Иногда в мире кино случается странное событие. Настоящий большой мастер берет известное литературное произведение, выстраивает на съемочной площадке антураж высочайшего качества, руководит актерами так, чтобы они выкладывались на 100 %, снимает шедевр... и наполняет его большой черной ложью.
Так получилось с картиной Алексея Германа «Трудно быть богом». Шедевр его тёмен, страшен, ядовит. Более всего он напоминает опасную медузу цианею: она способна нанести человеку ожог, но при всем том — истинная красавица, не отвести взора.
Герман делит человеческое общество на две части.
Первая из них — интеллигенты. Умные, превосходно образованные люди, любят хорошую музыку, знают наизусть хорошие стихи, знают толк в оригинальных инженерных и научных решениях. Но главная их отличительная черта состоит вовсе не в знаниях и не в уме, а в том, что они несут в себе частицы грядущего прекрасного мира. Это люди-зерна, из которых когда-нибудь вырастет чудесная роща творчества и добра, в тени ее будет жить всё человечество. Они относятся друг к другу как друзья, единомышленники. Можно сказать, как братья по духу. Иногда они, конечно, ведут споры, но в некоторых вещах едины. Так, они полны уверенности, что насилие и убийство — зло, что творчество достойно поощрения, что грязь отвратительна, а чистота прекрасна, притом в любом смысле, в том числе и самом простом, гигиеническом.
Вроде бы, ничего худого не скажешь о «кредо» интеллигентов, как рисует его Герман.
Где количество интеллигентов умножается, где дают жить и развиваться университетам, там процветают науки и ремесла, начинается половодье тонкой поэзии, вселенная становится краше.
Интеллигентов окружает... как бы получше выразиться? Весь остальной мир.
Он безобразен. Дрянь, рвань, грязь. Моря грязи. Океаны грязи. Рыла. Отвратительные рыла больных и уродов. Развалюхи. Зловонные нужники. Всякий норовит высморкаться в пальцы. Насекомые-кровососы беспрестанно впиваются в кожу. Все обманывают, предают, продают, бьют и убивают всех. Все издеваются друг над другом. Все привыкли жить в отбросах, простые жилища и дворцы превращаются в помойки. Все готовы спариться прямо на том месте, где их застала похоть. Звериная жестокость — норма. Милосердие — глупость. Власть — главный зверь, люди власти убивают спокойно и деловито, их свирепость ограничена лишь необходимостью время от времени есть, спать, совокупляться. Иными словами, делать перерывы между убийствами.
Всё этого доходит до концентрации невыносимых градусов, когда на общество сваливается время «реакции». То есть, время гонений на интеллигентов, университеты, науку.
Интеллигенты, конечно, стараются не допустить вечного существования подобного ужаса. Они полны решимости улучшить мир. С этой целью они поддерживают себе подобных — вырывают из лап реакционеров, поддерживают материально, ведут с ними интеллектуальные беседы. Интеллигенты ведь не сторонники насилия, неправда ли? Они не готовы убивать разного рода мерзавцев — палачей, стражников, правителей...
То есть, оговоримся, это в начале фильма они не готовы убивать. А ближе к концу они вдоволь насмотрелись жидкой грязи, нанюхались вони, навидались жестокости, набрались впечатлений по части подлости, предательства, свинства и... вот уже один из них выкладывает ковер из трупов. Хорошо бьется, прогрессивными методами, никто не может его одолеть. Особенно хорошо ему удается вскрытие животов с последующим вытряхиванием кишок. Что за боец!
И, наверное, кто-то ему посочувствует. Ведь нельзя же терпеть всех этих «серых», иначе явятся «черные»!
Ну а теперь... в чем ложь?
Она — во всей этой конструкции от начала до конца.
Обращаюсь к читателям прямо: пожалуйста, вспомните свою жизнь. Своё детство, молодость, свою зрелость — те, кто ее уже достиг. И мысленно двигаясь по оси времени из прошлого в будущее, вертите головой, оглядывая всё, что сохранилось в вашей памяти.
Если там одни только рыла больных уродов, одна только грязь с фекалиями вперемешку, если там только боль, страх, жестокость и предательство, если там вечно стоит зловоние во всех смыслах, вплоть до буквального, если там человеческой жизни грош цена, а смерть — дело обыденное, что ж, тогда Герман прав.
Отчего-то мне представляется, что всего, мною перечисленного, у большинства из вас окажется не столь уж много или совсем не окажется. Оттого, наверное, что я сам жил здесь, на этом свете, и хотя видел много скверного, но никогда не видел такого, чтобы вся жизнь, целиком, превращалась вокруг тебя в грязь и вонь, если только сам ты не опустился до уровня бомжа или уголовника-рецидивиста. Режиссеру Алексею Герману потребовалось нарисовать такую жизнь, такой мир, чтобы разрешить интеллигенту быть жестоким. Его мир — ложь, ложь как система представлений о том, что нас окружает. Мир настоящий, быть может, загрязнен, однако он никогда, даже при самых свирепых политических режимах, не превращался в сплошное беспримесное зло.
Как ни парадоксально, а при сверхреалистической манере съемки — вплоть до мельчайших нюансов освещения и озвучивания, из тысячи верно переданных деталей родился один большой обман.
Герман снимал фильм по большой одноименной повести братьев Стругацких, вышедшей в 1964. Снимал не столько «по мотивам», сколько с использованием модели «сохраним дух». Проще говоря, оставил от оригинала Стругацких рожки да ножки.
То, что у него получилось, соответствует понятию «фестивальное кино», иными словами, кино, предназначенное для узкого слоя эстетов. Тех удивительных эстетов, коим в радость созерцать эстетику жидкой грязи, разобранных сортиров и человеческих внутренностей, жизнерадостно вываленных в ту же самую грязь. Они увидят и прекрасную игру актеров, и тонкие игры режиссера, и цепкость его к мелочам психологическим, бытовым, общественным, ибо в мелочах-то Герман и достиг уровня шедевра. А большую ложь, быть может, не заметят. Эстет, он ведь с интересом разглядывает не слона, а пару занятных морщинок на его коже.
Этой картины так ждали, так ждали... что по ошибке вывели ее в широкий прокат. И теперь зрители имеют счастье наблюдать на экранах кинотеатров силуэты мам-пап-бабушек-дедушек, стремительно уводящих детей из зала.
Публикацию рецензии не стоит рассматривать как рекомендацию журнала «Фома» посмотреть этот фильм. Напротив, нам кажется, что он может быть интересен лишь ценителям таланта Алексея Германа или братьев Стругацких.
Фотографии Сергея Аксенова. Кадры предоставлены компанией Utopia Pictures и студией Север.
