Ольга Онойко входит в довольно немногочисленную обойму авторов, составляющих надежду интеллектуальной фантастики в молодом поколении. Она была отмечена премией «Дебют» за роман «Хирургическое вмешательство», поощрительной премией Еврокона (фестиваля Европейского сообщества научной фантастики), а также, совсем недавно, премией Киевской ассамблеи фантастики «Портал-2013» за повесть «Летчик и девушка». Это очень яркое начало литературной карьеры. Оно привлекло к московской писательнице внимание критики, да и всего сообщества отечественных любителей НФ.
Собственно, от нее ждали «большой вещи» — не просто романа, а романа, содержащего некое магистральное художественное высказывание. И вот, относительно недавно, в формате технофэнтези был напечатан очень объемный роман Ольги Онойко «Море имен» (в сети книга появилась еще два года назад). Он-то и призван был, кажется, вывести писательскую репутацию автора на более высокий уровень.
Впечатление от него… двойственное.
С одной стороны, книга дает стойкое ощущение солнечности, благополучия, тепла. В качестве базовой системы координат принята эвереттика. Естественно, как и бывает у сторонников этого теоретического направления физики, действие происходит в нескольких параллельных мирах, близких друг другу по культурному антуражу (в духе «найдите 10 отличий»). Все они, так или иначе, соотносятся со здесь-и-сейчас России начала XXI века. Иными словами, с той самой точкой во времени и пространстве, где мы сейчас пребываем. Главный герой живет в лучшей версии изо всех, какие представлены читателю. Маячит там и наша реальность, она... как бы правильнее сказать? на «втором месте». «Базовый» же мир — страна Роса (Россия-2), город Листва (Москва-2) представляет собой по сравнению с нею «улучшенную модель». Там нет той нравственной грязи, бешеного криминала, нищеты и всеобщей озлобленности, коими, к несчастью, пронизано наше нынешнее бытие. Там «честным людям... везет чаще. Добрые люди — счастливо любят. А те, кто помогает другим, дольше живут и реже болеют». Это прежде всего чрезвычайно уютный, спокойный мир.
Фантастическое допущение строится, по первому впечатлению, на цифровых технологиях, но в действительности это магия, облекшаяся в цифровые наряды. И обладающие ею «маги»-айтишники, молодые ребята, способны достигать любых пределов и развиваться дальше, выше. Для них всё преодолимо, любая проблема может быть решена. Не напрасно сеть откликнулась множеством одобрительных слов со стороны молодых читателей. Эта возможность развития абсолютно исключает ощущение тупика, которым до отказа наполнена наша фантастика (да и литература основного потока) последних четырех-пяти лет. Автор мягко обнадеживает своих читателей: крушения — нет, и не надо искусственно вводить себя в состояние уныния, отчаяния, бесконечной усталости.
Этот свет и эта надежда в романе вызывают ощущение благодарности к автору. Хоть кто-то устал от реквиемов и поет романс. Хоть чья-то мелодия лишена траурных нот.
С другой стороны, роман несколько тягуч по темпу разворачивающегося действия. Думается, многовато автор описывает внутренние состояния центрального персонажа. В малых вещах, например, в повести «Летчик и девушка» Онойко работала в более «сухом» и более динамичном стиле. А тут развитие сюжета происходит слишком уж замедленно. Роман, весьма объемный, думается, выиграл бы, если его «поджали». Кроме того, фраз типа «Довольный сладостной ночью, он расслабленно намотал на руку косу одной из них, то ли Кермен, то ли Булган; коса была текучей и скользкой, как ее хозяйка» (видимо, хозяйка крепко пропотела, — словно в бане), или, например, «...мысли смешались, как люди и кони в отчаянной схватке...» (салют, Михаил Юрьевич!) — многовато. Стилистическая небрежность основательно портит впечатление от любопытных языковых находок, тут и там вкрапленных в художественную ткань романа. Иначе говоря, ободряющее послание, предназначенное читателю, облечено в литературные одежки, скроенные небрежно.
Но интереснее всего религиозно-философская составляющая книги. Это ведь высказывание одного из ведущих авторов молодого поколения нашей фантастики. Человека, который довольно быстро набирает влияние на умы.
Итак, религиозную позицию Ольги Онойко можно оценить как робкий гностицизм. Слово в ее романе — божественно, мир — море имен, солнце, стоящее над ним — слово, а мастер слов обладают колоссальной властью над миром. Например, может служить «админом» параллельной реальности, то есть своего рода «ангелической сущностью» с цифровым кодом и словесным инструментарием. С этой точки зрения, «что-то там наверху», конечно, есть, но, словами одного из персонажей, «любая религия — тоннель... ограниченная, несовершенная модель мира, которая изнутри воспринимается как полная и подлинная Вселенная...» И, следовательно, логичным было бы встать над любого рода религиозностью, отстраниться, не нападать, но и не принимать всерьез, видеть в ней лишь отзвуки и отсветы каких-то универсальных истин вселенной.
Церковная сфера христианства на примере матери главного героя представлена как нечто нелепое, ненужное, может быть, даже нездоровое. Бедная женщина попала туда как кура в ощип не от хорошей жизни… Сам главный герой от Церкви аккуратно дистанцируется.
В диагнозе — еще одна простенькая жажда универсализма. А универсализм хорош тем, что ставит очень мало ограничений, иными словами, не стесняет личную свободу. Но... и не спасает. Абстракции ничего спасительного в себе не несут, лишь холодную красоту рациональности. Это, если угодно, холодный свет чистого ratio, с необыкновенной силой засиявший в Европе XVIII века — на пике эпохи Просвещения.
Слава Богу, универсализм Ольги Онойко — хотя бы не воинствующий, он выражен довольно мягко. Это позволяет читать соответствующие места без отвращения. Но, конечно, сама незамысловатость подобного мировидения выдает стремление подчинить сложное — простому, сделать выпуклое плоским, убрать личность Бога из мира и заменить ее на понятие какой-то природной закономерности. А простота… она не всегда святая, она бывает и хуже воровства.
