"...Недавно пришло письмо от одного осужденного с пожизненным сроком лишения свободы. Пишет: “Только тут я понял, что мне повезло. Как бы я жил на свободе? Сколько бы я страшного натворил, если бы не пришел к вере…”."
Выйти из полусна
Один известный игумен сказал о православных, что мы должны быть, как спецназ: в любое время готовыми ко всему, на что призовет нас Господь. Но ведь мы в большинстве своем совсем не такие! Ни рыба ни мясо. Пребываем в полусне – пока гром не грянет, никто и не перекрестится.
В нашей стране, где за решеткой побывал каждый третий взрослый мужчина, уж никак нельзя забывать о христианском служении среди заключенных. Если мы оставим его – тяжелые грехи, процветающие за тюремными стенами, захлестнут многих, кто сейчас на свободе. Собственно, это уже происходит.
Давайте поможем тюрьмам! Ведь многие, находящиеся там сейчас, готовы нас услышать. С ними только надо начать говорить.
Исполняя заповедь
Я занялся этим в первую очередь потому, что я христианин, значит, обязан помогать другим людям. Ведь сам Господь заповедал посещать больных и узников. Но в то же время, я прекрасно понимаю, что сам никогда бы не пошел ни в тюрьму, ни в колонию. Просто однажды в храме я увидел женщину, собиравшую пожертвования на тюрьмы. Подошел, дал денег, а она сказала, что помочь можно не только средствами, и я решил попробовать.
Я благодарен Обществу. Оно помогло мне использовать мои навыки инженера и программиста для дел милосердия.
Нас многие не понимают
Когда мы стоим возле храма и собираем пасхальные пожертвования, кто-нибудь обязательно подойдет, посмотрит и скажет: “Это не мое”. Нас многие не понимают, даже близкие. И в тюрьме, бывает, начинают ругаться: “Что вы к нам ходите”, – говорят. Но таких мало там, большинство, наоборот, просят записать их на требы.
Это неправда, что мы каждого спешим крестить, или что заключенные все сплошь крестятся от нечего делать. Бывает, что записался на Крещение человек, а потом отказывается, говорит, что пока не готов. Бывает, что священник скажет: “Рано тебе креститься, почитай, подумай еще, ведь это дело очень серьезное”.
В Обществе я являюсь ответственной за благотворительный проект по раздаче очков неимущим заключенным. Очки, бывшие в употреблении, жертвуют прихожане различных московских храмов. Мы их раздаем всем, кто нуждается, вне зависимости от того, христианин он или нет. Все дети Божии.
В тюрьме учатся покаянию
Мне просто жалко тех, кто сидит в тюрьме. И хочется что-то сделать для этих людей. Конечно, это идет не от ума, а исключительно от сердца.
Удивительно, как в тюрьме спешат на исповедь. И делают это абсолютно искренне. На свободе кого ни спроси: никто не знает, что это такое, а объяснишь – не понимают, ради чего это нужно. А в тюрьме все понимают смысл покаяния. И это уже очень много.
Письма счастья
Как доброволец Общества я посещаю следственные изоляторы, а также веду переписку с осужденными, содержащимися в различных колониях. Пишут нам разное. Порой чувствуется какая-то неискренность, человек рисуется, ищет материальной выгоды и выдает себя за верующего православного. Объясняем, что материальные просьбы удовлетворить не можем, после чего переписка прерывается.
Но бывает и по-другому. С некоторыми переписываемся годами. Явно видно, как меняется с помощью Божией мировоззрение человека. К некоторым приходит искреннее покаяние. Недавно пришло письмо от одного осужденного с пожизненным сроком лишения свободы. Пишет: “Только тут я понял, что мне повезло. Как бы я жил на свободе? Сколько бы я страшного натворил, если бы не пришел к вере…”.
Вот ради таких писем и ради того, что можно при личном общении нести слово Божие к узникам темниц, я и занимаюсь нашим делом, хотя у меня самой трое детей, и я уже бабушка.
Cохраняя благодать
Я всегда ощущал, что в жизни чего-то не хватает. В ней будто нет смысла, а подашь нищенке на улице рубль и уже как на крыльях дальше летишь. Но что такое один рубль?
Поэтому я и пришел сюда. Здесь хорошо, здесь я действительно отдыхаю душой, хоть я просто уверен, что меня не поймут ни родители, ни коллеги. Согласитесь, работать в Обществе помощи заключенным – странное занятие для успешного москвича, чья жизнь никак не связана с системой исполнения наказаний.
И все-таки остаться анонимом я хочу по другой причине. Просто, когда начинаешь рассказывать о своих добрых делах, возникает странное ощущение, будто весь позитив, которым ты напитался, проливается, оставляет тебя. Ты словно вымениваешь его на “мгновение славы”.
Поэтому я бы хотел делать свое дело: и трудиться как доброволец, и жертвовать на дело тюремного служения негласно. Так мне легче. Легче получать радость от своего служения, и легче ощущать, что в моей жизни есть какой-то смысл.
