Загадки Евангелия от Иоанна

Действительно, древнейшая из найденных рукописей Евангелия от Иоанна – небольшой фрагмент папируса P52 с отрывками из 18-й главы – датируется, причем довольно надежно, II веком от Р. Х. Церковные писатели начинают ссылаться на четвертое Евангелие тоже только со второй половины II века. Но все они в один голос называют его автором Иоанна – того самого, который во время Тайной вечери возлежал^?В те времена за трапезами было принято не сидеть, а возлежать, опираясь на одну руку и удерживая пищу другой. – Прим. ред. у груди Иисуса (Ин 13:23). Об этом как о несомненном факте писали Ириней Лионский (около 130-202 гг.) и Тертуллиан (155/165 –220/240 гг.). А Климент Александрийский (150-215 гг.), опираясь на «слова древних пресвитеров», добавлял, что «Иоанн, последний [из евангелистов], видя, что те Евангелия возвещают земные дела Христа, написал, побуждаемый учениками и вдохновленный Духом, Евангелие духовное».

По сведениям Епифания Кипрского, Иоанн закончил свой труд, когда ему было 90 лет. Если предположить, что во времена евангельских событий (то есть около 30 года) апостолу было 20 лет, то его Евангелие вполне могло появиться на свет в 100 году. Это примерно соответствует тем датировкам, которые дают современные ученые.

Конечно, в библейской науке не обошлось без споров о том, действительно ли автор этого возвышенного богословского текста – Иоанн Зеведеев. Тот самый простой рыбак (правда, из семьи с положением – как известно из Евангелия, он был знаком иерусалимскому первосвященнику!), который вместе со своим братом Иаковом просил как-то у Иисуса Христа разрешения стать Его правой или левой «рукой», когда Тот станет царем (см.: Мф 20: 21-24)?Да и само четвертое Евангелие не дает однозначного ответа на вопрос об авторе: сказано только одно – его написал «ученик, которого любил Иисус». Звучали версии, что это некий пресвитер^?Пресвитер – дословно «старец»; так в Церкви с древних времен обозначался сан священника. – Прим. ред. по имени Иоанн, апостол Фома и даже… Мария Магдалина!

Уже в XX веке авторство Иоанна Богослова отстоял британский епископ Брук Фосс Уэсткотт – один из самых известных библейских текстологов XX века, работа которого принесла замечательные результаты всей библейской науке. Он скрупулезно проанализировал содержание и язык четвертого Евангелия и последовательно доказал, что его автор был: 1) евреем; 2) жил в Палестине; 3) был очевидцем евангельских событий; 4) входил в круг двенадцати апостолов; 5) это был не кто иной, как апостол Иоанн.

Почему автор четвертого Евангелия называет себя «любимым учеником» Иисуса? Ведь это нескромно!

То, что он не раскрывает своего имени, – скорее как раз признак скромности. А если отвечать на вопрос по существу… Едва ли, конечно, у Спасителя были «любимцы». Скорее всего, Он как Сердцеведец прозревал в Иоанне какую-то особенную глубину, мистический дар, способность видеть и понимать то, что не все видят и понимают. Потому и приблизил его к Себе.

Иоанн же называет себя любимым учеником, просто чтобы объяснить, как случилось, что именно он возлежал на Тайной вечере ближе всех к Господу Иисусу и смог потихоньку выведать у Него имя предателя Иуды. Или – как вышло, что именно ему Христос, уже пригвожденный ко Кресту, поручил заботу о Своей Матери.

И, конечно, Иоанну было важно заявить, что его рассказ о Христе – это рассказ очевидца: Сей ученик и свидетельствует о сем, и написал сие; и знаем, что истинно свидетельство его (Ин 21: 24). Дело в том, что ко времени написания четвертого Евангелия среди иудеев (да и не только) уже распространились серьезные заблуждения о Христе. Стали говорить, например, что будто бы Иисус не был вполне человеком, а явился как бестелесный призрак, так что и распятие Его на Кресте было кажущимся¸ и смерть – иллюзорной…

Иоанн Богослов усердно боролся с подобными ересями. Именно поэтому в его Евангелии так важны детали, свидетельствующие, что Господь Иисус был живой человек из плоти и крови. Он полдня проводит в пути, устает и просит у женщины воды (Ин 4: 6,7); приходит ко гробу Лазаря и плачет (Ин 11: 35); воскреснув, предлагает апостолу Фоме вложить пальцы в раны от гвоздей и от удара копья на Его теле (Ин 20: 27). Он явно не был призраком.

Почему Иоанн не сообщает о таких важных событиях, как Рождество Спасителя или Его Преображение?

Потому, что он хотел не заново рассказать обо всех событиях, связанных со Христом, а только дополнить других евангелистов, чьи воспоминания к тому времени уже были записаны. Целью Иоанна было досказать самое важное из того, о чем по каким-то причинам умолчали Матфей, Марк и Лука, которых в библейской науке принято называть «синоптиками» (от греч.Συνοπτικός – описывающие что-либо вместе). Именно поэтому Евангелие от Иоанна может показаться тематически почти не связанным с тремя другими. Сюжетных «пересечений» всего несколько: насыщение пяти тысяч человек, хождение по водам, Тайная вечеря, отречение Петра, суд у Пилата, распятие – вот, по большому счету, и всё... Да и эти события описываются существенно иначе, чем у «синоптиков».

Например, в рассказе о Тайной вечере нет слов: Приимите, ядите, сие есть Тело Мое… Сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов (Мф 26: 26, 28). Зато Иоанн вспоминает, как Иисус Христос омыл ученикам ноги перед трапезой и заповедовал им следовать этому примеру любви.А затем подробно пересказывает прощальную беседу Спасителя с апостолами.

Целью Иоанна было не просто рассказать, как всё было, а подчеркнуть главное: Иисус Христос – не просто Учитель, а Сын Божий, во всем равный Богу Отцу.

Я и Отец – одно, – говорит Иисус спорившим с Ним иудеям. – Когда не верите Мне, верьте делам Моим, чтобы узнать и поверить, что Отец во Мне и Я в Нем (Ин 10: 30, 38).

Один из учеников, Филипп, обращается к Иисусу со словами: Господи! Покажи нам Отца, и довольно для нас, – а в ответ слышит: Столько времени Я с вами, и ты не знаешь Меня, Филипп? Видевший Меня видел Отца; как же ты говоришь, покажи нам Отца? Разве ты не веришь, что Я в Отце и Отец во Мне? Слова, которые говорю Я вам, говорю не от Себя; Отец, пребывающий во Мне, Он творит дела (Ин 14: 6-11).

Завершая беседу с учениками, Христос возносит молитву к Богу: Прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира (Ин 17: 5).

Он не исправляет апостола Фому, который, убедившись в Его воскресении, восклицает: Господь мой и Бог мой! Наоборот, Спаситель подтверждает его правоту: Ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие (Ин 20: 28, 29).

Подобных мест в Евангелии от Иоанна очень много.

Но мысль, что Иисус Христос равен Богу Отцу, только у одного евангелиста Иоанна и звучит. Что же, все христианское богословие опирается на одно это Евангелие?

Вовсе нет. Иоанн Богослов действительно акцентировал эту идею, и у него она выражена особенно ясно. Но и в других книгах Нового Завета достаточно мест, свидетельствующих: во времена апостолов Церковь не сомневалась в божественности Иисуса Христа.

Одно из многих подтверждений тому – слова Христа в Евангелии от Матфея: Приидет Сын Человеческий во славе Отца Своего с Ангелами Своими и тогда воздаст каждому по делам его. Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем (Мф 16: 27-28). Иисус предстает здесь как Повелитель Ангелов, Судия всех людей и Царь – безусловно, это значит, что Он Бог.

В том же Евангелии от Матфея Иисус увещевает не в меру ревностных законников: Не читали ли вы в законе, что в субботы священники в храме нарушают субботу, однако невиновны? Но говорю вам, что здесь Тот, Кто больше храма (Мф 12: 5-6).

О божественности Христа постоянно говорит апостол Павел, написавший свои послания еще прежде, чем появились Евангелия. Например: Возвещаю вам, братия, что Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое, ибо и я принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа (Гал 1: 11-12). В другом месте Павел пишет, что Христос есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари; ибо Им создано всё, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое… всё Им и для Него создано <…> В Нем обитает вся полнота Божества телесно (Кол 1: 15, 16; 2: 9).

И подобных примеров еще множество. Так что евангелист Иоанн не написал ничего такого, чего бы не нашлось в других новозаветных книгах. Он только подчеркнул главное, причем четко обозначил это главное уже в прологе своего Евангелия: И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца (Ин 1: 14).

Почему рассказ о воскрешении Лазаря есть только в Евангелии от Иоанна? Ведь это одно из важнейших чудес, совершенных Христом!

Воскрешение Лазаря – действительно очень важное событие. Хотя Господь Иисус воскрешал мертвых и прежде (дочь начальника синагоги Иаира, сына Наинской вдовы), но там у не веровавших в Него была возможность сказать, что воскрешенные на самом деле просто не успели умереть, впали в летаргический сон или в кому. Лазарь же пролежал в пещере четыре дня, и его тело уже начало разлагаться и смердеть. Христос намеренно задержался в пути, чтобы прийти с опозданием и лишить сомневающихся в Его могуществе последних аргументов.

Это чудо стало последним из совершенных Христом до того, как Его распяли и как Он воскрес. Оживив Лазаря, Он засвидетельствовал, что однажды воскрешены будут все люди – эта мысль выражена в тропаре^?Тропарь – церковное песнопение, кратко выражающее суть празднуемого события. – Прим. ред. праздника Лазаревой Субботы: «Общее воскресение прежде Твоея страсти уверяя, из мертвых воздвигл еси Лазаря, Христе Боже». Но одновременно Он поставил всех иудеев перед выбором: принять Его как Сына Божия и Спасителя – или окончательно отвергнуть; ведь третьего варианта – сделать вид, что ничего не произошло – уже не было. Слишком явным было чудо, слишком много людей о нем узнало (всё произошло в Вифании, за считанные километры от Иерусалима). Не случайно именно после воскрешения Лазаря первосвященники окончательно решили убить Иисуса. А заодно и Лазаря – живое свидетельство божественной власти Христа.

Именно в силу чрезвычайной важности этого события другие евангелисты о нем и умолчали – так считают многие библеисты! В те времена, когда Матфей, Марк и Лука писали свои Евангелия, Лазарь был еще жив, и упомянуть о нем значило бы вновь подвергнуть его жизнь большой опасности, объясняет Синаксарь Лазаревой субботы^?Синаксарь – специальный текст об истории и значении праздника, который размещен в богослужебных книгах (Минеях и Триодях) в чинопоследовании соответствующей праздничной службы. – Прим. ред.. А Иоанн, как мы уже сказали, писал намного позже – видимо, к тому времени Лазарь уже умер (ведь, воскреснув, он не стал бессмертным), и рассказать об этом чуде было уже можно.

Добавим, что рассказ о Лазаре – далеко не единственный, который есть только в Евангелии от Иоанна. Столь же уникальны:

• рассказ о первом чуде, совершенном Христом, – превращении воды в вино на браке в Кане Галилейской (Ин 2: 1-11);
• беседа Иисуса Христа с Никодимом о рождении свыше – таинстве Крещения (Ин 3: 1-21);
• его беседа с самарянкой о том, как правильно поклоняться Богу (Ин 4: 5-42);
• исцеления расслабленного в Иерусалиме у Овчей купели (Ин 5: 2-15), слепорожденного (Ин 9: 1-41) и ряд других;
• многие важные беседы – о равенстве Иисуса Богу Отцу (Ин 5: 17-47), о Небесном Хлебе (Ин 6: 25-66)...

Замечено, что Иоанн вообще больше рассказывает о событиях в Иерусалиме, а «синоптики» – о том, что происходило в Галилее. Может быть, дело в том, что с образованным иерусалимским людом Спаситель считал более уместным чаще говорить о Себе Самом, чаще касаться той темы, которая и стала в итоге ключевой для Иоанна: Я и Отец – одно (Ин 10: 30).