У христиан есть замечательная традиция: брать на себя маленький «подвиг» на время поста. Например, перечитать Евангелие. Но перечитать мало, нужно его еще понять. Мы выбрали самое короткое – от Марка – и будем давать отрывок и толкование на него каждый день. Это чтение займет время дороги на работу, а если вы в эти дни остались дома на карантине — может стать полезным способом себя занять. Присоединяйтесь!
Пятнадцатая глава Евангелия от Марка. Из нее мы узнаем, почему Пилат все-таки не отпустил Христа, почему Он не стал отвечать чиновнику на допросе и что такое «охлократия».
делили одежды Его,
бросая жребий, кому что взять. 25 Был час третий, и распяли Его. 26 И была надпись вины Его: "Царь Иудейский". 27 С Ним распяли двух разбойников, одного по правую, а другого по левую сторону Его. 28 И сбылось слово Писания: "и к злодеям причтен". 29 Проходящие злословили Его, кивая головами своими и говоря: э! разрушающий храм, и в три дня созидающий! 30 спаси Себя Самого и сойди со креста. 31 Подобно и первосвященники с книжниками, насмехаясь, говорили друг другу: других спасал, а Себя не может спасти. 32 Христос, Царь Израилев, пусть сойдет теперь с креста, чтобы мы видели, и уверуем. И распятые с Ним поносили Его. 33 В шестом же часу настала тьма по всей земле и продолжалась до часа девятого. 34 В девятом часу возопил Иисус громким голосом: "Элоѝ! Элоѝ! ламмá савахфанѝ?" что значит: "Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?" 35 Некоторые из стоявших тут, услышав, говорили: вот, Илию зовет. 36 А один побежал, наполнил губку уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить, говоря: постойте, посмотрим, придет ли Илия снять Его. 37 Иисус же, возгласив громко, испустил дух. 38 И завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу. 39 Сотник, стоявший напротив Его, увидев, что Он, так возгласив, испустил дух, сказал: истинно Человек Сей был Сын Божий. 40 Были тут и женщины, которые смотрели издали: между ними была и Мария Магдалина, и Мария, мать Иакова меньшего и Иосии, и Саломия, 41 которые и тогда, как Он был в Галилее, следовали за Ним и служили Ему, и другие многие, вместе с Ним пришедшие в Иерусалим. 42 И как уже настал вечер, — потому что была пятница, то есть день перед субботою, — 43 пришел Иосиф из Аримафеи, знаменитый член совета, который и сам ожидал Царствия Божия, осмелился войти к Пилату, и просил тела Иисусова. 44 Пилат удивился, что Он уже умер, и, призвав сотника, спросил его, давно ли умер? 45 И, узнав от сотника, отдал тело Иосифу. 46 Он, купив плащаницу и сняв Его, обвил плащаницею, и положил Его во гробе, который был высечен в скале, и привалил камень к двери гроба. 47 Мария же Магдалина и Мария Иосиева смотрели, где Его полагали.
Назавтра синедрион, связав Иисуса, ведет его к Пилату. Чтоб все было по римскому закону. И вот, Христос молчит, члены синедриона наперебой Его обвиняют, Пилат старается не утратить нить событий. На его уточняющий вопрос: «Ты Царь Иудейский?» следует лаконичный ответ: «Ты говоришь», – это не отрицание, но и не то чтобы согласие, а просто нежелание перед лицом дальнейшего обсуждать эти в сущности малозначащие вопросы. Пилат не понимает также, почему Обвиняемый не оправдывается. Это ему удивительно и заставляет задуматься о том, какой же это необыкновенный Человек. Но Пилат – прежде всего чиновник, для него правила важнее людей, а всего важнее – вопросы собственной карьеры. Ведь это типично для чиновника: отказывать не потому что «по закону (уставу и т. п.) не положено», а потому что «у меня могут быть неприятности». А быть римским наместником провинции Иудея, где и местный царь имеется, и управление духовенством, и полная взаимная ненависть, – очень непросто. Вот Пилат по местному обычаю должен отпустить ради праздника одного из смертников: мятежника и убийцу Варавву и Христа. Сам он склоняется к тому, чтобы отпустить Христа, но народ просит Варавву – и он его отпускает, а Христа согласно тому же народному волеизъявлению приговаривает к распятию. И бьет, и солдатня глумится над Ним - и снова побои.
И вот распятие, и невыносимые муки под глумление толпы. Марк ничего не сообщает нам о благоразумном разбойнике, и оттого картина еще безотраднее: «распятые с Ним поносили Его». Шестой час, сгущается тьма. Девятый час – и Иисус кричит: «Элои! Элои! ламма савахфани?». Это арамейский, и окружающие его не понимают, а слышат только имя Илия. Вообще же нужно сказать, что в казни Христа принимал столь деятельное участие (и первосвященнику поддержку выражали, и у прокуратора покричали) не столько народ (греч. демос), сколько невежественная толпа, сброд (греч. охлос). Система, при которой вопросы решаются не народом, а умело подстрекаемой толпой, называется охлократией. Поэтому понося демократию, полезно остановиться и подумать: точно ли это она тут действует? Не охлократия ли?
Издав этот крик богооставленности (мы вряд ли можем себе представить, каково это – умирать бессмертному, Единому из Триединого Божества), крик боли и скорби, Иисус умер. Умер от боли... Недаром Пилат удивился, что смерть наступила так быстро. Затем Иосиф погребает тело Иисуса (о Никодиме у Марка упоминания нет); это видят Мария Магдалина и Мария Иосиева.
Шестнадцатая глава — последняя. Из нее узнаем, кто встретил жен- мироносиц у гроба Христа, кому Он явился сразу после своего Воскресения и как апостолы не могли узнать Учителя.