Почему людей в аду наказывают, если там правит дьявол? Разве там не должны уважать грешников?
Человек, попавший после смерти в рай, получит награду от Бога. А тот, кто окажется в аду, — разве он не заслуживает пусть не награды, но хотя бы моральной поддержки от его обитателей? Такой вопрос мы встретили в одной из социальных сетей. И, несмотря на некоторую долю иронии в самой его постановке, решили разобраться в этом вопросе со всей серьезностью.
Недоумение автора вопроса было бы совершенно справедливым, если бы в мире существовало два равноправных центра власти — Бог с Его ангелами, правящий «светлой стороной» мира, и дьявол с его демонами, правящий «темной стороной». Примерно таким, черно-белым, представляли себе мир последователи некоторых восточных религий — например, зороастрийцы или манихеи. Такой мир изображают и некоторые современные писатели-фантасты — например, Сергей Лукьяненко с его серией «Дозоров».
В мире, где есть два властителя и у каждого — своя шкала ценностей (одна со знаком «плюс», другая со знаком «минус»), и впрямь можно было бы ожидать, что каждый из правителей станет поощрять или наказывать своих подчиненных в зависимости от того, насколько те преуспели в своем деле, «светлом» или «темном». В повестях Лукьяненко так и происходит. Сотрудники Света получают от своего шефа награды за предотвращенные катастрофы и спасенные человеческие жизни, а сотрудников Тьмы повышают за противоположные «достижения»: разжигание конфликтов, ссор, сеяние соблазнов и т.п.
Но христиане знают, что реальный мир устроен иначе. У него есть только один Владыка — Господь Бог. Он Сам говорит о Себе: Я Господь, и нет иного; нет Бога кроме Меня (Ис 45: 5). И только одна шкала ценностей — заданная Богом.
Борьба между добром и злом происходит, но не в масштабах всего мира, а в сердце каждого человека. И исход ее предрешен с тех пор, как две тысячи лет назад в мир пришел Спаситель, Сын Божий Иисус Христос. Добро победило раз и навсегда — ради этой победы Христос позволил распять Себя на Кресте, умер, воскрес и основал Свою Церковь. Человеку, который крестился во Христа и стал членом Тела Христова — Церкви, диавол уже ничего не может диктовать; тот сам решает, кого слушать и за кем следовать.
Так что булгаковский Воланд, конечно, может считать себя полезной частью злой силы, без которой и на фоне которой и добро не было бы добром. Но это обман, как и все, что исходит от дьявола. Христиане прекрасно знают, что добро само по себе абсолютно и не нуждается в дьявольских подпорках. Зло — это всего лишь отсутствие добра, а не самостоятельная и равная Богу сила.
Откуда христиане знают, как устроен мир?
Прежде всего — из Откровения Самого Бога, которое содержится в Священном Писании. Самая первая заповедь, которую получил от Бога еще Моисей, гласит: Я Господь, Бог твой … да не будет у тебя других богов пред лицем Моим (Исх 20: 2,3). У пророка Исайи читаем: Я Бог, и нет иного Бога, и нет подобного Мне (Ис 46: 9). В Послании апостола Иакова говорится: Един Законодатель и Судия, могущий спасти и погубить (Иак 4: 12). Все библейские книги пронизаны мыслью о том, что вселенная создана Единым Богом и управляется по установленным Им законам. Как физическим, так и нравственным.
Да, так написано в Библии. Но есть ведь и другие книги…
То, что написано в Библии, на каждом шагу подтверждается самой действительностью. Шкала добра и зла в буквальном смысле вживлена в каждого из нас. И дает о себе знать даже в людях, которые, казалось бы, опустились на самое дно человеческого общества. Тому множество примеров.
Например, замечательный христианский писатель и исповедник Сергей Фудель (1900-1977), который 12 лет жизни провел по тюрьмам и лагерям, вспоминал, как уголовники, оказавшиеся в одной с ним камере и в обычное время державшиеся особняком, объединялись, «когда совершалось избиение провинившегося в воровстве хлебной пайки». Такое поведение похвалы, конечно, не заслуживает, но оно весьма показательно. Преступники жестоко наказывали воров в своей собственной среде, чтобы самим не оказаться жертвами воровства. Многие из них позволяли себе нарушать законы, но жить так, как будто этих законов не существует в принципе, им и в голову не приходило.
Более того: даже совершенные ими самими правонарушения уголовники обычно не считают подвигами. Преподаватель филологии Татьяна Щипкова, осужденная в 1980 году на три года за то, что знакомила студентов с Евангелием, вспоминала, что ее подруги по несчастью, отбывавшие сроки по уголовным преступлениям, в основном не оспаривали справедливость приговоров. Даже когда сроки явно превышали степень их виновности. «Разговаривая с такими женщинами, я всегда спрашивала, считают ли они, что с ними поступили несправедливо. „Конечно, справедливо. Человека убила, значит, надо отсидеть срок. Ну и отсижу. Зато детям пути жизни очистила“».
Даже самые отпетые негодяи, убийцы и насильники осознают: нравственный закон — только один, и, хотя его можно пытаться игнорировать, невозможно сомневаться в самом факте его существования. Никаких наград, повышений и «орденов почета» за убийства, кражи, изнасилования в человеческом мире не предусмотрено. Даже среди преступников.
Но, может быть, такие награды предусмотрены в аду?
Давайте для начала разберемся, что такое ад.
Обыденному сознанию он может представляться как место, где правят бал сатана и бесы. Но это представление спотыкается о тот самый факт, о котором мы сказали раньше: в мире есть только один Правитель и Законодатель — Господь Бог. И «править бал» помимо Него — невозможно. Даже в аду.
Во всей вселенной нет такого места, где Бог отсутствовал бы, где не действовали бы установленные Им законы. У Бога нет никакого противника, хоть сколько-то соразмерного Ему... Сатана — всего лишь создание Божие, увы, мятежное, избравшее путь противодействия своему Создателю (по-еврейски «сатана» как раз и значит «противник»). Без позволения Бога он не может сделать ничего. В ветхозаветной части Библии есть рассказ о праведнике Иове, которого падший дух обрекает на страшные страдания — но только после того, как на это соглашается Господь, Которому ведомо, что Иов с честью выдержит эти испытания и укрепится в вере, а его вера останется навсегда образцом для всех людей (Иов 1: 6-22, 2: 1-10). Другой пример — из Евангелия: злые духи, изгнанные из двух бесноватых, просят Христа послать их хотя бы в свиней (Мф 8: 28-32); по своей воле эти духи не способны войти ни в кого, даже в животных.
Во всем сотворенном Богом мире есть только одно место, в котором Бог ограничил Свое всемогущество. Это место — сердце человека. Человек изначально создан со свободной волей, свобода выбора — наш ежедневный опыт. И свобода предполагает, что человек может выбрать жизнь без Бога. В таком случае его душа после смерти направляется не в рай — Бог никому не навязывает Свое общество насильно, — а в специальное место, где пребывают души, не желающие встречи с Богом. Это место в Библии называют по-разному — местом мучения (Лк 16: 28), темницей (1 Пет 3: 19), геенной огненной (Мф 5: 22 и др.), озером огненным и серным (Откр 20: 10), тьмой внешней (Мф 22: 13)… Греческое слово Αΐδης — Аид, в русском варианте «ад» — означает преисподнюю, подземное царство, в котором умершие томятся без надежды когда-нибудь выйти на свет…
Ад — это не наказание и тем более не месть Бога тем, кто Его отвергает. Это просто единственное место, которое Бог может предоставить Своим творениям, не захотевшим быть с Ним, и куда они сами удаляются.
И ад — вовсе не концлагерь, а его обитатели — не заключенные, отданные Богом на расправу дьяволу и другим падшим духам. Над душами, заключившими себя в это место, все равно властвует Бог, Который, по свидетельству апостола Иоанна Богослова, есть любовь (1Ин 4: 16). Проблема в том, что души, не любящие Бога, воспринимают Его любовь как огнь поядающий (Евр 12: 29). Об этом замечательно сказал преподобный Исаак Сирин: «Мучимые в геенне поражаются бичем любви». В чем заключается действие этого бича? Тут можно только строить предположения. Может быть, пребывающие в аду души, лишенные укреплявшей их в земной жизни (несмотря ни на что) Божией благодати, останутся наконец предоставлены исключительно сами себе — и терзающим их страстям. И это может быть действительно страшно.
Вот как виделось это английскому писателю и богослову Клайву Стейплзу Льюису: «Спасенные идут в место, уготованное для них, а погибшие — в место, вообще не уготованное для людей… Попадая в ад, они выбывают из человечества. То, что выброшено (или выбросилось) во тьму,— не человек, а его „останки“. У полноценного, целого человека страсти подчинены воле, а воля предана Богу. У человека „бывшего“ воля, по-видимому, полностью сосредоточена на нем самом, а страсти совершенно ей неподвластны … Он уже не грешник, а какая-то свалка враждебных друг другу грехов».
Но, если в аду грешники будут вместе с диаволом, почему бы им там не поддержать друг друга?
Апостол Павел не случайно называет сатану и соблазненных им ангелов духами злобы поднебесной (Еф 6: 12). Злоба — определяющая характеристика этих существ. Христос именует дьявола человекоубийцей от начала (Ин 8: 44). За тысячи или миллионы лет, прошедшие с момента отпадения от Бога, сатана совершенно изничтожил в себе все крупицы доброго, бывшего в нем прежде, и с тех пор он весь — ненависть и злоба в их чистом, незамутненном виде. Повредить Самому Богу он, конечно, не в состоянии, и потому его грызет страстное желание — уничтожить творение Божие и его венец — человека.
Очень трудно уничтожить то, что сотворил Бог, тем более человека, созданного по образу Божию. Но сатана нечеловечески умен и хитер, поэтому он действует не напрямик, а обманом. Недаром Христос называет его лжец и отец лжи (Ин 8: 44). Дьявол клевещет человеку на Бога (именно это — «клеветник» — и значит греческое слово διάβολος), предлагает разные соблазнительные мысли, которые на первый взгляд могут представляться и разумными, и добрыми, и справедливыми. Но цель у дьявола только одна — довести человека до гибели, заставить его окончательно отречься от Бога, подтолкнуть к краю, за которым бездна, где уже не спастись.
Ждать от человекоубийцы сатаны какой-то поддержки — значит жестоко и фатально обманываться.
Может быть, попавшие в ад могут рассчитывать хотя бы на уважение и сочувствие себе подобных?
К сожалению, нет. Сочувствие, уважение, взаимная поддержка, вообще любое позитивное взаимодействие — это все то, что сближает, объединяет нас друг с другом и приближает к Богу. Но в том-то и дело, что ад — состояние предельного одиночества, которое человек выбрал добровольно и бесповоротно.
Пока душа человека соединена с телом, в его распоряжении есть время, а, значит, и возможность меняться. Ведь время — это не что иное как изменчивость, цепочка сменяющих друг друга событий, в том числе и наших решений — когда на смену одним приходят другие. Как пишет блаженный Августин: «Длительное время делает длительным множество преходящих мгновений, которые не могут не сменять одно другое»; поэтому, живя на земле, человек может передумать, измениться, покаяться.
А вот в вечности, продолжает блаженный Августин, «ничто не преходит, но пребывает как настоящее во всей полноте».
Ад — это тоже вечность, только вечность дурная, когда человек застыл в своем решении существовать без Бога. Это все равно как если бы кто-нибудь решил перестать дышать. Его решение никак не отменяет существования воздуха вокруг него, но сделать вдох он уже не может: казалось бы, секундное дело — набрать в легкие воздуха, но этой секунды в его распоряжении больше нет. Мгновение остановилось и застыло, обернулось вечностью.
Клайву Стейплзу Льюису принадлежат знаменитые слова: «двери ада заперты изнутри». Так и есть: человек, решивший жить для себя, по своей воле поворачивает ключ в замке и закрывается от Бога в своей темнице. Беда в том, что по ту сторону смерти отпереть эту дверь он уже не сможет. Не сможет даже захотеть отпереть ее — ведь для того, чтобы передумать и захотеть, тоже нужно время, а времени в аду уже нет… Ад — это множество таких одиночных камер, обитатели которых заперлись изнутри, а потом их воля и тело внезапно оказались парализованы. Для человека, созданного для любви и общения с Богом, это состояние абсолютно противоестественно, поэтому это состояние предельной муки. Только внешнее воздействие — любовь и молитва близких людей и самой Церкви — может что-то изменить в посмертной судьбе такого человека, но сам он уже бессилен.
