Вот уже век с копеечками, как от настоящего большого таланта в искусстве ждут… безумств.
Да что там безумств – экстаза, надрыва, какой-то особенно вычурной порочности. А иначе – как же у него получится творить? Ведь если он не безумец, не в экстазе, никого не совращает и сам никем не совращен, тогда… тогда это скучный ремесленник. Никому он не интересен, ничего доброго он не создаст.
Романтики, жившие на рубеже XIX – XX столетий, создали образ, впоследствии разошедшийся в миллионах копий и от частого употребления задубевший до полной непроницаемости. Вот талант… нет, не стоит мелочиться! Вот сразу гений. Он живет на Монмартре, по утрам пьет кофе, днем глушит абсент, а вечером закусывает кокаином. Исповедует, разумеется, свободную любовь, не различающую цветов и полов, ссорится с домохозяйкой, хамит маме, потому что она его не понимает, – его вообще, по большому счету, никто не понимает, -- выходит на баррикады, оказывается на каторге, возвращается несломленным, но привычку к абсенту меняет на привычку к рому. Он, конечно же, хулиган и анархист. Три раза разведен, на четвертый просто забыл, кто именно изо всех – его законная жена. Проходя мимо церкви, корчит рожи. Бросается в полицейских камнями. Болеет всяким, особенно силён по части душевных расстройств – они ему удаются как ничто другое! Очень страдает от всего. У него – страдающая душа, ему весь мир – один сплошной ожог… В паузах между ромом, кокаином и промискуитетом впадает в священный экстаз и творит. Много творит. Пишет. Стихи, например. Или музыку. Как выйдет из экстаза, так не помнит, куда положил то, что натворил... Умер, наконец. Естественно, одинокий, нищий, непризнанный и несмирившийся. Очень скоро любители искусства находят в его мансарде гениальные творения, которыми при жизни автор имел обыкновение расплачиваться за выпивку. Совершенно гениальные! Абсолютно!
Э-э… узнаваемо?
А ведь это еще цветочки.
Пришел абстракционизм. Пришел рок. Пришел кинобизнес.
Образ расхристанного недотепы из мансарды получил радикальное добавление. То есть, пусть, конечно же, парень пьет. Но этого далеко не достаточно. Зачем, собственно, самому-то экстаз выкорячивать? Можно же вызвать сатану из преисподней, душу ему продать, а он за душу сам будет водить пальцами по струнам (клавишам, клавиатуре компьютера и т.п. – нужное подчеркнуть). Проще же, если судить с чисто технологической точки зрения…
Годах в 60-х – 70-х рок-музыканты, художники-абстракционисты, начинающие режиссеры и сценаристы с такой частотой вызывали подателя благ из ада, что тому, надо полагать, пришлось сформировать корпус заместителей. Сам уже повсюду не успевал, охватывал только самых перспективных вызывателей. К прочим посылал своих майоров, лейтенантов, прапорщиков, старших прапорщиков…
Наша эпоха как-то всё упростила. К чему эта мистика? Развивать надо прежде всего химическое направление гениальности. Хочешь священного экстаза? Выбери порошок помощнее. Старый добрый кокаин вчистую устарел, это, можно сказать, позавчерашний день! Пора осваивать более современные составы.
А теперь давайте остановимся. Какой поток дряни! Гремящая лавина дряни. И ни капли правды. В самой основе – ложь, ложь и ничего, кроме лжи.
А ложь эта состряпана для тех, кто не хочет идти в искусстве самым трудным и самым правильным путем ремесленничества, но жаждет славы, денег, признания. Осваивать ремесло – такая нудная, такая долгая штука! Кому-то жизни не хватит, чтобы его как следует освоить. Вот и падки души некрепкие на соблазн: войти в пантеон славы через безумие и порок. Иными словами, через расставание с образом Божиим, живущим в каждом из нас.
Правда-то неистовыми сюжетами не блещет. Правда-то – простушка.
Гениальные вещи чаще всего создаются именно ремесленниками. Просто потому, что те умеют их создавать. Безо всякого экстаза, сумасшествия, стимуляторов и, тем более, безо всякого обращения к темным силам. Путем хорошо организованного труда. И ничего сверх того.
Вот передо мной лежит книга современного музыковеда и композитора Анны Ветлугиной «Бах». Что может быть выше Иоганна-Себастьяна Баха в музыке? Моцарт? Бетховен? Вагнер? Может быть. А может быть, и нет. Всё это личности с самой вершины музыкальной Джомолунгмы. Когда их называют гениями, никто не спорит, ибо это аксиома.
Но что такое Бах – как показывает его Ветлугина, очень цепкий, очень дотошный исследователь? Экстатик? Пьяница? Буян? Мятежная душа? Анархическая одиночка? Да вовсе нет.
Это личность принципиально иного склада.
Бах прежде всего… ремесленник. Всю свою сознательную жизнь – ремесленник. Человек, на протяжении нескольких десятилетий работавший безостановочно и в чудовищных объемах. От его плодовитости кружится голова. Настоящий пахарь-от-музыки.
Очень хороший семьянин. Кормил семью, сколь мог, -- пока недуги не доконали. Считал копеечку и, бывало, торговался за нее с заказчиками. А как еще поступать, когда детишек полон дом?!
Не напивался. Не бунтовал. Не искал экстаза. Видимо, вообще не очень понимал, что для создания гениальных произведений нужен какой-то там экстаз, а не письменный стол.
На протяжении всей жизни проявлял спокойный трезвый ум. И -- ни малейших признаков душевного расстройства! Иоганн Себастьян Бах – воплощенная норма.
О, целый месяц Бах провел в уютной городской тюрьме, куда жена носила ему домашние обеды. Не за какие-нибудь идеи отправили его туда, а всего лишь за строптивость в вопросах трудоустройства. Ноль романтики!
Если бы кто-то предложил Баху вызвать беса и продать душу за гениальность, тот бы, по всей видимости, отвернулся, не говоря ни слова. Или со всей немецкой основательностью опробовал бы на дурачке прямой справа. Из педагогических соображений.
От колыбели до могилы Бах был добрым христианином. Он, как показывает Ветлугина, писал либо духовную музыку, т.е. насыщенную аллюзиями на Священное Писание, Жития святых, творения святых отцев, либо прямо литургическую. Иначе говоря, предназначенную для исполнения в храме, во время богослужения.
Бюргер, добропорядочный бюргер.
Гениальный благочестивый ремесленник.
По правде сказать, это словосочетание не должно резать глаз. Ибо ядовитый стереотип об экстатических состояниях, необходимых для «прорыва к гениальности», -- просто злая выдумка. Всё честное, доброе, красивое так или иначе происходит от Бога. Ремесло – от Бога. Заповедал Бог в поте лица добывать хлеб, и так оно и должно быть, пока не появятся новая земля, новое небо, пока рай вновь не откроет для людей врата. Именно ремесленнику Господь позволяет быть солью искусства.
Итак, ремесло – от Бога.
А вот экстаз все-таки, видимо, от…
Иллюстрация: "Absinthe Drinker" (1889) - France Viktor Oliva
