Православный космос с натуры

Цветной офорт — жанр не такой уж и редкий, но все равно выглядит довольно экзотически. Схожее ощущение появляется, когда после строгих черно-белых фотографий видишь цветные. Последние словно в чем-то обделяют зрителя, лишая его возможности фантазировать. Но художник Алексей Попов занимается как раз цветным офортом, хотя сам признает, что это — "полиграфические изыски".

Попов увлекся гравюрой, будучи уже опытным профессиональным реставратором. Ему были хорошо знакомы храмы Ростова Великого, Новгорода, Сергиева Посада, Соловков. Он поступил на отделение станковой графики Суриковского института, когда ему было около тридцати, несмотря на то, что графика как жанр особого утилитарного значения не имеет - это не оформительская работа, не наклейки на бутылки, не эстампы. "Офорт — это тот же рисунок, только выполненный иными средствами. Мне показалось, что природе моего видения ближе всего графика", — рассказывает художник.

Он не помнит, когда начал рисовать: с детства окружен был холстами, этюдниками, тюбиками масляной краски и художниками — друзьями его отца (тоже художника, талантливого, хотя и непрофессионального). Так что поступление в художественный вуз было для него вполне логичным. Тогда, в Училище имени 1905 года, только открылось отделение реставрации древнерусской живописи. "Мне это было безумно интересно, я всегда увлекался историей", — вспоминает Алексей Попов. Он с энтузиазмом занялся реставрацией. Правда, через несколько лет остыл, но дело не бросил — оно давало заработок и возможность путешествовать. Но хотелось большей самореализации как художника, а не технолога, который приклеивает то, что отвалилось и консервирует чужую живопись. Однако научный принцип в реставрации не позволяет ничего додумывать, даже если ты очень опытный профессионал и можешь представить себе, как это было.

В поиске средств самовыражения Попов пришел к гравюре. Одной из первых серьезных его работ стала серия "В храме". "Это впечатление от увиденного во время реставрации, — рассказывает художник. — Мы работали над фресками Успенского собора Троице-Сергиевой лавры. Храм на реставрацию не закрывали. Шли богослужения, приходили люди. И волей-неволей мы наблюдали за жизнью этого космоса, который, как бы ни менялось все вокруг, все тот же, что и пятьсот лет назад. Я делал этюды, зарисовки с натуры, выкраивал каждую минуту... Серию сделал просто из любви к искусству, а оказалось, что в перестроечное время именно эти офорты прекрасно продавались — улетали в Америку, Канаду, Японию. Один мой друг сказал: "Покупают, потому, что ты народ русский изобразил, его внутреннюю сущность". Возможно. Впрочем, мне самому кажется, что эта серия больше говорит об истории византийско-православной цивилизации. Но тогда мне было важно просто писать. Все, что я наблюдал, вызывало во мне резонанс. "В храме" — это не фрески, не иконы, не сюжет. Это интерьер с натуры. Все это можно увидеть и узнать хоть сейчас".

Продолжением этой серии можно считать "Фрески" — заключенные в овальные рамки фрагменты известных настенных росписей. Основных цветов немного — красный, синий, желтый и сотни их оттенков. Но минимальными колористическими средствами художник достигает максимального эмоционального напряжения, эпицентром которого стал Страшный Суд. У Попова не было задачи запугать зрителя: по его мнению, Суд — скорее напоминание и предостережение. Пять офортов, как пять фрагментов древнего манускрипта. Они превращают зрителя в исследователя, помогая ему увидеть раньше не замеченное, разгадать тайнопись визуальных образов.

Художник десять лет провел на сезонных реставрационных работах на Соловках. В результате появилась графическая серия "Соловки". "Это особая тема, — поясняет он. — Кажется, моего тогдашнего эмоционального настроя невозможно не понять: 1989-1991 год, перестройка, прочитан Солженицын. Я хотел показать Соловки как тюрьму. Позже они изменятся, все станет по-другому. Тех Соловков, которые я видел и изобразил — больше нет. Нет пятиконечной звезды, сваренной из железных труб и водруженной на купол храма по приказу лагерных начальников... Нет стона молчаливых теней на плацу у бараков, нет башен с заколоченными окнами, напоминающих ослепшие лица. И, слава Богу, нет больше страшной тюрьмы.

Понятно, почему серию "Соловки" художник выполнил в классической черно-белой технике. Однако в этих строгих, даже мрачных гравюрах живет надежда — тюрьмы не будет, будет храм.

Справка: Офо́рт (фр. eau-forte — азотная кислота, буквально — «крепкая вода»), также аквафорте (итал. acquaforte) — разновидность гравюры на металле, техника станковой графики глубокой печати, позволяющая получать оттиски с печатных форм («досок»), в процессе работы по созданию изображения на которых производится травление поверхности кислотами. Известен с начала XVI века. В технике офорта работали Альбрехт Дюрер, Жак Калло, Рембрандт и многие другие.

РОЩЕНЯ Дарья, Журнал: № 8 (40) август 2006