В последний раз отец Александр был арестован на праздник Крещения Господня, 19 января 1938 года. Задним числом были оформлены показания дежурных свидетелей — председателя сельсовета и его снохи, которые, не читая, подписали заготовленные следователем протоколы допросов со лжесвидетельствами против священника. На проведение следствия в НКВД дали всего один день...
***
Священномученик Александр родился 10 августа 1878 года в селе Куркино Московского уезда Московской губернии в семье священника Владимира Русинова. В 1898 году Александр окончил Московскую духовную семинарию и в 1901 году был рукоположен во священника. С 1910 по 1920 год отец Александр служил в храме при Серафимовской женской общине в селе Новое Кунцево, затем по 1922 год — в Николаевской церкви в этом селе. За безупречное служение он был возведен в сан протоиерея.
В начале 1922 года скончался настоятель Успенской церкви в селе Косино Московского уезда, и собрание церковной общины единогласно избрало отца Александра настоятелем Успенского храма. 5 мая 1922 года священноначалие утвердило это решение прихожан, и 22 мая протоиерей Александр прибыл к месту своего нового служения.
Еще в 1913 году из Успенского храма была украдена ценная золотая риза с Моденской иконы Божией Матери, и фабрикант Митрофанов пожертвовал на новую ризу два золотых слитка в килограмм весом. Приход тогда не сумел употребить эти средства для изготовления новой ризы, а затем при советской власти из храмов стали изыматься и все те ценности, какие там еще оставались. Чтобы не было изъято это пожертвование, настоятель храма стал хранить слитки у себя в доме. После его смерти супруга настоятеля принесла сверток со слитками в храм и передала их церковному совету. Осмотрев их, члены церковного совета опечатали сверток церковной печатью и поручили его хранение диакону.
2 мая 1922 года власти изъяли из Успенского храма церковные ценности. Однако пожертвованное фабрикантом золото тогда удалось скрыть от комиссии по изъятию и даже упросить ее членов, чтобы храму была оставлена серебряная риза с чтимого образа Моденской иконы Божией Матери.
В 1924 году среди жителей села прошел слух, что ценности исчезли. Основанием для возникновения слуха стала покупка диаконом коровы, что и вызвало подозрение у некоторых прихожан, ошибочно предположивших, что он использовал на покупку церковные средства. Новый настоятель, протоиерей Александр Русинов, потребовал у диакона отчета, и тот принес сверток, который был опечатан, и все содержимое его было в полной сохранности. Члены церковного совета, убедившись, что все на месте, вновь опечатали сверток и поместили его в ризницу.
В начале 1930 года до властей стали доходить слухи, что в Успенском храме хранятся пожертвованные фабрикантом ценности, и 1 февраля сотрудники уголовного розыска произвели в храме обыск, но ничего не нашли. Тогда они потребовали от настоятеля храма выдачи ценностей, и 2 февраля отец Александр указал место их нахождения. Золото было изъято, а священник и диакон за сокрытие церковных ценностей, а заодно и за «антисоветскую агитацию» были привлечены к уголовной ответственности.
В день ареста следователь допросил священника. Протоиерей Александр, отвечая на его вопросы, сказал, что признает, что скрыл ценности, не внеся их в опись церковного имущества, но никаких контрреволюционных целей этим он не преследовал.
Следователь не удовлетворился ответом и допросил псаломщика; из страха перед арестом тот показал, что священник «является ненавистником советской власти и при удобных случаях ведет против нее и ее мероприятий агитацию».
21 февраля отец Александр был в последний раз допрошен. «С проповедями в церкви выступал, — сказал он, — но политики в них не касался, а говорил только на евангельские темы... В частных беседах с верующими касался вопросов церковных и жизненных, но против советской власти и ее мероприятий не говорил ничего».
3 марта 1930 года Коллегия ОГПУ приговорила протоиерея Александра к трем годам заключения в концлагере, и он был отправлен в лагерь под Котласом, в Коми.
Вернувшись по окончании срока из заключения, отец Александр был назначен настоятелем храма Космы и Дамиана в селе Болшево Мытищинского района. В 1934 году он был награжден митрой.
19 января 1938 года отец Александр в последний раз был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму в Москве. Показания лжесвидетелей были подготовлены заранее, а на проведение следствия начальник Мытищинского отделения НКВД дал только один день, и потому уже на следующий день после ареста священник был допрошен.
Поскольку арестованному с такой поспешностью священнику следователь ничего не мог сказать конкретного, то он высокопарно обратился к нему:
— Вы арестованы за контрреволюционную деятельность. Следствие предлагает вам самому, лично, правдиво рассказать о вашей контрреволюционной деятельности.
— Никакой контрреволюционной деятельности я не вел, — спокойно ответил отец Александр.
— Допрошенные свидетели подтверждают вашу контрреволюционную деятельность. Они показали, что вы группировали вокруг себя недовольных советской властью лиц и вели контрреволюционную агитацию. Что вы скажете теперь об этом факте?
— Никакой контрреволюционной агитации я не вел, — повторил священник.
— Следствие вновь считает ваши показания неправдивыми, так как допрошенный свидетель показал, что вы в июне 1937 года высказывали террористические намерения к членам партии и распускали контрреволюционные провокационные слухи о скорой смене советской власти. Что вы скажете теперь об этом факте?
— О коммунистах и о советской власти я никаких контрреволюционных клеветнических слухов не распространял и не выказывал террористических настроений, — отверг нелепое обвинение отец Александр.
Следователь допросил отца Александра о диаконе, служившем вместе с ним и одновременно с ним арестованным.
— Как давно вы знаете гражданина Никольского Сергия Владимировича, дьякона болшевской церкви, и каковы ваши с ним взаимоотношения?
— Никольского Сергея Владимировича я знаю с ноября 1932 года по совместному служению в болшевской церкви, кроме этого я с ним проживаю вместе в одном доме, бывшей сторожке, он, а также и я часто ходим в квартиру друг к другу. <...> Взаимоотношения у меня с ним хорошие.
— Что вам известно о контрреволюционной деятельности Никольского Сергея Владимировича?
— О контрреволюционной деятельности Никольского мне ничего неизвестно.
— В таком случае сообщите о вашей контрреволюционной деятельности.
— Я никогда контрреволюционной деятельности не вел и не веду.
— Вы на следствии даете ложные показания — следствию известно, что вы группировали вокруг себя совместно с Никольским социально чуждых лиц, недовольных советской властью, и устраивали сборища. Что вы скажете теперь об этом факте?
«Показания мои записаны с моих слов верно, зачитаны мне вслух, в верности их росписуюсь», — подписал в последний раз отец Александр протокол допроса.
В тот же день следствие было закончено, и 26 января 1938 года тройка УНКВД по Московской области приговорила священника к расстрелу. Протоиерей Александр Русинов был расстрелян 31 января и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.
