Общим местом стало представление, что православные люди в России крайне негативно относятся к Западу, считают, что оттуда распространяется всё злое, что Запад стремится уничтожить и Православие, и Россию, и русский народ. Так ли это? Действительно ли Запад — безбожный, антихристианский, аморальный? Можно ли говорить о Западе как о чём-то едином? Есть ли там что-то доброе, и если да, то должны ли мы это доброе перенимать? В чём состоят реальные противоречия между западной цивилизацией и русским миром? К сожалению, на эти и многие другие вопросы чаще всего даются ответы в формате лозунгов, и данная тема чаще всего привязывается к текущей политике. Мы же хотим использовать сайт «Фомы» как площадку для спокойного и взвешенного обсуждения, избегая всяких крайностей.
О многозначности противопоставления Восток — Запад и о том, является ли Россия европейской страной, мы поговорили с известным публицистом Максимом Соколовым.
— Как бы вы определили Запад и Восток в цивилизационном отношении? И куда тут отнести Россию?
— Понятие Запада крайне многозначно. Есть представление, что Запад — это историческая территория монотеизма. Тем самым Запад включает в себя не только христианский мир, но и мир арабский или, например, Персию. Тогда Запад противопоставляется языческому Востоку. С другой стороны, есть и противоположный этому и очень узкий взгляд на Запад, когда им считается даже не Западная Европа с Америкой, а лишь англо-санксонский мир. В первую очередь это США и Англия. Таким образом, даже Италия с Францией Западом уже не являются, хотя, например, Италия — это на самом деле колыбель западной цивилизации.
Есть, конечно, и другой взгляд. Согласно ему Запад — это те территории, которые в Средние века были сформированы христианством, это христианская цивилизация, и в этом смысле Запад — это термин исторический. Но сегодня говорить о том, что сейчас христианская цивилизация полностью жива, что культура и жизнь стран Запада и сегодня определяются христианством — было бы очень смело.
И, наконец, есть еще распространенная точка зрения, что Запад — это стандартный набор неких общественных институтов: демократия, выборы, представительное правление, права человека, рыночная экономика, и так далее. Так что получается, что каждый волен выбирать свою трактовку понятия «Запад», и поэтому всегда в спорах о Западе нужно спрашивать, что вы имеете в виду.
— Был такой советский философ Ильенков, который говорил, что главный критерий, по которому Восток отличается от Запада — это собственность на средства производства. Тогда Запад — это там, где имеет место господство частной собственности и, соответственно, индивидуализма. А Восток — это доминирование собственности общественной, коллективизм и так далее. Как по-Вашему, применим ли такой критерий для определения Запада?
— Не слишком, по-моему. Он, наверное, не очень применим даже к временам классического капитализма, которого сейчас не наблюдается. И если мы возьмем Францию XIX века, как мы там будем оценивать развитие индивидуализма? Я уж не говорю про современный мир, где индивидуализм очень специфический. Такое ощущение, что в нем господствует не индивидуализм, а стадность несколько другого свойства.
— Тут, возможно, имеется в виду, то, что провозглашается в качестве идеологических принципов, что, например, определяет собой законодательство, а потому и всю общественную жизнь, ее господствующие тенденции.
— На уровне законодательства может провозглашаться достаточно много. Но что антииндивидуалистическое, допустим, провозглашалось законодательством Российской Империи? Оно тут вообще было нейтрально. Здесь, по-моему, все сложнее.
— Как Вы считаете, почему вообще Россию так заботит и волнует вопрос, чем она является, Западом или Востоком?
— Это связано с какой-то внутренней идеологической неуверенностью и неустойчивостью тех составных групп, которые этим вопросом больше всего задаются. Например, интеллигенции. В XVIII веке вопрос о принадлежности к Западу мало кому в России был интересен. Хотя вопросы просвещения интересовали весьма. А Запад мы или не Запад... Тут надо заметить, что даже географические границы Запада довольно подвижны. Например, во Франции XVIII века считалось, что границей Европы и Азии является Рейн. Бисмарк сдвинул границу на Эльбу, думая, что она проходит восточнее. Поляки считают, что эта граница проходит по Бугу, и так далее, и так далее. Само понятие Запада в Европе географически «гуляет». Более того, понятие цивилизованности очень сильно зависит от исторической близости. Было, например, такое понятие — Старый Свет. В его состав вместе с Европой включали и Россию, несмотря на все дрязги и разногласия. А Америка — это что-то новое, Новый Свет. Сейчас же получилось так, что Европа и Америка — это одно, а Россия — это нечто другое. А как будет, скажем, через десять или двадцать лет, и что вообще будет, мы не знаем. Что будет считаться ближе к друг другу — Россия и Западная Европа, или Западная Европа и Америка?
— Какой тогда смысл в самих этих понятиях Запада и Востока, если они настолько многозначны? Но ведь все равно мы интуитивно понимаем, что Россия — это не совсем Запад.
— Я думаю, что эти понятия приобретают больший смысл в то время, когда Запад довольно монолитен. Когда же Запад раздроблен, когда у него много проблем и противоречий — это имеет меньший смысл. Условно говоря, много ли говорили о культурном противостоянии России и Запада в 1915 году во время Первой мировой войны? Когда Запад промеж себя начал выяснять отношения самым ужасным образом, этот вопрос стал просто мало актуален. Когда же, скажем, процесс укрепления и расширения Евросоюза шел со страшной силой, тогда и о Западе говорили больше. Но сейчас на фоне общего, не только валютного, кризиса Евросоюза об этом говорится гораздо меньше. Понятие Запада в большой степени окказиональное, то есть, употребляющееся по случаю.
— Как Вы считаете, Россия — европейская страна, или не совсем, или совсем не европейская?
— Думаю, что европейская.
— Но большая часть нашей страны географически находится в Азии.
— Но можно сказать и так, что в азиатской части России, то есть, в Сибири и на Дальнем Востоке к моменту их присоединения не было своей цивилизации, скажем, дальневосточной или сибирской. И их колонизация Россией осуществлялась все-таки на основе европейской культуры. Там не было никакого аналога, скажем, Персии или Китая, или Индии, которые представляют собой самобытные страны.
— А что, по-Вашему, позволяет говорить, что Россия — европейская страна, а не азиатская?
— То, что Россия страна по преимуществу христианская.
— Насколько важна религиозная идентичность, если мы говорим о проблеме Восток — Запад? Является ли она решающей?
— Думаю, что в конечном итоге да. Конечно, между нами существуют культурные, политические и хозяйственные различия. Но это различия, которые возникают от хорошей жизни. Но, наверное, наиболее важным и существенным является то, что обнаруживается в самые сложные периоды, что существует на самом глубинном уровне. Россия и Европа — все же одна цивилизация, потому что растут из одного корня.
— Есть ли реальные противоречия между Россией и тем, что мы привыкли называть Западом — то есть Западной Европой и Америкой? И если есть, то в чем они состоят?
— Несомненно. Между разными державами всегда существуют противоречия, потому что у разных держав разные интересы, разные обычаи, разные устремления, и это неизбежно приводит к более или менее острым противоречиям.
— Это между разными державами. А на цивилизационном уровне?
— Есть известная формула, что соблазн Востока — это обожествленное государство, а соблазн Запада — это безбожный человек. У нас либералы любят об этом говорить. Я признаков обожествленности государства в общем-то не замечаю. В основном говорят о пороках государства, но чтобы кто-то рассматривал его как нечто обожествленное — это, по-моему, из области фантастики.
Мы довольно сильно отстаем от Западной Европы в преклонении безбожному человеку. Там они как страны в этом деле как-то сильно преуспели. Но мы в последнее время тоже идем с ними стопа в стопу и, возможно, в будущем догоним и даже перегоним.
— Что было бы хорошо нам перенять с Запада?
— Стоило бы заимствовать стандартную европейскую бюргерскую добродетель: будь честен, не воруй, держи свое слово. Такие вещи, которые у нас часто связываются в первую очередь с немцами. Могут нравиться их чистота, порядок, благоустройство. Это такая русская мечта, и ее-то как раз можно только приветствовать. Обычно в Западной Европе нравится то, в чем мы сильно отстаем — ее добропорядочность и благоустройство.
— Как Вы относитесь к идее модернизированного евразийства? Что России нужно двигаться в Азию, не на Запад, а на Восток?
— В рамках политических комбинаций, где господствует realpolitik, это вполне возможно. «По мне хоть пес, лишь бы яйца нес». Можно даже вспомнить бурбонскую политику, которая в XVIII веке и даже позже заключалась во всяческом сотрудничестве с Турцией против Австрии. Но я не уверен, что это политика хорошо закончилась.
С точки зрения выстраивания геополитических конструкций бывает всякое. Однако если говорить о какой-то сильной культурной близости между Россией и Азией, то ее нет. Для нас есть священные камни Европы, но нет священных камней Китая.
— Ближний Восток и Святая Земля? Это же все-таки Восток географически.
— Святая Земля — она и есть Святая Земля. Это то, о чем мы говорили в начале. В определенном смысле, христианство зародилось в Римской империи I века по Рождеству Христову. Pax Romana включала в себя самые разные страны. Некоторые были отнесены к Западу, некоторые к Востоку. Так что здесь, по-моему, случай довольно особенный. Святая Земля — это действительно фокус мира, где сходятся все противоречия. Там началась земная история, и там она и закончится, но именно поэтому этот случай особенный.
Читайте также:
Кризис беспочвенности, или с чего все началось — О том, как начинались отношения России и Запада и когда они были наиболее правильными
Пустыня цивилизационного отчуждения — О «непостижимости» России, ощущении цивилизационной чуждости и отношении западного человека к Православию
Должны ли православные ненавидеть Запад? — представляем вашему вниманию точку зрения Юрия ПИВОВАРОВА, академика, директора Института Научной Информации по Общественным Наукам (ИНИОН) РАН.
Восток и Запад: возможность христианского синтеза — Об истории понятий «Запад» и «Восток» в культуре и о том, куда тут отнести Россию.
