Блокада Ленинграда
«Однажды мама с работы не вернулась. Вскоре во всем подъезде живым остался я один» — как ребенок в одиночку пережил блокаду
Валентина Васильевича Петрова знают многие люди, связанные с космосом, — он долго преподавал в Военно-воздушной академии имени Ю.А. Гагарина и Центре подготовки космонавтов. Кстати, они с Гагариным были хорошо знакомы — именно с Петровым первый космонавт планеты ездил в Троице-Сергиеву Лавру.
«Я стесняюсь того, что осталась жива», — блокадные дневники двух сестер
Два блокадных дневника. Две родные сестры — питерские интеллигентки, сестры милосердия в Первую мировую войну. Учитель и врач. Две православные христианки, сохранившие веру в самых страшных испытаниях. Татьяна Константиновна Великотная и Вера Константиновна Берхман.
Блокадные дни. «Желтый снег…»
У книги нет сюжета, она собрана из кусочков, словно мозаика. Тут и мемуары, и обрывки воспоминаний, и краеведение — истории петербургских домов, одного за другим. И мартирологи жителей улицы Декабристов — фамилия, имя, отчество, год рождения, дата смерти и кладбище. Или «место захоронения неизвестно». Люди разных национальностей и традиций, старики, «нестроевые», женщины, дети, семьи.
Почему в нашей семье никогда не выбрасывают еду
Детей учат не оставлять ничего на тарелке. Неприличным считается класть себе больше, чем можешь съесть. И принято выдерживать долгую паузу, оглядываясь на сотрапезников, прежде чем возьмёшь со стола последний кусок.
Страшный сон двух пьяных немцев
Эта история рассказана с потрясающей художественной силой. И она заставляет нас испытывать два противоположных чувства одновременно. «Нет, так не могло быть в жизни, ведь жизнь гораздо прозаичнее, чем нам кажется!..» Но параллельно с этим — полное ощущение точно схваченной правды о том времени и тех людях, правды, которую невозможно просто выдумать. С любезного разрешения Даниила Александровича мы публикуем фрагмент его романа «Мой лейтенант» на сайте «Фомы».
Отец
Недавно на проповеди я рассказывал о Ларисе Лужиной. Казалось бы, вездесущая Википедия знает об этом человеке всё, но в мае прошлого года, когда страна праздновала юбилей Великой Победы, мы услышали ещё одну историю. Её рассказ об отце.
«Пусть все умирают!»: потрясающее письмо из блокадного Ленинграда
Ленинград, 1942 год. Вчера Вера Берхман похоронила свою сестру Таню. Больше у нее не осталось никого. Она находит в доме перо, чтобы продолжить дело сестры – вести дневник о жизни в городе, который захватила смерть. Мы не всегда можем понять, о каких именно людях рассказывает Вера — знакомые, дальние родственники, соседи? Да это и не так важно — дневник потрясает именно описанием того, что происходило внутри автора, а не окружало его.
Город Пушкин
Что в Пушкине — не поэте, а городе — самое главное? Мы с легкостью ответим: конечно, Александровский лицей и вообще все, что связано с юностью нашего национального гения. Однако в дореволюционные годы Царское Село было прежде всего любимым детищем, родным домом российских самодержцев.
«Аще забуду тебе, Иерусалиме». Незабытая вера Ольги Берггольц
Вечер, сумрачная питерская коммуналка, 1975 год, я сижу за огромным, занимающим полкомнаты столом с резными краями и читаю «Ленинградскую правду»; вдруг — перебой сердца — внизу полосы крохотный прямоугольник в черной рамке: «Умерла Ольга Федоровна Берггольц». Ни слова больше. Я зову: «Мама!»; моя мама — блокадница — робкая женщина, которой требуется мобилизовать все свое гражданское мужество, чтобы подойти к окошку и заполнить какую-нибудь квитанцию, с несвойственной решимостью берет телефонный справочник и набирает номер Лазаря Ефимовича Маграчева, известного всем ленинградцам журналиста, работавшего вместе с Ольгой Федоровной на радио. Не так давно мы простились с ним… «Не знаю, все скрывают», — не сдерживая раздражения перед незнакомым человеком, отвечает Лазарь Ефимович. Однако же обещает позвонить, как только узнает…
900 дней веры
Этот храм в Петербурге называют «Блокадным», ведь он построен в начале XXI века в память горожан, погибших в страшные дни ленинградской блокады