Почему именно пророк Илия был с Господом во время Преображения?

Приблизительное время чтения: меньше минуты.

Еще в домонгольские времена на Руси было несколько храмов в честь Илии пророка. С именем этого ветхозаветного святого связаны многочисленные народные поговорки и присловья вроде известных «Илья пророк два часа уволок» или «С Ильина дня вода стынет». Все это свидетельствует: русский народ очень почитал Илию.

Конечно, приходится учитывать, что на Руси долго доживали свой век и языческие традиции, и Илию, вознесшегося на небо в огненной колеснице, часто сближали с образом громовержца Перуна. До сих пор нет-нет да и услышишь: «Илья пророк по небу на колеснице проехал», когда грохочет гром.

Такие формы «почитания» этого святого, конечно, очень далеки от христианства… Особенно если вспомнить, как непримиримо реальный пророк Илия относился к идолопоклонству и разным суевериям, захватившим израильтян в ту эпоху (IX век до Р. Х.).

Впрочем, любовь к пророку Илии не какая-то особенность Русской Церкви, его почитают христиане всего мира. Ведь имя этого пламенного проповедника Единого Истинного Бога упоминается в Новом Завете не реже, чем имя Моисея, передавшего людям Закон Божий. Более того, оба они — и Илия, и Моисей — лично участвовали в одном из событий евангельской истории: явились на горе Фавор и беседовали с преобразившимся Господом об ожидающей Его крестной смерти (Мф 17:1–6, Мк 9:1–8, Лк 9:28–36).

Из всех ветхозаветных праведников Господь удостоил беседы на Фаворе только двух — Моисея и Илию.

Почему Моисея — вроде бы понятно. Моисей единственный из всех израильтян говорил с Богом лицом к лицу; он вывел израильтян из Египта, где они были рабами, в землю обетованную; он написал первые пять библейских книг… Писание называет его кротчайшим из всех людей на земле (Чис 12:3).

Нрав Илии был гораздо более крутой. Выиграв состязание с языческими жрецами на горе Кармил и наглядно показав народу, что уповать следует на Одного-Единственного Бога, он лично расправился со всеми своими оппонентами (3 Цар 18:20–40). В другой раз — свел с неба огонь на стражу, явившуюся доставить его в царский дворец (4 Цар 1:5–15). Не очень похоже на то, что мы называем кротостью и милосердием…

Почему же тогда он оказался собеседником Господа на Фаворе? Кто-то, внимательно читавший Библию, даже мог бы сказать: понятно, если бы таким собеседником стал, к примеру, пророк Исаия, которого принято называть «ветхозаветным евангелистом» — так много в его книге пророчеств о Христе. Страдания Господа на Голгофе Исаия описал так подробно, словно сам стоял подле Креста (при том, что жил за 700 с лишним лет до этих событий). Или им мог бы стать пророк Даниил: тому были открыты и время явления в мир Сына Человеческого, и даже Его внешний облик…

А пророк Илия? От него не сохранилось никаких писаний, непонятно даже, что за пророчества он изрекал!

Тут нужно вспомнить, что пророк вовсе не обязательно предсказатель или создатель каких-то текстов: не оставил нам писаний, например, и Иоанн Предтеча, а Господь назвал его величайшим из пророков, рожденных женами (ср.: Лк 7:28). Библейский пророк — это человек, говорящий с народом от лица Бога, возвещающий Его волю. Именно это и делал пророк Илия.

Он обращался к своим современникам с настойчивым призывом: прекратите делать вид, что поклоняетесь Богу, раз одновременно вы приносите жертвы ВаалуВаал — языческий бог плодородия. — Прим. ред.: Долго ли вам хромать на оба колена? если Господь есть Бог, то последуйте Ему; а если Ваал, то ему последуйте (3 Цар 18:21).

Из книги пророка Малахии и от четырех апостолов-евангелистов мы знаем, что именно Илия вернется в мир накануне Второго Пришествия Господа Иисуса Христа и обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам их (Мал 4:6). Это значит, объясняет профессор Санкт-Петербургской духовной академии Александр Павлович Лопухин, что Илие предстоит проповедью «выровнять пропасть, отделяющую святейшего Бога-Судью от грешного народа».

А в книге Откровение Иоанна Богослова мы читаем, что в последние времена, когда весь мир подчинится власти антихриста, в Иерусалим явятся «два свидетеля», которые будут пророчествовать тысячу двести шестьдесят дней и имеют власть затворить небо, чтобы не шел дождь на землю во дни пророчествования их, и имеют власть над водами, превращать их в кровь, и поражать землю всякою язвою, когда только захотят (Откр 11:3–6). Иоанн Богослов не назвал этих пророков, которые возвестят миру о Христе в дни всеобщего отступления от Него. Но один из них — точно пророк Илия, единодушно утверждают авторитетные толкователи книги Откровения. Ведь это он некогда затворил небо, чтобы не шел дождь на землю, а три с половиной года спустя помолился — и засохшая земля вновь приняла живительную влагу (3 Цар 17:1–7, 18:1–45).

Пророк Илия, возносящийся на небо в огненной колеснице и возвращающийся на землю с огненной проповедью в дни завершения мировой истории, — одна из ключевых фигур, связывающих Ветхий и Новый Завет воедино.

Почему таким «связующим звеном» оказался именно Илия?

Может быть, потому, что в этом пророке соединились две важные черты.

Во-первых, беззаветная преданность Богу и стремление ревностно проповедовать Его. И во-вторых, особенная чуткость к слову Божию. В Третьей книге Царств рассказывается, как, скрываясь от гнева царицы Иезавели, Илия искал встречи с Богом на горе Хорив. Явление Господа сопровождалось разными природными знамениями — сильным ветром, землетрясением, огнем, но Илия знал: ничто из этого не было явлением Самого Бога. Вместе с тем пророк уловил и нечто другое, подобное веянию тихого ветра (в церковнославянском варианте — глас хлада тонка). И то был Господь (3 Цар 19:11–12).

Для всякого постороннего Богу человека глас хлада тонка остался бы просто незамеченным. Но Илия узнал Господа и говорил с Ним. И эта способность слышать Бога сквозь шум и грохот мира — может быть, то главное, за что пророка Илию так ценит христианство.