Когда говорится, что Евангелие от Луки - самое совершенное в литературном отношении, имеются в виду не пышные эпитеты и не богатые сравнения, которых нет (многие ведь именно так понимают литературное совершенство), но умело выстроенное повествование. И тем больше здесь заслуга автора, что повествование документальное и последовательность изложения строго следует реальному течению событий. Евангелист Лука, ведомый Духом, служит Богу всеми дарами, что у него есть...
Вот Христос, укрепившись духом в пустыне, возвращаетя в Галилею и становится известным проповедником: учит в синагогах. В Назарете, где Он вырос, Он в субботу приходит в синагогу и читает Писание; такая возможность предоставлялась всем взрослым членам общины. Из книги пророка Исайи Спаситель выбирает для чтения мессианское пророчество (Ис 61:1-2): «Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим, и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедывать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедывать лето Господне благоприятное». После этого чтения присутствующие не сводят с Него глаз; другие Евангелисты указывали, что Иисус говорил «как власть имеющий», - и можно себе представить, как прозвучали эти слова Исайи! Тем более что Он промолвил: «Ныне исполнилось писание сие, слышанное вами».
Таким вот образом в маленькой синагоге маленького городка совершенно «вдруг» сбываются пророческие слова Исайи. И на место громадного удивления и ощущения благодати приходит страх и вызывает недоверие. Это своершенная любовь изгоняет страх, как сказал другой Евангелист, а если на место совершенной любви заселяется теплохладная привычка... тогда на первое место выходит самолюбивая мысль: как бы тебя не обманули. Тем более местный, сын Иосифа.
Знакомая ситуация, не правда ли? Я ищу истину. Я предан поискам истины. Поиски истины - смысл всей моей жизни... Как! вы хотите сказать, что носитель истины живет от меня за два дома и я его регулярно встречаю на улице? Ну уж нет! истина, знаете ли, должна быть такая... красивая-разодетая... короче, как я хочу и представляю. И вот это неприятие Христа в Назарете - образ и знамение Его конечного отвержения. Да, конечно, весь смысл нашего упования - ожидание Мессии. Вот Он появится - такой, как мы хотим, - и даст нам все, что мы хотим: победоносную войну с Римом и крепкую государственность. Чтобы все было как всегда. Незыблемо. Неудивительно, что некоторая патриотично мыслящая молодежь поговаривала уже, что на роль Мессии вполне сгодился бы Ирод: крепкий государственник с опытом управления.
И поскольку потрясение, отразившееся на лицах присутствующих, быстро сменилось неприятием и враждебностью, Христос произнес слова укоризны. Следует обратить внимание на то, что Он упоминает о Своем пребывании в Капернауме как уже состоявшемся, а далее в тексте рассказывается, как Он туда направился. Как это объяснить? - не знаю; возможно, Лука не вполне точно соединил два реальных эпизода. Но дело не в этом, а в том, что в словах Христа отчетливо звучит один из важнейших для нас библейских мотивов, содержащийся и в Ветхом завете и закрепленный в Новом: вера в Единого Бога - это не племенное верование, она для всех народов:
«Конечно, вы скажете мне присловие: врач! исцели Самого Себя; сделай и здесь, в Твоем отечестве, то, что, мы слышали, было в Капернауме... истинно говорю вам: никакой пророк не принимается в своем отечестве. Поистине говорю вам: много вдов было в Израиле во дни Илии, когда заключено было небо три года и шесть месяцев, так что сделался большой голод по всей земле, и ни к одной из них не был послан Илия, а только ко вдове в Сарепту Сидонскую; много также было прокаженных в Израиле при пророке Елисее, и ни один из них не очистился, кроме Неемана Сириянина». Слушатели приходят в ярость, потому что прекрасно понимают смысл сказанного: великих чудес от пророков удостоились язычники, а вовсе не дети Израиля. Это яркое свидетельство того, что в деле спасения не происхождение играет решающую роль, а личное благочестие, личное устремление к Богу, личная вера.
К сожалению, и через два тысячелетия это понимают далеко не все, а попытка напомнить может вызвать всплеск ярости... Вот и тогда в назаретской синагоге присутствующие разъярились до такой степени, что прогнали Христа из города и хотели сбросить с вершины горы. А дальше - загадочная фраза: «но Он, пройдя посреди них, удалился». Не сказано, что сделался невидимым, хотя и такое возможно (и бывало, см. Лк 24:31), а вот как-то прошел посреди толпы, жаждущей Его смерти, так, что никто не смог Его задержать. А как это возможно - Евангелист не сообщает, потому что Богу всё возможно.
А в Капернауме Иисус учил по субботам в синагоге, и привлекал внимание тем, что «слово Его было со властью». Вот и одержимый закричал (закричал-то бес, это так и бывает), прося оставить его, жалуясь на предстоящую гибель и называя Христа Божиим Святым. И было ему сказано сурово: «замолчи и выйди из него». Бес вышел, оставив несчастного невредимым. Важно нам понять, что то, что бесовское «славословие» отвергается, входит в целостное христианское воззрение и подкрепляется как минимум двумя моментами: апостол Иаков Брат Господень заметил, что бесы веруют - и трепещут, и тем более трепещут, что знают о своей грядущей гибели. Здесь не место рассуждать о том, могут ли они покаяться, хотя мне нравятся легенды об их покаянии, но что есть, то есть: Господь отвергает бесовское исповедание. И представляется, что и этот случай подпадает под сказанное достаточно жестко: «Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!» войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю отца Моего Небесного» (Мф 7:21). То есть никакая ложь, никакое лицемерие, никакая неискренность не могут вынести свет истины Христовой.
Но еще гораздо важнее нам увидеть, какой ужас напал на свидетелей изгнания беса. Спрашивается, почему? Ведь всё время требовали от Христа знамений и чудес, и вот вам - изгнание беса, да еще и человеку никакого вреда! А вот не зря Господь говорил о том, что знамений ищет «род лукавый и прелюбодейный» (Мф 12:39; 16:4). Дело в том, что в требовании чуда кроется не только нежелание постигать, стремление получить «чего попроще», но и тенденция навязать свою волю: не говорите мне вашу Нагорную проповедь, а лучше покажите что-нибудь эффектное, такое, чтобы мне понравилось. И в этом всё и дело: желающие чуда желают в конечном итоге творить чудеса сами, как хочется, но чужими руками, потому что своих силенок нету. То есть это тот же магизм. Чудо же, явленное Богом для их просвещения и вразумления, их не устраивает, потому что не хотят ни просвещаться, ни вразумляться.
Именно поэтому Божье знамение, выказывающее власть и силу, которой люди управлять не могут, вызывает страх и ярость. Ведь в этом вся суть отвержения Богочеловека человечеством: ну, допустим, это Мессия, но это не такой Мессия, который нам нужен. Поэтому мы сделаем все возможное и невозможное, чтобы обличить Его «неправильность», а если это не удастся - остается Голгофа...
Так в этом малом эпизоде проявляется очнь важная черта Благовестия Христова: вот общество, вроде бы основанное на прочных религиозных традициях, на призывах к строгому и последовательному соблюдению ритуалов, - и оно в сущности своей, тщательно замаскированной, - языческое. И становится так наглядна жгучая необходимость заключения Нового Завета, обновляющего Ветхий, заново придающего ему истинный смысл. И с такой силой звучат слова о любви Бога к этому миру, который исказил Божьи дары...
Следующий же эпизод - вроде бы домашний, уютный, насыщенный человеческими мотивациями: исцеление тещи Петра. Возможно, такому восприятию способствует и то, что в относительно недавнее время археологи нашли тот самый дом Петра в Капернауме, где это происходило. Так вот, после синагоги Христос отправился к Симону Петру. Понятно, что должна была воспоследовать трапеза. А теща Петра как на зло лежит с высокой температурой и совершенно не в состоянии проявить гостеприимство. Можно представить себе ее горе - такой Гость, а она валяется в полной слабости. Если мы вспомним, как бегала и суетилась в соответствующих обстоятельствах Марфа, то тещино горе станет еще понятнее. И вот еще и такое: при приеме гостя невозможно было просто открыть холодильник или спуститься в погреб по причине их отсутствия; даже хлеб по большей части нужно было еще испечь. И мясное блюдо, если оно было, ходило по двору в живом виде. Короче - все плохо. Поэтому присутствующие попросили Христа старушке помочь ради того, чтобы жизнь вернулась в нормальную колею благоустроенного хозяйства. Иисус «запретил» горячке - и больная встала и, надо полагать, со вздохом облегчения принялась за свои хозяйские дела.
К вечеру, в благодатных южных сумерках, полагается отдыхать от жары и трудов. Но тогда в Капернауме было не до отдыха: все, у кого были больные родичи, приводили их к Спасителю для исцеления - и получали искомое. И вновь изгоняемые бесы провозглашали Его Христом, Сыном Божиим, а Он им запрещал. Здесь Евангелист намекает на главный, пожалуй, мотив этого запрета: люди не должны узнавать Христа по словам бесовским, но по Его откровению. Иначе повреждается картина мира.
И вот что приходит в голову: бывает, что для кого-то готовится радостный сюрприз. Дарители вкладывают в это множество стараний и любви, а единственное, что они за это ждут - радость на лице одариваемого. И тут находится скверный человечишко, который, правдами и неправдами разнюхавший о готовящемся подарке, бежит и в небрежных, недоброжелательных словах выбалтывает секрет тому, для которого все это делается. Крадет радость. Говорится в таких случаях: «Кто тебя за язык тянул?», и подразумевается, что бес. И ведь это и впрямь так. И еще об этом: вот удивились бы сторонники всяческого благолепия, поносящие мерзкими словами якобы противников оного, если бы смогли уразуметь, что их речениями (и мыслями!) руководит именно враг рода человеческого!
...А Христос весь вечер исцелял людей, и когда утром попытался удалиться, народ настиг Его. И было сказано: «И другим городам повествовать Я должен Царствие Божие, ибо Я на то послан». После чего Спаситель отправился далее проповедывать по синагогам.
Вот ведь как: духовная элита, можно сказать, отшатывается от Христа, а народ жаждет Его помощи, иными словами - ждет от Него спасения. Но от болезней, а не от вечной гибели. Здесь - еще одна загадка, разделяющая мысли людей и Божественное разумение: Иисус знает, что из следующих за Ним ради исцеления толп всерьез Его примут единицы (вспомним хотя бы притчу о десяти прокаженных). Тем не менее исцеляет тысячи. Это нерационально, неэффективно, но это и есть щедрость многомилостивого Бога. Люди же видят Того, Кто легко освобождает от любых болезней и даже мертвых воскрешает, но следовать за Ним во всем не желают. Казалось бы, так легко - и тем не менее. Парадоксально то, что вечный Бог при всей Своей незыблемости легко оборачивается к нуждам и потребностям людей, а люди закоснели в своей самости и никак не хотят с ней расставаться.
Бог стал Человеком, чтобы человек стал богом, - гласит святоотеческая мудрость. Но увы, до сих пор мало найдется среди людей таких, которые просто-напросто согласны на обожение, не говоря уже о его достижении.
