Куда пойти учиться? Сейчас этот вопрос стоит не только перед потенциальными абитуриентами ВУЗов, но и перед будущими школьниками. Вернее перед их родителями. Здесь для верующего человека возникает масса вопросов: необходимо ли ребенка устраивать именно в православную гимназию? Какие проблемы возникнут, если выбор сделать в пользу светской школы? Чего ждать от столкновения православного семейного воспитания с реалиями современного школьного коллектива? Вопросов масса, и единого ответа на них, скорее всего, не существует. В рубрике “Большая семья” мы решили начать большой и неизбежно дискуссионный разговор об этих острых проблемах. На этот раз наши гости – сотрудники кафедры психологии Российского Православного университета имени апостола Иоанна Богослова:
- священник Андрей ЛОРГУС, декан факультета психологии РПУ
- Светлана ШВЕЦОВА, детский психолог, старший преподаватель
- Ольга КРАСНИКОВА, психолог-консультант, старший преподаватель
- Марина БАРЫШЕВА, семейный психолог, преподаватель
- Екатерина УСАЧЕВА, детский нейропсихолог, преподаватель.
Священник Андрей ЛОРГУС: Психологические проблемы могут возникнуть в любой ситуации. В светской школе, и в православной. Дети ведь прекрасно приспосабливаются к тем требованиям, которые выдвигают взрослые. И, во втором случае, иногда начинают манипулировать друг другом, используя церковные правила и каноны. Когда более шустрый мальчик говорит другому, который совершил какой-то мелкий проступок: «А, пойдешь на исповедь, пойдешь каяться!», одного этого достаточно, чтобы сформировать устойчивое недоверие к исповеди. Убедить маленьких ребят, что так говорить нельзя, очень трудно. Прежде чем они повзрослеют и поймут, что не может быть использовано в их обиходе, пройдет несколько лет. На мой взгляд, лучше пусть дети ходят в обычную школу, а Церковь для них останется Церковью.
– Но возникает опасение – не будет ли ребенок из православной семьи изгоем в светской школе? И как быть, если в школе празднуется, к примеру, “Хеллоуин”? Ведь если ребенок не будет в этом участвовать, он будет чувствовать себя “белой вороной”.
Светлана ШВЕЦОВА: Все зависит от ребенка. Если до школы он был абсолютно “домашним” и не имеет опыта общения со сверстниками, он обычно социально не адаптирован. Ему трудно строить отношения с другими детьми в любой школе – и в православной, и в светской. Потому, что и там, и там проблемы одинаковые. Многое зависит от тех поведенческих установок, которые получены ребенком.
Конечно, у ребенка из православной семьи в светской школе часто возникает вопрос: почему я не такой, как все? Например, у моих детей в школе во время предновогодних праздников всегда проводится сладкая ярмарка. У православных в это время идет Рождественский пост. Сначала мы пытались убедить руководство школы перенести ее на неделю, но это нам не удалось. Что же сделали в этой ситуации православные ребята? Они стали печь что-то сладкое, но постное, без яиц или молока.
Ольга КРАСНИКОВА: Никаких особых проблем в построении отношений со сверстниками у детей из православных семей нет. Да и почему, собственно, у них должны возникать какие-то “особенные” проблемы? Другое дело, если у ребенка “православный снобизм” во взгляде или в поведении. Если он думает: я лучше, я спасусь, а вы – нет. Этим он, конечно, будет отталкивать других детей. Но именно этим, а не тем, что он верующий. Особенно если родители поддерживают в нем это чувство собственной исключительности. Но это означает, что они культивируют в своем ребенке гордыню, и к Православию это не имеет никакого отношения.
– Родители вообще часто испытывают страх, отдавая ребенка в школу…
Марина БАРЫШЕВА: Возможно, у таких родителей у самих в детстве была какая-то психологическая травма в детском саду или в школе, а, скорее всего, в семье. Личный страх всегда на чем-то основан. Если же у ребенка возникают проблемы, когда он попадает в коллектив, то корень этих проблем нужно искать внутри семьи. Естественно, большинство родителей любят своих детей. Но, к сожалению, они далеко не всегда проявляют свою любовь, главным образом, потому что, просто не знают, как это сделать. Поэтому многие дети сегодня не чувствуют, что их искренне, безусловно, безоговорочно любят и принимают такими, какие они есть. На мой взгляд, это и является причиной большинства возникающих у них трудностей.
Если у родителей нет с ребенком близких, проникнутых любовью отношений, все остальное (дисциплина, взаимоотношения со сверстниками, с учителями, успехи в школе) строится на неверной основе, и тогда неизбежно возникают проблемы. Кроме того, порой мы не признаем право ребенка на собственную жизнь, а для него это крайне важно. Он должен сам набивать свои шишки и учиться на собственных ошибках.
Ольга КРАСНИКОВА: А еще нужно помнить, что тревоги родителей зачастую становятся для ребенка реальностью. И если он видит, что его мама чего-то боится, то начинает чувствовать реальную угрозу. При этом страхи мамы могут быть ничем не обоснованными, надуманными. И тревожно-мнительные родители, сами того не желая, создают у ребенка иллюзию угрожающего мира. В таких случаях нужно обязательно работать с родителями. Иначе ребенок все время будет ожидать опасности, подозревать окружающих во враждебных намерениях по отношению к нему.
– А существуют ли какие-то объективные критерии при выборе школы для ребенка?
Екатерина УСАЧЕВА: Родители часто выбирают школу для ребенка, руководствуясь какими то собственными представлениями о целесообразности. Я считаю, что в первую очередь нужно думать о здоровье. Потому что, если возить ребенка в школу через весь город, то через полгода от него ничего не останется. Школа должна быть рядом, чтобы ребенок мог оттуда самостоятельно дойти до дома, когда он чуть-чуть подрастет. Вы же не будете его всю жизнь возить на машине, ему надо учиться жить самостоятельно. А вообще-то, в начальных классах нужно искать не школу, а учителя. Потому что для первоклассника очень важна личность педагога.
Священник Андрей ЛОРГУС: Знаете, у православных родителей есть еще один способ, как выбрать школу для своего чада – положиться на волю Божию. Скажем, где привелось жить, там в ближайшую школу и идти.
– И это все? Но ведь многие родители стремятся дать детям хорошее образование. Например, отдают их в школу с углубленным изучением иностранных языков или математики. Все это может им пригодиться для дальнейшей успешной учебы в ВУЗе, повлиять на их дальнейшую судьбу.
Светлана ШВЕЦОВА: В желании устроить ребенка в более престижную школу есть одна опасность. Вот вы прошли конкурс, и у вас сразу же начинается гонка за лучшей успеваемостью. И родители постоянно боятся, как бы их ребенок не оказался хуже других. При этом нагрузки все время возрастают. Ко мне обращалась одна православная мама. Она старается помогать своему сыну, быть рядом. Но это напряжение, когда все время надо быть не хуже других, все равно стало на нем сказываться. Я его спрашиваю:” Когда ты приходишь домой с пятеркой, как ты звонишь в дверь?” Он громко отвечает: “ДЗЫ-Ы-Ы-Ы-НЬ!” – “А если с четверкой?” – “Дзынь!” – “ А если с тройкой?” – “Дзынь…”. Я поворачиваюсь к маме и спрашиваю: “Вы слышите?” А она удивленно говорит: “ Я не знала, что для него это так важно”. Конечно, важно чтобы ребенок хорошо учился, но при этом как-то не принимается в расчет – а может, у него сил нет? Может, нагрузка для него велика, и он не выдерживает? А когда к этому прибавляется еще и бассейн, музыкальная школа и прочее, и прочее, то напряжение возрастает в геометрической прогрессии. В таких случаях я говорю родителям: Вы уже прошли и детский сад, и школу, и институт. А сколько лет вашему? Нельзя смотреть на то, что он криво пишет буквы и делает ошибки, с высоты своего опыта. Нужно признать его право на ошибку, иначе он может просто не выдержать и сломаться.
Марина БАРЫШЕВА: Часто родители, сами не получив или не добившись чего-то в детстве, перекладывают свои несбывшиеся надежды и ожидания на плечи своих детей. Как-то на прием ко мне пришла мама – православная, интеллигентная, стройная, красивая молодая женщина. И привела дочку восьми лет: симпатичную, крепенькую, румяненькую, такого “колобочка”. Выяснилось, что мама сама когда-то мечтала стать балериной, и отдала дочку в хореографический кружок. А девочка не хочет танцевать, а хочет шить. Но мама ее не слышит :”Я лучше знаю, что нужно моему ребенку!”
Ольга КРАСНИКОВА: Человек стоит на позиции: Я знаю, что для вас хорошо, я сейчас о вас позабочусь. Зачем мне спрашивать, что вы на самом деле хотите, что вы любите? Я сам знаю, что вы “должны любить” и “обязаны хотеть”. Получается, что я, с помощью вас, самоутверждаюсь. И при этом остаюсь в полной уверенности, что делаю все, чтобы вам было “хорошо”. Это те самые “благие намерения”, которые ведут, вы сами знаете куда. И родители, подчас, отдавая ребенка в ту или иную секцию или излишне его опекая, тем самым “причиняют ему добро”, от которого, став взрослым, этот ребенок не знает, как избавиться. При этом родители считают себя “святыми”. И обвиняют ребенка в неблагодарности, ведь они “столько” для него сделали.
Светлана ШВЕЦОВА: Я знаю случай, когда ребенок проучился первый и второй классы в светской школе, а потом его решили перевести в православную. Но нагрузка там оказалась больше за счет религиозных предметов. И ребенок, учившийся до этого на четверки и пятерки, стал троечником. У него развился комплекс собственной неуспешности, разочарования и он заявил: “Я в школу больше не пойду!” У него начала постоянно подниматься температура, он стал болеть. Его опять отдали в светскую школу, и в ней через месяц он опять начал получать пятерки. Вот что бывает, когда хотят сделать ребенку “как лучше”.
– Существует ли какая-то особая методика подготовки ребенка к школе?
Светлана ШВЕЦОВА: Главное – это развитие его способностей к обучению. Потому что, если раньше у него основной была игровая активность, то теперь будет учебная. И еще важно, чтобы он, до того как пойдет в школу, научился общаться и с другими детьми, и со взрослыми. Ведь правила этого общения везде одни и те же. Кроме того – не каждому ребенку можно переходить из школы в школу, менять коллектив. Это зависит от темперамента. Например, флегматика или меланхолика вообще нельзя трогать. Придя в первый класс, им, по крайней мере, до четвертого лучше в нем же оставаться – пока не произойдет естественная смена преподавателей и коллектива.
– У многих родителей большую тревогу вызывает приближение у детей переходного возраста. Может, вот тут-то как раз и уместно перевести ребенка в православную школу, чтобы оградить от дурных влияний?
Ольга КРАСНИКОВА: Ко мне на прием однажды пришла женщина, дочка которой до переходного возраста была круглой отличницей. А потом съехала на двойки-тройки. Она ничего не хотела делать, в школу не ходила. Мама пришла с единственной просьбой – сделайте что-нибудь! Мы стали разбираться, и выяснилось, что для мамы оценки дочери, и то, что все эти годы она явно шла на медаль, и собственный страх, и чувство вины в том, что она плохая мать – все это было важнее, чем сама дочь. Она девочку просто не слышала. Ей надо было добиться, чтобы дочь соответствовала ее ожиданиям. А той, в первую очередь, нужна была мамина любовь, ее внимание. Она хотела, чтобы увидели ее саму, а не ее оценки. И своим асоциальным поведением она старалась привлечь к себе внимание. Это случается не только в переходном возрасте, такая реакция может возникнуть и раньше. Поэтому, когда родители радуются, что ребенок у них послушный и все выполняет, то надо помнить, к чему такие ситуации могут привести. В переходном возрасте могут возникнуть две проблемы: либо он начнет протестовать своим поведением – и тогда появятся “дворовые” кампании, алкоголь, курение и ранние половые связи, либо он “сломается” и останется послушным, но безынициативным, подчиненным. Такие люди легче спиваются, легче попадают в секты, они – вечно ведомые, потому что их с детства к этому приучили.
– Получается, что, стараясь оградить ребенка от дурных влияний, мы делаем только хуже?
Марина БАРЫШЕВА: Да, если проявляя заботу и любовь, не замечаем, что от нашей любви ребенку уже нечем дышать. Он лишен инициативы. Подавлен. А ведь на этой модели он учится строить взаимоотношения с людьми. И в дальнейшей жизни, скорее всего, выберет такого спутника жизни, который будет его подавлять. Либо это будет властная жена, либо – деспотичный муж. Другая крайность – это попустительство, когда ребенку все можно. Но тогда он чувствует себя брошенным, никому не нужным. И ищет людей, которые примут его таким, какой он есть. Либо добивается внимания от родителей плохим поведением, или заболевает. Такие дети склонны к любой зависимости, будь то Интернет, курение, алкоголь, наркотики, игромания, обжорство и т.д.
И еще – не надо считать родительскую любовь подарком, за который ребенок должен быть благодарен, Любовь матери наполняет и обогащает ее собственную жизнь. Да и христианский смысл родительской любви – в том, что ребенок им не принадлежит.
Одним словом, как сказал кто-то из мудрецов: “Цель воспитания – научить наших детей обходиться без нас”.
– А что полезного, кроме знаний, может дать православному ребенку светская школа?
Светлана ШВЕЦОВА: Она сделает его социально адаптированным, потому что там такие же порядки, как и везде. Там и приспосабливаться приходится, как в обычной жизни, и отношения строить по тем же законам...
Екатерина УСАЧЕВА: А если ребенку во время поста дают в школе на завтрак сосиску, он может сам осознанно от нее отказаться. Для девятилетнего ребенка это большой шаг в жизни. Другое дело, что надо попросить учителей проявить понимание и не заставлять его есть то, что он не хочет.
Ольга КРАСНИКОВА: В этом и заключается работа родителей. Нужно уметь наладить отношения с учителем, чтобы тот с уважением относился к вашему ребенку. А чтобы у ребенка не возникало психологических проблем, самое большое, что может сделать его отец – это любить его маму, а мама – быть счастливой. Когда ребенок растет в любви и счастье, у него перед глазами всегда есть прекрасный пример жизни без осуждения, без обид, без вины и гнева. Конечно, все это, так или иначе, присутствует в жизни, но это не становится в глазах ребенка основным ее содержанием. Нужно понимать, что от страданий никто не застрахован. Ведь когда у ребенка режутся зубы, ему больно, мы за него переживаем. Но я не видела ни одной мамы, которая сказала бы: ”Я не хочу, чтобы у моего ребенка были зубы. Пусть лучше останется без зубов, главное, чтобы он не страдал”. Так почему же, когда у ребенка возникают сложности, мы пытаемся его от них оградить? Основная ошибка родителей – это стремление жить за своего ребенка.
Марина БАРЫШЕВА: Хочу добавить, что никакого роста не бывает без страданий, ни физического, ни духовного. И когда родители хотят оградить от них свое чадо, они, по сути, пытаются оградить его от жизни, в том числе, и от Бога. Тогда как их задача – находиться рядом, давать поддержку, тепло, любовь и понимание, а вовсе не жить за своего ребенка.
На анонсе фрагмент фото Polytechnic Museum
