Воцерковилась я резко, в 26 лет. Мои знакомые работали на Крутицком подворье в Москве психологами, а я все смеялась над ними, считала, что все верующие — люди с причудами. Однажды они позвали меня хотя бы взглянуть на службу; закатывая глаза, я согласилась, но в мыслях шла поглазеть на «идиотов» и посмеяться над «мракобесами».
Я пришла в храм. Служил тогда отец Даниил Сысоев. Прошло буквально 15 минут с начала службы, а я стояла в слезах и всем нутром понимала: Бог есть. Вышла из храма я верующим человеком.
На приходе у отца Даниила была паломническая служба, и я стала ездить по монастырям. Особенно меня поразила Оптина пустынь. Когда впервые побывала там, поняла, что еще не раз вернусь в это место. Так и случилось. Во второй раз приехала сюда уже с мужем, с которым познакомилась через несколько месяцев после прихода в храм. В Оптиной стали бывать ежегодно — уже всей семьей, с нашими детьми. Даже купили домик в деревне недалеко от монастыря.
Не все монахи стремятся к общению с мирянами — на то они и монахи. Но в Оптиной пустыни был один необычный насельник, который всегда сам шел к людям. Это был иеродиакон Илиодор (Гайриянц). Он сразу привлек мое внимание: темный, статный, красивый и, главное, всегда окруженный людьми.
Первый раз он подошел ко мне, когда у меня было только трое детей. Он спросил мое имя, порадовался за моих дочек и рассказал, что у его бабушки было 22 ребенка! Сам он с Кавказа, так что дедушка украл его бабушку, когда той было 15 лет. Она сразу начала рожать: двойни, тройни, а закончила — в 51 год. Мы тогда с мужем посмеялись: мол, насмотревшись на все это отец Илиодор, наверное, и ушел в монастырь.
Незадолго до рождения четвертого (и как я тогда думала — последнего) ребенка я снова приехала в Оптину. Иду из храма, ко мне подходит отец Илиодор, даёт черешню и спрашивает: «Кто у тебя там?» «Антонина!» — отвечаю. А он смотрит на меня и говорит: «Будет и Мария! Что у вас за семья без Марии?» Я тогда пожала плечами, подумала, что отец Илиодор шутит, и на время забыла об этих словах.
Родила Тоню. А через три с половиной года у меня, опять беременной, начались схватки в день памяти преподобных Кирилла и Марии — родителей святого Сергия Радонежского. Потому мы уже знали, что родится у нас Машенька. Но не знали, что ребенок родится с синдром Дауна. Мы не были готовы к этой новости — для нас это стало шоком.
Первые дни после родов мне не хотелось жить, не хотелось, чтобы жила и она. Но прошло время, и эта чудесная девочка стала нашей радостью и гордостью. Она очень объединила всех вокруг себя. Этот ребенок — дар Божий, который сплотил нашу семью еще больше: теперь без нее мы себя не представляем.
Когда Машеньке стукнул годик, мы опять приехали в Оптину. Я увидела отца Илиодора и вспомнила его слова. «Мария?» — вопросительно улыбнулся он. «Мария!» — ответила я. Не знаю, как ему удалось предсказать рождение дочери и так точно угадать с именем. Он очень любил Божью Матерь, возможно, именно поэтому он тогда назвал это имя.
Отец Илиодор умер 26 октября 2020 года. Он очень болел и мог умереть раньше — у него уже останавливалось сердце. Но он как будто пропустил несколько важных для Оптиной дней, чтобы не омрачать праздник своим уходом: 23 октября был день памяти Амвросия Оптинского, 24 — Собор преподобных Оптинских старцев, 25 — Калужской иконы Богоматери.
Ушел отец Илиодор в праздник Иверской иконы, а хоронили его в день иконы Божией Матери «Спорительница хлебов», его любимой иконы. А ведь ровно в тот же день тремя годами ранее мы крестили нашу Марию…
Подготовила Анастасия Бавинова
