И вот Христос вышел из Галилеи и направился в Иудею. За Ним уже ходили толпы, и Он всех исцелял, - наверное, совсем здоровых там тогда вовсе не было, как, впрочем, и сейчас. И многие из народа обращались к Нему, причем с разными намерениями.
Так, фарисеи все надеялись Его «подловить» и опозорить. Вот ведь что делает с людьми зацикленность на ложной идее: если видно, что Человек хороший, делает людям добро, но «не наш», то нужно уничтожить Его воздействие, пусть даже и благое. А больные? - а что больные, пускай перебиваются. Пусть даже умрут, но лишь бы в зоне «нашего» влияния.
Итак, фарисеи, искушая Спасителя (попросту - провоцируя), задают вопрос: по всякой ли причине дозволительно человеку разводиться с женою своею? И вот
Исцеление двух слепцов из Иерихона. Миниатюра из Синопского Евангелия. VI в.
что Он отвечает: «Не читали ли вы, что Сотворивший вначале мужчину и женщину сотворил их? и сказал: посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает».
А между тем тогда существовали правила развода и довольно изощренно устроенный список дозволительных причин. Как же так - теократия, строжайшее соблюдение ритуалов - и вдруг такое откровенное пренебрежение одним из главных Божественных установлений? Но прежде чем начинать возмущаться и произносить «и поделом», давайте подумаем о том, что у нас ныне процветает проктика «церковных» разводов, хотя ничего такого нет и быть не может, а только в епархиальной канцелярии можно получить справку о разводе - на основании юридической светской процедуры. Да еще и некоторые отважные батюшки (интересно, почему их-то не называют реформаторами?), идя навстречу пожеланиям трудящихся, устраивают в храме Божием странноватую процедуру снятия венцов (хорошо еще что не раскрещивают, такие пожелания тоже иногда озвучиваются). А вот Христос здесь высказался просто, понятно и без лазеек. Да, обществу, погрязшему в формализме и лицемерии, было за что Его ненавидеть.
Но фарисеи ссылаются на прецедент, - недаром они так любят «предание старцев», - говоря, что Моисей-де заповедал разводиться. И звучит ответ: «Моисей по жестокосердию вашему позволил вам разводиться с женами, а сначала не было так; но Я говорю вам: кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует; и женившийся на разведенной прелюбодействует». Вот так вот все просто и ясно сказано, - настолько просто и ясно, что оспаривающий ставит себя в заведомо проигрышное положение. Остается только убить.
И от этой ясности оробели даже ученики, и сказали, что если обязанность по отношению к жене такая (иными словами - если она есть, о чем многие просто не задумывались; ныне же равноправие привело к тому, что и жены не слишком задумываются о своих обязанностях), то лучше не жениться. И на это воспоследовал ответ: «Не все вмещают слово сие, но кому дано, ибо есть скопцы, которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит». Это действительно не очень-то легко уразуметь, но представляется, что некий смысл отсюда выводим: воздерживаться от брака из-за нежелания брать на себя ответственность за семью - это вовсе не «для Царства Небесного», а из эгоизма и черствости.
Далее мы в очередной раз убеждаемся, как нелегко давалось Христу Его учительство и насколько безграничным было Его терпение, с которым Он поправлял очень человеческие ошибки Апостолов. Вот привели детей, чтобы Он помолился над ними и благословил, а ученики не пускают. В общем-то их можно понять, они стараются уменьшить нагрузку Учителя. Но Он стремится исполнить Свое служение в полном объеме, поэтому говорит: «Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное». Но вот в Нагорной проповеди Царство Небесное обещано изгнанным за правду. А тут вот - детям...
Если взяться за то, чтобы непременно все до точки объяснять, то объяснение может свестись к тому, что детей, при всей их невинности, подвергают незаслуженным гонениям. Но лучше от такого объяснения воздержаться и исходить из того, что «в доме Отца Моего обителей много», а это значит, всем места хватит, а главное - из того, что Господь приглашает к Себе в Небесную обитель тех, кого считает нужным. И этих детей Он благословил, возложив на них руки.
В пути некто спросил его, что нужно сделать хорошего ради вечной жизни. Сколько миллионов людей с тех пор искало ответа на этот вопрос! Правда, не всем выпало счастье обратиться непосредственно к Христу, Который сказал: «Что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог. Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди». А то, что вопрошавший просит уточнить, какие именно, даже трогательно, потому что в общем-то их было 10, всем хорошо известных. Спаситель же отвечает на этот вопрос с терпением и кротостью. А заодно и называет те заповеди, которые в Его глазах... не то что важнее остальных, а просто на них все держится: «Не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; и: люби ближнего твоего, как самого себя». Только здесь сказано наконец, что собесндник Христа был молод и ответил Ему, что этих добродетелей он придерживается. На что воспоследовало: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною». И владелец большого имения ушел, огорченный. Ах, какое горе он испытал: вот, совсем близко было желанное спасение и постоянное общение с Тем, Кто, как он прекрасно понимал, не просто неизмеримо лучше всех, но именно что с Ним самым непосредственным образом связана перспектива спасения... и не смог преодолеть собственной косности. Между тем все дело именно в ней, а даже и не в величине имущества, от которого следует отказаться. И, между прочим, не в характере этого «имущества», потому что отказываться от власти, от возможности помыкать людьми и влиять на события, еще гораздо труднее. Да и просто от вредных привычек так просто не откажешься.
Опечалился таким исходом беседы с приличным в общем-то человеком и Сам Господь, сказавший ученикам, что «трудно богатому войти в Царство Небесное ... удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие». К этим словам существует обширнейший реальный комментарий: и как понимать верблюда, и как понимать игольные уши... А мне представляется, что не это в первую очередь важно, а то, как понимать богатство. И если решиться и сказать, что оно не обязательно имеет материальный характер (хотя разные «изыски» самости очень и очень часто имеют в перспективе именно обогащение) и что скорее здесь следует усмотреть предостережение от того, что Христос назвал «собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет» (Лк 12:21), а Павел в этой связи призывал богатеть добрыми делами (см. 1 Тим 6:18), то так ли уж важно, верблюд ли здесь или канат и не имеется ли в виду очень узкая улочка в Иерусалиме?
Да и Апостолов в этих словах больше всего взволновало, кто же может спастись, если уж такой хороший человек не соответствует? И они получили ответ, который всем следует затвердить наизусть и без запинки, а также записать большими буквами и повесить на видном месте: «Человекам это невозможно, Богу же всё возможно». Если бы это пожелание выполнялсь хотя бы отчасти, сколько сил и средств было бы сэкономлено! насколько тише, спокойнее, сокровенне и глубже была бы наша духовная жизнь! А то ведь говорит батюшка на Прощеное воскресенье «простите, что за этот год не привел вас к спасению», - и как будто так и надо.
И как не восхититься прямодушием и дерзанием Петра, который спрашивает: а что нам будет, ведь мы-то все бросили и пошли за тобой? И они слышат в ответ: «истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, - в пакибытии, когда сядет Сын человеческий на престоле славы Своей; сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых. И всякий, кто оставит дОмы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или зЕмли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную. Многие же будут первые последними, и последние первыми».
Вот ведь какой замечательный ответ. А считается, что «своекорыстные» вопросы задавать нехорошо, ибо нескромно, несмиренно и вообще. Видимо, в данном случае Иисус так не считал, - еще один аргумент в пользу того, что дерзновение и дерзость - разные вещи (недаром Он призывает: «Дерзай!»), равно как стяжание Божественных благ - Духа, благодати, Царства, - только приветствуется. И какова награда, дух захватывает: пакибытие, то есть жизнь вечная, уже в принципе достигнутая, уже дарованная...
А как же Иуда, между прочим? Он же тоже здесь, среди этих двенадцати? Получается, что Бог дал - и забрал назад? Вовсе нет, это Иуда получил - и отверг. Бог Своих милостей не забирает, это люди от них отказываются. И горька их участь. Недаром тяжким считается грех самоубийства: человек по собственному хотению отвергает дар жизни (кстати, можно понять, почему так много неудачных попыток суицида: Господь бережет даже тех, кто от Него отворачивается). А Иуда - пример того, как человек, совершивший грех и не желающий покаяться, переходит к другому тяжкому греху: от предательства - к самоубийству, а в апокрифе о схождении Спасителя в ад говорится, что Он и Иуде предложил выйти в жизнь, но тот не захотел...
Можно предположить, что слова Христа о престолах еще не очень понятны в деталях, но зато величественны и позволяют удерживать ум в правильном направлении. Кстати, 12 колен здесь могут рассматриваться как символ полноты, потому что ко временам земной жизни Спасителя не все они сохранилась. Тем более важно общее значение сказанного: те из ветхого Изралиля, которые приняли новозаветное Откровение, провозглашаются судьями (вспомним, что некогда судьи были правителями народа). Но в то же время это и те, которые для себя решили вопрос о приоритетах и превыше всего поставили Благую Весть Христа, признав Его Господом («ради имени Моего» - и как тут не вспомнить великие слова из чина Крещения: «верую Ему яко Царю и Богу»). Все на самом деле просто: последовательно признавая верховенство духовного смысла существования, люди переходят в вечную жизнь как дети Божии, дети Великого Отца («наследуют» ее), как братья и сестры Сына Божия. Нам об этом и подумать страшно. Первым христианам тоже было страшно, но они дерзали, хотя и говорили честно, что «страшно впасть в руки Бога живого» (Евр 10:31).
Крестившись, мы делаем решительный шаг, можно сказать даже, что решающий. Всякий раз, когда мы, причащаясь Святых Даров, соединяемся со Христом, мы делаем еще один шаг по направлению к блаженному соединению с Ним в вечности. Да, оступаемся, топчемся на месте, мыкаемся, ища окольные тропки... А Он ждет, - не зря ведь сказано, что Он хочет, чтобы все спаслись.
И вот еще что стоит внимания - это что последние могут стать первыми, а первые - последними. Когда-то я это сформулировала для себя достаточно резко. Дело было в 70-х гг., когда к христианству обращалось довольно много народа, и как всегда в подобных случаях, возникали эйфорийные оттенки. В частности, это проявлялось в стремлении резво считаться «стажем», в общем-то достаточно ничтожным, больше читать душеспасительных книг, более свирепо поститься, конструировать себе расширенное молитвенное правило... короче говоря, идти на рекорды. И как-то я подумала, что никто никого из нас не призывает первым войти в Царствие Небесное, а только - войти. А с градациями Господь разберется. Вот Он и сказал эти успокоительные слова ради того, чтобы мы не забивали себе голову праздными мыслями насчет уровня своих успехов на духовном поприще. Мысли эти действительно очень соблазнительны, но на то и соблазны, чтобы их преодолевать.
Одна деталь показывает, насколько важным делом Христос считал пресечение такого привычного для человека стремления к первенству: грандиозную притчу о работниках Он рассказал именно в этих целях - а мы благоговейно выслушиваем ее на Пасхальной службе! И хотя этот текст очень велик и более чем знаком нам, его все-таки следует хотя бы пересказать в сокращении, тем более что это - еще один из тех образов Небесного Царства, которые Христос приводил во множестве.
Итак, господин с утра выходит нанять работников в виноградник, договаривается заплатить им по динарию. Сейчас это нелегко понять, но еще сто лет назад на крупных базарных площадях стояли работники разных специальностей и их можно было нанять.
Рембрандт Харменс ван Рейн. Притча о виноградаре, 1637 г.
Через несколько часов господин увидел там еще работников, и нанял и их. Так было и еще два раза. Наконец, когда день уже кончался, он снова обнаружил тех, кто не был нанят и простоял весь день. А в конце дня господин через управляющего призвал работников начиная с последних, чтобы расплатиться. И они получили по динарию. Тогда трудившиеся больше решили, что уж им-то и дадут побольше, но получили «только» по обещанному динарию. Ну, и возроптали, как водится, хотя господин свое слово не нарушил, а просто они сами обманулись в своих чрезмерных ожиданиях. И позавидовали, - разумеется, не без того. Но господин сказал одному из них, что дал столько, сколько и обещал, а если хочет наградить другого, то это в его воле и вряд ли можно ему это запретить. И вот чем кончается притча: «Или глаз твой завистлив оттого, что я добр?».
И в знак того, что сказанное Им чрезвычайно важно, Христос повторяет: «Так будут последние первыми, а первые последними, ибо много званых, но мало избранных». То есть еще и это: призывает Господь всех, но избирает тех, кто отозвался на его призыв просто, без задних мыслей, без превозношения, без сравнения себя с другими в свою пользу.
Уже вблизи Иерусалима Христос, отозвав учеников, сказал им, что будет предан первосвященникам и книжникам, что Его осудят на смерть, предадут язычникам на поругание и биение и распнут, а Он в третий день воскреснет. И на этом месте, исполненном высочайшего духовного смысла, и боли, и ужаса, евангелист Матфей (очевидно, в соответствии с правдой жизни) рассказывает о том, как обратилась к Господу мать сыновей Зеведеевых, Иакова и Иоанна, с поклонами и настоятельной, но не слишком внятной просьбой, так что Иисус даже переспросил: «Чего ты хочешь?». - Да все того же: чтобы ее сыновья в Царстве небесном сели у Него по правую и по левую руку. Сыновья же явно к этой просьбе присоединялись, потому что отвечал Он непосредственно им: «Не знаете, чего просите. Можете ли пить чашу, которую Я буду пить, или креститься крещением, которым Я крещусь? Они говорят Ему: можем. И говорит им: чашу Мою будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься, но дать сесть у Меня по правую сторону и по левую - не от меня зависит, но кому уготовано отцем Моим».
Им ведь было сказано о предстоящем, так что они понимали, о какой чаше и о каком крещении говорит Христос, так что главное, о чем Он им здесь сказал - это о тайне святой Троицы. Но вот ведь слабость человеческая: хотя они и не получили просимых гарантий, но остальные ученики все рано «вознегодовали на них» - за то, что выделяются? за то, что «а вдруг» Господь бы им пообещал? Трудно жить на свете тому, кто непрестанно сравнивает свое положение с положением других людей. И Иисус сказал им: «Вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможе властвуют ими, но между вами да не будет так; а кто хочет между вами быть бОльшим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом; так как сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих». Казалось бы - сказано раз и навсегда. А посему можно это даже не комментировать. Так, вздохнуть разве что.
По пути из Иерихона в Иерусалим двое слепцов на обочине, услышав, что мимо идет Христос, кричали: «Помилуй нас, Господи, Сын Давидов!», несмотря на то, что их заставляли замолчать. Христос спросил их, чего они от Него хотят; они попросили, чтобы открылись у них глаза. Спаситель прикоснулся к их глазам, и они исцелились и пошли за Ним. Какой прекрасный образ веры!
...Таковы были учительные слова и действия Иисуса, когда Он вышел из Галилеи и находился на пути в Иерусалим.
