Сергей КРАВЕЦ, руководитель Церковно-научного центра «Православная энциклопедия», Москва:
Мы много общались со Святейшим, и не было ни одной темы, которую бы мы не обсуждали. Для меня самыми интересными были беседы об истории, о жизни. Святейший был уверен, что из истории можно извлекать уроки и это поможет избежать многих ошибок. Меняются внешние формы тех или иных явлений, но их суть остается прежней. Большинство же бед Патриарх Алексий связывал с отсутствием именно такого глубокого взгляда на происходящее.
Святейший обладал идеальным сочетанием религиозного и исторического сознания. Он часто говорил, что современные люди ничем не отличаются от людей, которые жили две тысячи лет назад: страсти и грехи, добродетели и подвиги те же самые. Может изменяться их внешнее проявление, форма, но суть остается прежней. Как две тысячи лет назад, так и сейчас дьявол борется с Богом в человеческом сердце.
Современный человек постоянно сталкивается с противоречием: заповеди — это одно, а жизнь — совсем другое. И нередко, к сожалению, мы делаем выбор в пользу той «жизни», которая вне Церкви, на улице. Слово Патриарха никогда не расходилось с делом: он жил так, как говорил, и говорил так, как жил. Он всегда старался следовать Евангелию, но при этом не был закрытым для жизни: он очень чутко понимал современность, с ним можно было обсуждать любые вопросы. Именно поэтому доверие к нему было огромным. Во многом он видел не политические перипетии, не экономическую пользу, а борение страстей. Святейший часто говорил о том, что на Страшном суде с современного человека спросится то же самое, что и с человека, жившего тысячу лет назад: как мы верили? как любили?
Во время похорон плакали миллионы людей. И верующие, и неверующие.
Невольно возникает вопрос: а что потеряли они, наши неверующие соотечественники? Они потеряли мерило добра и зла. Кто-то называет Патриарха Алексия центром равновесия, кто-то — моральным авторитетом, но все понимают, насколько серьезна эта утрата.
На Поместном Соборе 1917 года, когда решался вопрос об учреждении Патриаршества, выступил один крестьянин, который сказал: «У нас теперь нет царя, которого бы мы любили и которому бы мы верили. Святейший Синод любить невозможно. Нам нужен Патриарх, которого народ мог бы любить». Святейший Патриарх Алексий, так же как Святейший Патриарх Тихон, были людьми, которых любили.
Эта любовь не дается при выборах. Она появляется как ответ на любовь Патриарха к народу. Она становится даром за огромные труды ради людей. От человека, который занимает это место, требуется личный подвиг. Подвиг любви. Народ нуждается в том, чтобы любить своих правителей, но правительство не полюбишь, администрацию президента тоже, поэтому для многих любовь сосредоточивается на фигуре Патриарха.
Святейшему было почти 80 лет. Существовали теоретические рассуждения о том, что будет дальше, когда покинет нас Святейший, но никто не думал, что он покинет нас так неожиданно. Думаю, что можно говорить о том, что Господь забрал его к себе в момент, когда он достиг вершины любви к народу. Он отдал Церкви все, что у него было, все свои силы. Святейший сделал очень много, но многое нам еще предстоит совершить.
Фото Павла Смертина
