Последние пять лет отмечены целым рядом нашумевших экранизаций и театральных постановок романов Достоевского, а в этом году на экраны выйдет биографический фильм Владимира Хотиненко, посвященный писателю. Отчасти такой интерес объясняется общей тенденцией к возвращению русской классики в современный кинематограф. Однако очевидно, что даже на общем фоне интереса к классическим сюжетам именно Достоевскому режиссеры уделяют особое внимание. С чем же связан этот интерес, и почему он возник именно сейчас?
Современное искусство часто оправдывают его актуальностью. «Да,— говорят о новом фильме, книге или телесериале — грубо, жестко и грязно, но это же правда!» И с таким утверждением трудно спорить, потому что авторы таких произведений действительно ничего не скрывают, все называют своими именами, вот только об их творчестве чаще пишут не критики-искусствоведы, а журналисты отдела социальных проблем. Максимально правдивое отражение реальности — задача журналистики, но искусство требует большего: отделаться одной сиюминутной «правдой жизни» художник не может. Иначе, как только изменятся окружающие его жизненные обстоятельства, его правда забудется, как прочтенная некогда газета. Вспомните, сколько произведений в последние годы прогремело на всю страну и было забыто в следующем сезоне.
О Достоевском же говорят более сотни лет, и вряд ли кто-то скажет, что его творчество перестало быть актуальным. Парадокс в том, что убийца-философ Раскольников, живший в совершенно далекой от современного человека среде, близок читателю наших дней. И то, что мучает Дмитрия Карамазова, заставляет задумываться и нас.
Время Достоевского — эпоха натуральной школы. И тогда, так же как и сейчас, было немало тех, кто стремился соединить искусство и журналистику, показывал «все как есть», ставил острейшие сиюминутные вопросы. Но мы не помним этих людей, и это логично. Сам же Достоевский, несмотря на свою тягу к «натурализму», оказался вечным, потому что шагнул далеко за пределы роли рядового фиксатора текущей реальности. Сегодня это уже очевидно.
Конечно, не все многочисленные попытки театральных, кино- и телережиссеров интерпретировать творчество Достоевского можно назвать удачными. Мы не можем пока знать и того, насколько получится будущий фильм о самом Федоре Михайловиче, как он будет принят. Но сам факт, что наши современники-режиссеры снова и снова возвращаются к романам, написанным еще в XIX веке, подтверждает главное — люди не перестают думать о том, о чем говорил когда-то Достоевский. И хочется верить, что современные художники, обращаясь к наследию писателя, смогут уловить и прочувствовать то мощное единство временного и вечного, сделавшее романы Достоевского навсегда актуальными, и это не позволит новым фильмам и спектаклям забыться уже через несколько лет.
Творчество Достоевского, разумеется, неоднозначно. Специалисты называют используемый писателем художественный метод «полифонией»: голос атеиста Ивана звучит в «Братьях Карамазовых» столь же уверенно и громко как голос его верующего брата Алеши. Назвав сердца людей полем борьбы между Богом и диаволом, Достоевский превратил в это поле и свои книги, но от этого они парадоксальным образом не перестали быть христианскими. Мятущаяся, глубоко переживающая ужас человеческого бытия и в то же время ищущая Божественной красоты, душа автора заставляет читателя задаться вопросами, без ответа на которые крайне трудно добраться до Истины.
И одно это делает Достоевского достойным вечности.
На заставке фрагмент фото Сергея Короткова (со съемочной площадки фильма В. Хотиненко)
