«Отец и сын» — специальный проект «Фомы», в котором священники, отцы и дети, рассказывают друг о друге и о себе. Герои этого выпуска — протоиерей Александр Белый-Кругляков и его сын, иерей Иаков Белый-Кругляков.
Протоиерей Александр Белый-Кругляков, настоятель собора в честь Всех святых в земле Русской просиявших, г. Усть-Илимск. Благочинный Усть-Илимского церковного округа.
Иерей Иаков Белый-Кругляков, клирик храма сщмч. Антипы Пергамского на Колымажном дворе, г. Москва. Аспирант и преподаватель Сретенской духовной академии.
Почему Вы стали священником?
Отец Александр: В 1980-е годы, когда мы с супругой воцерковлялись, священников было мало. Я лично знал одного — того, кто меня крестил. Он постепенно и подвел меня к решению стать священником. Но мне порой кажется, что я шел к этому с детства. Потому что даже в благополучных обстоятельствах было ощущение, что что-то главное трагически ускользает, какой-то глубинный смысл происходящего остается нераскрытым. Поэтому когда вопрос о принятии сана встал ребром и от меня ожидали твердого «да» или «нет», я ответил: да. Мне казалось, что это и есть ответ на все сомнения. Надо честно сказать, что тогда я просто решил свои личные духовные проблемы. Понимание священства как служения и ответственности перед Богом и людьми пришло позже. Мне хотелось, чтобы наши дети это понимали сразу и если уж шли в священство, то по призванию. Как любому родителю хотелось, чтобы они были счастливы, нашли свое место в жизни, свое дело, свою любовь, а какой выбрать путь — решать им самим. Но конечно, было радостно, когда Яша захотел пойти по моим стопам!
Отец Иаков: Разумеется, главным для меня стал пример отца. Сколько себя помню, я всегда во всем хотел равняться на него, поэтому о том, чтобы посвятить жизнь служению Богу, задумался еще в пятом классе. Все другие профессии и «призвания» казались мне какими-то «неокончательными» — что-то должно быть дальше! Почему-то в то время я много размышлял о смерти, и эти размышления еще сильнее разрушали смысл того многого, чему я мог бы себя посвятить. Все эти чувства и мысли привели к выводу, что священство — единственное, что преодолевает эту стену и дает полноценный смысл жизни.
Я понимал, что, выбирая этот путь, отказываюсь от всего остального. Если быть священником, то только священником. И меня это вдохновляло! Становилось легко на душе от того, что можно отбросить все лишнее и отдать себя чему-то цельному. Просто буду служить Богу и людям, и это наполнит мою жизнь смыслом.
Какие воспоминания друг о друге вам особенно дороги?
Отец Иаков: Приятных воспоминаний много. Мне было восемь лет, когда меня с братом впервые ввели в алтарь. Мы там особо ничего не делали, просто тихонько стояли и молились. Но именно тогда я впервые увидел, как папа совершает литургию. И мне открылась красота этого служения! Конечно, его глубокие смыслы я еще не понимал, но меня поразила именно красота!
Еще мне вспоминается один показательный случай — один из Новых годов, когда мы жили с родителями. Я хотел пойти к друзьям в новогоднюю ночь, но родители не пустили, и я очень расстроился. И вот сидим мы за столом, праздничного настроения ни у кого нет, мама вообще уставшая от всей суматохи, готовки... И как-то обидно было, что вот этот, как-никак, особенно трепетный, волшебный момент проживается в таком состоянии. Так прошло какое-то время, и вдруг папа начинает рассказывать... про физику, про работу тока, что-то в этом роде. Как ни в чем не бывало! И каким-то странным образом всем стало весело — так он сумел разрядить обстановку. И в результате эта ночь запомнилась как одна из самых радостных и теплых. Конечно, родители знали, что ничего хорошего там, в квартире у друзей, со мной происходить не будет. И я это знал. Но оценил не сразу. После этого ходить к друзьям в новогоднюю ночь уже просто не хотелось. Интереснее и радостнее было с семьей.
Отец Александр: В многодетной семье редко получается побыть с кем-то одним из детей. Пожалуй, первым нашим долгим общением была дальняя поездка в духовное училище, куда Яша поступал после девятого класса. Но особенно ценным для меня наше общение стало, когда Яков стал отцом Иаковом. Я с удовольствием слушаю записи евангельских бесед, которые он ведет в храме Священномученика Антипы Пергамского. Когда ему с семьей удается приехать из Москвы к нам в Сибирь, мы подолгу говорим обо всем, и это время для нас очень дорого.
Чему самому важному вы научили друг друга?
Отец Александр: Отец Иаков очень тактичный человек, я никогда не видел, чтобы он с кем-то ссорился. И если среди близких или друзей разлад, он всегда пытается всех примирить. А я часто стою на своем. Но смотрю на него и пытаюсь меняться.
Отец Иаков: Папа всегда хотел в нас, мальчиках, воспитать мужество и благородство. Особенно к тем, кто слабее, к женщинам. Он учил, в первую очередь, своим примером и мудрыми наставлениями, которые мы всегда охотно принимали. Я вижу в своих старших братьях, что ему это, похоже, удалось. В нашей семье у мужчин — благодаря отцовскому воспитанию — есть необходимый стержень. Мама дала нам очень много тепла, любви, нежности и мудрости. А отец для нас, в первую очередь, — пример мужественности, которая неотделима от жертвенности. А она особенно важна для христианина. И для меня как священника.
Как стать по-настоящему отцом своему сыну и сыном — отцу?
Отец Александр: Самое ценное в жизни — время. Этот ресурс невозможно вернуть или восстановить. Если не делиться с детьми своим временем — ничего не выйдет. Дети все подмечают и в процессе общения понимают твое отношение к различным вещам, событиям, людям. К этому нужно быть готовым, когда решаешься стать родителем. Нам ведь всем хочется пожить «для себя»! Мы старались как можно больше быть рядом с ними. И тут, конечно, неоценима роль матушки — именно она отдавала им всю себя до конца: пересказывала Библию, читала добрые сказки, рассказывала о церковных праздниках, занималась музыкой (она регент), ходила в школу разбираться, когда дети хулиганили.
Ребята у нас были теми еще хулиганами и очень нас беспокоили, но то, что сеется в детстве, в семье — растет пусть не быстро, зато надежно.
Отец Иаков: Самое сложное в этом — соответствовать отцу. Для меня это всегда была «невыполнимая миссия»… В школьные годы я иногда позорил родителей. Я этого не хотел, боролся с собой, но часто из этого ничего не получалось, и на душе было тяжело. А порой в неправильную сторону тянуло так сильно, что я даже убеждал себя, что это и есть то, чего я хочу, и стеснялся, что мой папа — священник. Но если бы перемотать время назад и оказаться в этих мгновениях, я бы сейчас исповедовал перед всеми, какое это счастье — быть сыном своего отца.
Что для вас самое яркое в служении священника?
Отец Иаков: Служение литургии — самая большая радость для священнослужителя. И всегда самое яркое.
Но также для меня это ощущение сопричастности к покаянию человека. Исповедовать приходится много, и исповедуются все по-разному. Дело не в грехах, о которых рассказывает человек, а в том, что в этот момент с ним происходит перелом, обращающий его к Богу. Бывает, люди сами этого не понимают, но ты, как свидетель, видишь. Это очень вдохновляет на молитву, отрезвляет, дает новые силы на служение и свое собственное покаяние.
Отец Александр: Были у меня прихожане — муж с женой. Их сын ничего против Церкви не имел, но воцерковленным не был, к тому же занимался чем-то криминальным. Мать ему постоянно говорила: «Сходи в храм, покайся». А он ей: «Да схожу я, схожу… Потом». Но однажды она его все-таки убедила, и сын пришел на исповедь. Просто чтобы маму успокоить. Встал перед крестом и Евангелием, начал говорить… Вдруг замолчал и заплакал, как клоун в цирке! Прямо две струйки: одна на Евангелие, другая на Крест. Сейчас этот человек — маститый протоиерей, добрый семьянин, многодетный отец. А еще он крестный отца Иакова. Вот такие случаи, когда люди на глазах преображаются, и ты становишься сопричастным этому чуду — бесценны.
Записала Сабина Кухарчук
Фотографии из личного архива семьи Белых-Кругляковых
