О том, какие уловки используют современные телефонные и сетевые мошенники, написано множество статей. Даются тысячи полезных советов, как распознать обман и что делать, если все-таки попался на удочку. Но можно попробовать взглянуть с другого ракурса, ведь эта часть нашей жизни, как и любая другая, нуждается в христианском осмыслении.
Начну с истории, которая случилась со мной не так давно. На мобильный телефон мне позвонила девушка с приятным голосом, представилась сотрудником моей районной поликлиники, посетовала, что я давно не делал флюорографию, и предложила записаться на удобный день. И я поверил! У меня не было и тени сомнения, что это действительно звонят из поликлиники. Правда, помощью милой девушки я не воспользовался, потому что ну зачем мне эта флюорография? Это им нужно, для отчетности, а не мне. Поэтому я вежливо сказал, что график работы у меня сложный и непредсказуемый (что правда), поэтому я сейчас не могу выбрать день, а когда выберу, то самостоятельно запишусь через мос.ру. На этом разговор завершился. И только потом уже я проверил в поисковике номер, с которого звонили, — славный номер оказался, засвеченный во множестве мошеннических схем.
А ведь я был уверен, что в теме противодействия телефонному мошенничеству разбираюсь досконально! Действительно, столько статей прочитал, столько историй слышал, стольких неудачливых мошенников расстраивал. Но сам чуть не оказался жертвой.
И тогда я решил разобраться, почему же люди, в том числе образованные, житейски опытные, умные, все же становятся жертвами обмана. И есть ли какая-то духовная составляющая в этом? Эта статья написана в результате многих разговоров с психологами и священниками.
Человек в беде
Первое и главное: став жертвой мошенничества, человек очень сильно страдает. Это действительно большая беда, и не только потому, что потеряны деньги. Тут добавляется сильнейший шок от предательства (а субъективно ситуация и воспринимается как предательство со стороны тех, кому поверил). Тут сильнейшая досада, гнев не только на жуликов, но и на самого себя. Как, как я мог на такое повестись? К досаде и гневу добавляется едкий стыд перед близкими, знакомыми, соседями, коллегами. Пострадавший воспринимает себя как никчемного, тупого «лоха», причинившего своей неосмотрительностью несчастье и своей семье.
А всякая большая беда становится для нас испытанием. Возникает множество соблазнов, поддавшись на которые, можно нанести себе не только материальный, но и духовный вред.
Например, это утрата доверия к людям. Ко всем вообще. Раз меня так жестоко обманули сейчас, то это же может случиться и снова, а значит, никому нельзя верить, весь мир против меня, никто мне не поможет. Здесь к тому же проявляется свойственная всем нам тяга к обобщениям, конструирование простых схем вместо восприятия жизни во всей ее полноте и сложности. Меня обманули, представившись работниками банка? Все они, банкиры, таковы! Меня обманули, представившись полицейскими? Значит, все они, полицейские, заодно с мошенниками. Звучит, конечно, совершенно нелогично, но в таком состоянии человек и не стремится мыслить логически. Ему надо направить на кого-то свой гнев, и он направляет его максимально широкой струей, на всех и вся.
Надо ли доказывать, что это совершенно не христианское чувство? Что, поддавшись ему, человек сам, добровольно оказывается в каком-то глобальном одиночестве, в пустоте. И пустота разъедает его душу.
У верующего человека тут может возникнуть и обида на Бога. Как же так, я так на Него надеялся, а Он вон чего допустил! За что это мне? Иначе говоря, перед пострадавшим вплотную встает проблема теодицеи (дословно — оправдания Бога). И это тяжелая проблема. Одно дело рассуждать теоретически, как всемогущий и всеблагой Господь допускает зло, и совсем другое — когда ты сам оказался жертвой зла. То, что такие вопросы встают, само по себе вовсе не является грехом. Но ответы на них могут быть разные, в том числе и потеря веры.
А еще это может быть самоедство, душащее ощущение вины, не имеющее ничего общего с настоящим покаянием. Человек снова и снова растравляет свои душевные раны, и в этом состоянии ему уже ни до чего другого нет дела. К тому же самоедство порождает стыд перед людьми, из-за которого жертва мошенников до последнего момента скрывает свою беду от близких. Теряя, между прочим, время, когда еще можно успеть сделать что-то практическое (подать заявление в банк, в полицию, собрать необходимые документы и так далее).
Другой соблазн — увидеть в случившемся явное наказание Божие за какие-то подлинные (или же надуманные) грехи. Это вообще довольно распространенный взгляд, когда любые скорби воспринимаются именно как наказание. Как будто скорбей «просто так», просто в силу испорченности мира, испорченности человеческой природы, не бывает. Чем опасен такой взгляд? Тем, что мешает любить Бога. Бог предстает неким суровым и въедливым тираном, изыскивающим любую возможность, чтобы покарать грешника. Такого сконструированного нашим сознанием Бога можно бояться, но невозможно любить. Ну или же это какая-то совсем уж извращенная любовь, как у жертвы насилия к насильнику. А если это наказание Божие, думает человек, то, значит, так мне и надо! Значит, нечего и дергаться, бегать по инстанциям, писать бумажки, собирать справки. Чем хуже, тем лучше!
Мне кажется, иногда такое нежелание действовать имеет простое психологическое объяснение: когда переживается горе, то просто нет внутреннего ресурса на активные действия. Но чтобы оправдаться в собственных глазах за пассивность, человек придумывает нечто вроде богословского обоснования.
Ты не один!
К сожалению, жертва мошенников, особенно в первые дни после трагедии, пребывает не в том состоянии, чтобы самостоятельно осмыслить случившееся в подлинно христианском духе, преодолеть перечисленные выше соблазны, сделать правильные выводы и перестать наконец себя мучить.
Тут нужна помощь других людей. Не только практическая помощь, то есть финансовая поддержка, юридическая, логистическая, но и прежде всего поддержка моральная, духовная.
Хорошо, если это человек воцерковленный. Хорошо, если у него есть духовник или хотя бы просто священник, которого он знает и которому доверяет. Но и друзья тут могут помочь.
Надо твердо сказать жертве мошенников: здесь нет твоей вины, твоего греха. Ты поверил людям, и доверие уж точно не предосудительно. Наоборот, доверие говорит о твоей доброте, о твоем стремлении думать о людях хорошо. Да, тебя жестоко, подло обманули. Грех на обманщиках, не на тебе. Не надо каяться в том, что поверил мошенникам. С тобой случилась беда — как если бы ты попал под машину, тяжело заболел, пострадал от пожара... Не вини себя! У тебя, как и у всякого человека, есть грехи, но они в чем-то другом проявляются, а не вот в этом. На твоем месте мог оказаться и я, и кто угодно.
Сочувствие, эмпатия, принятие — вот что нужно жертве мошенников, а не «разбор полетов», не анализ причин, по которым тот поддался на уловки негодяев. Возможно, потом, когда острота горя утихнет, когда будут сделаны необходимые практические шаги, и если у человека будет желание в этом разобраться, то можно поговорить с ним о причинах, провести некую работу над ошибками. Но только когда ситуация нормализуется и только если инициатива будет исходить от него.
А что еще, на мой взгляд, стоит сказать человеку, особенно если он считает, будто понес наказание Божие за грехи: даже если это и впрямь наказание (чего достоверно мы знать не можем), то отсюда вовсе не следует, будто надо свернуться в клубок и скулить. Нет, надо действовать, действовать активно, обращаться во все инстанции, в какие только можно, использовать все законные средства. Да, вероятность вернуть похищенные деньги невысока, но наша активность привлекает внимание и общества, и властей к проблеме, и что-то все-таки меняется, создаются механизмы, препятствующие мошенникам. Им сейчас уже труднее охмурять людей, чем несколько лет назад, а будет и еще труднее. Вся эта беготня по инстанциям — она нужна не только тебе, но и другим людям, будущим жертвам этих же или новых мошенников.
Ты не «в домике»
В соцсетях и в СМИ постоянно звучат истории людей, пострадавших от мошенников. И под этими историями часто можно видеть комментарии тех, кто уверен: уж с ними-то такого никогда бы не случилось. Да и не только комментарии: мне и в реальной жизни приходилось видеть таких самоуверенных людей, трезвомыслящих, практичных, которым палец в рот не сунь, откусят... и которые четко знают: на разводки жуликов попадаются лишь дурачки, неучи, маргиналы... А они, люди серьезные, тертые, огонь и воду прошедшие, в безопасности, уж им-то мошенники не страшны.
Да что говорить! До недавних пор я и сам считал, что «в домике», что меня не обманешь. Но на каждого мудреца довольно простоты.
Изображение сгенерировано нейросетью Midjourney
Как же попадаются в ловушки эти сильные, тертые, опытные? На мой взгляд, все просто. Любой человек постоянно испытывает эмоции. В нормальном состоянии наш разум держит эмоции в узде, мы контролируем себя, это и называется здравомыслием. Но иногда эмоции могут возобладать. Мы встревожены, нас что-то сильно пугает, нас гнетет неопределенность в каких-то крайне важных вещах, мы переживаем за близких, мы сильно раздражаемся, мы, в конце концов, можем страдать от хронического недосыпания, у нас может что-то болеть (и, если мы не знаем причины, воображение рисует нам самые мрачные сценарии).
И вот именно в этот момент звонит телефон, приходит сообщение в мессенджер. Мы отвечаем, не обладая в этот момент необходимым ресурсом, чтобы оценить ситуацию и отсечь мошенников. Те эмоции, которые они умело в нас вызывают (а они умеют, скрипты, то есть сценарии разговора, им пишут весьма квалифицированные психологи), накладываются на то эмоциональное возбуждение, в каком мы пребывали еще до звонка.
Иначе говоря, в нашей броне полно дырок, просто мы их не замечаем. И вражеская пуля может прилететь именно в такую незаметную дырку. Легко давать советы, как отвечать мошенникам (а еще лучше — не брать трубку, видя незнакомый номер), но очень трудно таким советам следовать, когда сознание наше управляется не разумом, а чувствами.
Кто может поручиться, что с ним, умным и опытным, такого не случится? А даже если не случится сейчас, пока ты, как Карлсон, «в полном расцвете сил», то что будет, когда состаришься? Сорокалетний может пребывать в уверенности, что неуязвим для мошенников, но пройдет всего сорок лет, и... Я знаю немало примеров, когда мошенники обманывали стариков, в прошлом крайне осторожных, недоверчивых, предусмотрительных. Увы, предусмотрительность уходит вместе с годами.
В общем, если уж рассматривать духовные аспекты темы, то вот он, самый очевидный аспект: гордыня! Железобетонная уверенность, что со мной такого не случится, ― это она и есть. Вообще, это самое «со мной такого не случится» — частный случай убежденности, будто человек способен полностью контролировать все происходящее с ним, будто от него целиком зависит вся его жизнь. В рамках такого мировоззрения Богу места нет — но такое мировоззрение подчас бывает и у верующих людей.
* * *
Признаем очевидный факт: стопроцентной защиты от мошенников не существует. Не существует и стопроцентной гарантии того, что, оказавшись жертвой мошенников, мы избежим духовных опасностей. Но ведь это вообще всего в жизни касается, не только угрозы мошенничества. Блюдитеся, яко опасно ходите , — писал в Послании к Ефесянам апостол Павел (Еф 5:15). В русском переводе это место звучит так: Итак, смотри́те, поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые… Духовные опасности есть во всем. Тема мошенничества тут не является чем-то новым. Сам Христос предупреждал о духовных мошенниках, мошенниках куда более опасных, чем современные, похищающие лишь деньги: Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные (Мф 7:15).
Но все же пусть и не стопроцентная защита есть: это наша вера. Чем сильнее мы веруем, чем больше мы надеемся на Бога, тем труднее нас зацепить на стандартные мошеннические крючки: страх, алчность, безоглядное доверие социальным институтам и безоглядный страх перед ними. И даже если нас зацепили, даже если мы стали жертвами, то теряем только деньги — но не мир в душе.
