В одной обычной московской школе проводили урок толерантности. Учительница долго рассказывала, как важно помогать инвалидам, что они такие же люди, как и здоровые, что с ними можно дружить, а потом задала ребятам вопрос: «Как вы относитесь к инвалидам?» Один подросток честно сказал: «У нас в подъезде живет плохо ходящий мальчик, и мы с ним прекрасно общаемся: если он не тронет меня, то и я его не трону».
Когда такие дети вырастают, некоторые из них попадают на радио. Они ведут передачи о чем угодно и позволяют себе своеобразно «защитить» людей с ограниченными возможностями. Говоря о проблеме московских парковок, такие подросшие школьники говорят «Те водители, которые паркуются в неположенных местах, мешают людям и инвалидам». Вот так, походя, проводится черта, и я, взрослый человек с ДЦП и переломом позвоночника, закончивший институт и аспирантуру, работающий журналистом и преподающий студентам историю, становлюсь «человеком второго сорта».
Еще один умненький мальчик, только более циничный, делает еще один шаг по этой дороге, и вот уже на радио всерьез обсуждается предложение о том, можно ли уже родившегося младенца убить, если стало понятно, что у него тяжелая форма ДЦП, умственная отсталость или серьезные физические увечья? Вот интересно: если подобный вопрос задать моей маме, которая с детства положила все силы, чтобы я мог сперва ходить, потом учиться, и чувствовать себя обычным ребенком, что бы она ответила этому взрослому мальчику с радио?
Впрочем, он и так не понимает, что проповедует всего-навсего «обыкновенный фашизм». Вместо слов «неполноценный ребенок» или «несчастные родители инвалидов» давайте поставим слово «еврей», или «женщина», или «пенсионер», то все становится на свои места. В любом обществе, к сожалению, найдутся охотники последовать лозунгу: «Все животные равны, но некоторые из них равнее». Стоит только начать убивать тяжелобольных детей, как «кандидаты» на уничтожение будут появляться в геометрической прогрессии, а потому некоторые темы должны быть закрыты раз и навсегда.
Впрочем, давайте поговорим об инвалидах с физическими недостатками, а не о людях с ограниченными возможностями совести.
Часто за своей спиной я слышу такое мнение: если ты инвалид, то сиди тихо, с благодарсностью получай пенсию и не отравляй наш счастливый мир своим неэстетическим видом. Как ни странно, среди моих знакомых есть люди, которые принимают такие правила игры. Причина этого кроется в одной чудесной евангельской истории. В Иерусалиме возле купели с названием Вифезда 38 лет лежал парализованный человек. Раз в год воды купели возмущал ангел, и этот калека не успевал первым попасть в воду, чтобы стать здоровым. И вот мимо проходит Господь и спрашивает этого мужчину, хочет ли он быть исцеленным. На первый взгляд, это очень странный вопрос, неужели кто-то хочет оставаться инвалидом, калекой или нищим? Но быть исцеленным для этого паралитика означает в корне поменять свою жизнь. много лет он лежал возле купели, жил надеждой и имел нищенское, но гарантированное подаяние, а теперь ему придется самому зарабатывать свой кусок хлеба и самому отвечать за свою жизнь безо всяких поблажек. Быть инвалидом иногда очень удобно — во всех своих неудачах можно винить Бога, который создал тебя таким; друзей и девушек, которые тебя не принимают; государство, которое отнимает льготы и платит мизерную пенсию. Это блаженное чувство безответственности, когда я ни за что не отвечаю. Некоторые мои знакомые так и живут в своей болезни и ждут абстрактного чуда.
Я знаю, что ответил евангельский паралитик: он круто изменил свою жизнь и стал здоровым. Я и другие инвалиды не можем похвастаться тем, что мы бегаем, слышим или видим так же, как обычные люди. Но вслед за евангельским исцеленным мы сделали важный шаг — мы отвечаем за свои поступки, работаем, создаем счастливые семьи и в какой-то мере мы перестали быть людьми с ограниченными возможностями. Нам не нужен год, месяц или день «равных возможностей», поскольку мы стараемся строить «жизнь равных возможностей». Быть или не быть инвалидом — зависит от самоощущения человека. Митрополит Антоний Сурожский называет болезнь одним из самых серьезных кризисов, но этот кризис может человека не только погубить, но и преобразить, открывая бесконечные возможности для преодоления себя, для заботы о своем не совсем здоровом теле. Владыка Антоний в своих беседах не раз говорил, что человеческое тело священно, что оно дано Богом на всю жизнь. Христос не даст мне здоровой плоти, но Он может помочь мне поменять отношение к себе и своему недугу. Мужественно принимая те ограничения, которые даны тебе с рождения либо появились в результате болезни или несчастного случая, можно не только добиться спортивных успехов и вести обычную активную жизнь, но и преодолеть в себе ощущение человека второго сорта.
Конечно, далеко не все мы, инвалиды, способны так принимать свои недуги, и поэтому иногда человеку требуется помощь, несмотря на его человеческие недостатки и слабости. Среди нас бывают люди озлобленные и неприятные в общении, но это не повод загонять нас в резервацию. Тем более что на моем месте в любой момент может оказаться здоровый человек: автомобильная авария, неудачное падение с кровати, инфекция — и вот уже колокол звонит по тебе лично, и ты оказываешься в роли человека, которому нужна помощь и диалог на равных. Инвалиды не прилетают с другой планеты: они жили, живут и будут жить рядом с нами.
К счастью, в христианстве достоинство и ценность человека не определяется ни его физическими возможностями, ни уровнем интеллекта. Великий русский святой преподобный Амвросий Оптинский, наверное, в наши дни был бы признан у нас инвалидом первой группы. Он почти ничего не мог есть, к концу жизни практически не вставал с постели, но к нему за советом и помощью шли люди со всей России, так что у меня не повернется язык назвать его «человеком с ограниченными возможностями». Преподобный Серафим Саровский после нападения на него разбойников также не был физически здоровым человеком, но он помогал и помогает тысячам верующих. В древней Церкви мы тоже можем найти подобные примеры. В IV веке во время Первого вселенского собора среди епископов было много исповедников за веру — без рук и ног, с выжженными глазами и изувеченными суставами. Император Константин Великий, как пишет Евсевий Памфил в своей «Церковной истории», лично подходил к ним и целовал их в эти обезображенные части тела в знак преклонения перед их стойкостью и мужеством, а затем эти люди приняли те догматы и каноны, по которым до сих пор живет Православная Церковь. Кто посмеет сказать, что эти люди — святые «второго сорта», так как у них были физические недостатки?
Конечно, для многих наших современников и Церковь не указ, и имена этих святых ничего не значат, но каждый человек хочет, чтобы его любили, уважали или хотя бы признавали равным другим людям. Неприязненное отношение к инвалидам — лишь частный случай недостатка любви в каждом из нас. Неспособность понять и принять другого заставляет нас выстраивать барьеры и находить оправдания собственному страху. Страху остаться одному в трудную минуту, не получить поддержки от самых близких людей. Но единственный выход из этого ужаса — слова Христа о том, что нужно поступать с людьми так, как ты хочешь, чтобы они поступали с тобой.
Фото Владимира ЕШТОКИНА
Здесь Вы можете обсудить эту статью в Блогах "Фомы" (Живой Журнал). Регистрация не требуется.
