трудно. Возьмем роман «Лолита» В. Набокова. Весьма соблазняющее произведение – но, тем не менее, очень талантливое. Как относиться к этому роману, который сделал мое восприятие мира богаче? С другой стороны, принес несомненный вред многим бесхитростным душам.
Или возьмем «Анну Каренину» Л. Толстого. Этот всеми признанный роман открыл широкую дорогу супружеской измене. Изменившая женщина описана там с такой симпатией, она вызывает сочувствие! Но в то время было общепринято, что такая женщина может заслуживать лишь однозначного осуждения.
И вот как относиться к такому двусмысленному творчеству? Неразрешимый вопрос. Идеально было бы, чтобы каждый был достаточно умен, чтобы, прочитав «Лолиту», сделать для себя надлежащие выводы и не воспринимать бы это как соблазн. Но так быть не может. Поскольку люди простодушны.
Игорь Шнуренко: Это можно сравнить со спиртным напитком хорошей выдержки. Определенная его доза кого-то может убить, а кому-то – хорошо и весело.
Владимир Шинкарев: Но все-таки тяжелые наркотики однозначно запрещают. И некоторые произведения современного искусства подлежат однозначному запрету. Цензура должна существовать!
Чиновник или духовник?
Анна Ершова: Но может ли чиновник стать цензором, выступить против той или иной картины?
Владимир Шинкарев: А как же иначе! Вообще-то такие проявления должен ограничивать духовный учитель. Но поскольку у этих художников нет духовного учителя, и современное общество переадресовало решение всех вопросов чиновникам, то, конечно, о запретах должен заботиться чиновник. Руководствуясь принципами нравственности подрастающего поколения и прочими незыблемыми ценностями.
Игорь Шнуренко: Поскольку эта выставка была от Третьяковской галереи, получается, что государство поддерживает такой сорт искусства. Значит, эти художники, которые ратуют за абсолютную свободу творчества, пользуются государственной машиной, чтоб продвигать свое искусство. И если эта машина отказывает им – они кричат, что свободу творчества им ограничили. Это рэкет какой-то!..
Анна Ершова: А если художником взята «для импровизаций» религиозная тема? Имеет ли право кто-то от лица Церкви отреагировать на попирание святынь или это тоже ограничение свободы творчества?
Игорь Шнуренко: Если человек говорит: у меня есть свобода поджечь дом, вправе ли мы его остановить? Конечно, да.
Владимир Шинкарев: Церковь, естественно, имеет право отреагировать! Вообще даже в Древнем Риме и в Китае некоторые музыкальные гармонии были запретными. Было замечено, что их употребление ведет к развращению общества. Так было всегда – угроза демонизации общества через искусство. Но теперь это стало обычным делом, мейнстримом…
Анна Ершова: К сожалению, все выступления против только рекламу создают такого рода художникам. И в этом их цель – что мы сидим и хотя бы втроем обсуждаем их произведения. Сам протест должен быть каким-то другим: более организованным, официальным. Высказали свое мнение в корректной форме и все. Промолчать нельзя, но нельзя и устраивать скандалы!
Владимир Шинкарев: Представьте себе, идут муж и жена. Жену грязно оскорбляют. Реакция у мужа может быть разная. Кто-то съежится и попытается ее увести, кто-то даст в лицо. И нельзя, главное, законодательно оформить – как поступать мужу в данном случае! Все зависит от множества нюансов. Есть невыносимая степень кощунства, которую все-таки стоит решительно пресекать.
Внутренний цензор
Анна Ершова: Кроме внешних ограничителей, существуют ли у самих художников внутренние запреты? Вот вы, например, явно не будете делать такие картины. Так значит вы менее смелый художник? Или менее свободный?
Владимир Шинкарев: Но если я не убиваю людей – что я, несвободный и несмелый? То же и в творчестве… Ограничения, которые есть у каждого человека, это его чисто внутренние установки, обусловленные жизненной позицией: верующий он или неверующий, добрый или злой. Злодей выражает свое злодейство, мудрый – свою мудрость.
Анна Ершова: А что верующему запрещает его религия?
Владимир Шинкарев: Вера не накладывает запретов – они просто случаются у человека. Он не может себе позволить каких-то вещей. Ну, не хочется, неинтересно ему все это. А есть художники со злодейской душой, и среди них большие мастера, даже гении. А Антихрист вообще будет великим гением. Он ослепит все народы силой своего таланта.
Анна Ершова: Существует мнение, что писать о том, что правда, – нравственно. Допустим, я беру интервью у танцора и вижу, что он живет с мужчиной. И об этом можно написать в статье. Но я бы так сделать не смогла. Это ханжество?
Владимир Шинкарев: Например, один известный панк-рокер никогда не закрывал дверь в туалет, когда мочился. Он считал, что это естественно – и потому нравственно. Можно, конечно, сказать, что это ограничение моей свободы: я хочу видеть, что ты делаешь в туалете, а ты мне не даешь. Но все-таки у людей принято закрывать за собой дверь в туалет. И мне совершенно не хочется ее оставлять открытой. Вполне естественно для человека иметь нормальную стыдливость.
Анна Ершова: В Евангелии Христос говорит, что все грехи простятся человеку, кроме хулы на Духа Святого. Мне кажется, в данном контексте это – переступание своих внутренних законов. Мне моя совесть как голос Бога внутри меня говорит, что это нельзя, – а я все равно делаю…
Владимир Шинкарев: Да, это действительно так! У кого-то границы очень узкие. У кого-то широкие, но он и их перешагивает. И сам восхищается своей наглостью и цинизмом.
Искусство или дизайн?
Анна Ершова: Мне кажется, что некоторые произведения современного мейнстрима уже не являются искусством, а относятся, скорее, к области дизайна…
Игорь Шнуренко: Чем примечательно Новое время – различные области человеческой деятельности начали разделяться. В Средние века один человек занимался всем на свете, и все, что он делал, было пронизано Богом. А в Новое время стали появляться наука, архитектура, живопись, поэзия, и потихоньку из каждой области Бог «выдавливался». Постепенно Он «выдавился» практически отовсюду, в том числе и из искусства. И к такому искусству – без Бога – творчество обсуждаемых художников очень даже принадлежит. А дизайн – это просто дальнейшее дробление.
Анна Ершова: Можно ли так сформулировать положение дел: художник, исходя из своих душевных качеств, движется, условно говоря, в светлую или темную сторону? И находит своего заказчика, которого тоже интересует одна из этих двух сторон.
Владимир Шинкарев: Но разве художник отдает себе отчет, что хочет конкретно злого, а хорошего не хочет? Нет, находится множество отговорок: зато я истину показываю, она такова. Потом, есть мнение товарищей, мнение ведущих критиков данного города, рыночный спрос…
Игорь Шнуренко: В человеке может быть множество различных ящичков, и он, в зависимости от ситуации, выдвигает из себя тот или другой. И лишь когда он будет представлять собой цельное, единое существо, стремящееся к добру и имеющее талант его делать, совершенство его творчества и внутренняя гармония станут максимальными. Но это уже – путь к святости. На который, в принципе, все мы можем встать. Если, конечно, захотим…
Нельзя сжигать свою совесть
Священник Александр РЯБКОВ,
клирик храма св.вмч. Димитрия Солунского (С.-Петербург):
Искусство должно быть свободно в средствах выражения, в задачах, в выборе темы. И можно сказать, что творческая свобода – абсолютна. Но когда художник начинает писать не красками, а экскрементами (под этим понятием я подразумеваю мат, порнографию, рубку икон и пр.), он перестает быть художником. И тогда его деятельность вполне может попасть под ограничение со стороны государственного аппарата.
Живое искусство убивает социальный заказ. Раньше был социалистический строй – и художники в угоду ему писали низкопробные картины. Сейчас преобладающая система – это система нравственного равнодушия, гламура. И когда художник работает для гламурной публики, стараясь продать ей хоть что-то, – он тоже перестает быть художником. Есть также социальные группы аморальных людей. Например, гомосексуалисты – довольно сильная группировка, влиятельная в массмедиа. Им тоже стремятся угодить, сделать их героями своих произведений, лишний раз пытаясь легализовать их «особенности».
Да, действительно, многие великие художники писали на заказ. Но настоящий художник все равно будет через свое произведение выражать себя, свой мир, свое видение и чувствование. И «Чайку» Чехов написал по заказу. Но ее освистали на премьере в Александринке, потому что получился не водевиль в угоду пошлой публике, а вещь, которая перевернула драматургию. И Серову Николай II заказал свой портрет. Но Серов писал не царя, а человека – так, как сам видел, а не как ему велели. Разве не видно отличия этого портрета от портретов политических лидеров СССР?
«Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать». А художники, которые пишут под социальный заказ, под заказ гламура, — продают вдохновенье. Они миру сему хотят угодить…
Искусство не должно быть проповедью, потому что это становится морализаторством. И если художник будет стараться угодить даже Православию, специально подделываясь «под православных», — получится лубок, гладенькие благочестивые картинки и писульки. И такая проповедь слащавого добра может быть даже опасной, потому что отрывает и отвлекает от настоящих реалий духовной жизни. Но более опасна, страшна – проповедь зла. Особенно, когда художник талантлив.
Кровь, жестокость, насилие, обрисованные на бумаге, холсте, экране – это все средства, на которые искусство имеет право. Но тут нужно различать, с какой целью художник делает это. Как показать сталинские лагеря, войну, революцию, не используя кровь, мордобой, выбитые зубы? А это нужно показывать. Но противно и опасно, когда явное зло заворачивают в красивую обертку гламура, глянца. Приучают к нему понемножку, припудрив и подмаслив. Или, наоборот, проповедуют со страшной силой. Есть антихудожественные вещи – фильмы ужасов. Жестокость ради жестокости. Насилие ради насилия. Это эволюция обратно, к животному оскалу в человеке. Это аттракцион, гладиаторские бои, щекотание скучающих нервов.
Искусство должно будить и ранить сердца. Оно имеет право на разные способы выразительности. Но если ты даже очень обиделся на человека и обозвал его грубым словом – ты все равно не будешь задевать его родственников, оскорблять его мать. Потому что у каждого есть что-то святое. И, кроме родственных уз, самое дорогое у человека – его религия. Художник должен относиться с уважением к религиозным символам. Я, может быть, и пойму, что хотел сказать автор, обмазав оклад иконы икрой. И даже не обижусь. Но для кого-то это станет невыносимой степенью оскорбления. Нельзя специально метить в религиозные чувства людей... Прекрасный пример деликатного, уважительного отношения к религиям – фильм «Мусульманин» В. Хотиненко. Он никого не задел, не оскорбил и снял при этом хорошую сильную картину.
Как говорит апостол Павел, у всех людей есть внутренний закон добра: дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их (Рим 2:15). Когда человек долго заставляет себя переступать этот внутренний закон, идти против своей совести, он вырабатывает в себе иммунитет против ее уколов, и она сгорает. Люди с сожженной совестью, называет их апостол. Так вот, хула на Духа Святого – это сознательное сопротивление добру в самом себе, сознательное сопротивление образу Божьему внутри себя.
Справка «Фомы»
 |
Священник Александр РЯБКОВ Родился в 1976 году в поселке Красное-на-Волге Костромской области. Учился в художественном училище. Закончил Санкт-Петербургскую духовную семинарию и Московскую духовную академию. Клирик храма священномученика Димитрия Солунского (С.-Петербург). Публиковался в журналах «Фома», «Вода живая» и др. изданиях, вел передачи на радиостанции Град Петров (С.-Петербург). Женат, трое детей. |
