Тема номера: "Возвращение к Достоевскому"
Владимир Хотиненко: «Времена перемен по-настоящему нас изменили» или Достоевский как лекарство
Интерес кинематографистов к произведениям Достоевского в последние годы заметно возрос: на российские телеэкраны вышли фильмы «Идиот», «Преступление и наказание», «Братья Карамазовы». Почему это происходит именно сейчас? Уместно ли говорить о возникновении системного интереса к творчеству писателя в современной массовой культуре или речь идет о поверхностной «моде на Федора Михайловича»? На эти и другие вопросы «Фоме» ответил режиссер Владимир Хотиненко, который в настоящее время работает над восьмисерийным фильмом о жизни писателя.
Достоевский в «канонизации» не нуждается
Категорически надо признать, что Достоевский — гений мировой литературы. Поэтому он интересен всегда. Можно не любить его творчество, считать чересчур мрачными его романы, но если ты не уважаешь его, не воспринимаешь его как гения мирового масштаба, это говорит только о том, что ты пока еще плохо понимаешь литературу…
Вечный. Еще раз об экранизациях Достоевского
Последние пять лет отмечены целым рядом нашумевших экранизаций и театральных постановок романов Достоевского, а в этом году на экраны выйдет биографический фильм Владимира Хотиненко, посвященный писателю. Отчасти такой интерес объясняется общей тенденцией к возвращению русской классики в современный кинематограф. Однако очевидно, что даже на общем фоне интереса к классическим сюжетам именно Достоевскому режиссеры уделяют особое внимание. С чем же связан этот интерес, и почему он возник именно сейчас?
Ваша любимая цитата, мысль или эпизод из произведения Достоевского?
«Широк человек, слишком даже широк, я бы сузил», — говорил Митя Карамазов, обращаясь оттуда, из позапрошлого столетия — из века осмысления в наш обессмысленный век, во все последующие века… Так что все наши пороки: лень, похабство, хамство, дерзость, мелочность и чванство — от этой самой широты. А что ж не согрешить-то? Раз жизнь не наша, так и грехи, стало быть, не наши. Чужие. Не твои.
И не мои — «я ведь тоже Карамазов».