В Церкви есть несколько многодневных постов. Самый длинный из них — Великий, он установлен в воспоминание 40-дневного поста Иисуса Христа в пустыне и называется временем сугубого покаяния. Для чего в Церкви существуют эти особые периоды? Как практика покаяния «работает» на психологическом уровне? Как не перепутать покаянные слезы с нервным истощением? Почему опасно долго находиться в чувстве вины и как из него выйти?
О том, как пост помогает нам измениться не только в духовном плане, мы поговорили с психологом и богословом Александром Ткаченко.
Тезис первый:
Осознать чувство вины очень важно, но задача не в том, чтобы себя им раздавить
Александр, правильно ли говорить, что в пост мы призваны во всей полноте ощутить свою греховность, свою вину перед Богом и покаяться?
Да, мы призваны ощутить свою греховность перед Богом, найти и осознать свою вину перед Ним. Однако это не является конечной целью поста. Неправильно воспринимать пост как призыв погрузиться в чувство вины с головой, утопить себя в своей вине. И если человек считает, что пост — это сгорбиться под весом грехов, которые в нем есть, и чувствовать себя таким вот виноватым-превиноватым, это, конечно, не в моей компетенции, но я не думаю, что от этого будет духовная польза. А вот с психологической точки зрения, он точно себя будет разрушать.
Ведь что такое чувство вины? Это агрессия, развернутая на самого себя. Я сделал что-то не так, как должен, и теперь я чувствую себя виноватым. Это сигнализация: что-то пошло не так. В норме, если ты действительно был неправ, нанес кому-то вред, ущерб, этот сигнал побуждает тебя к действию: взять на себя ответственность за случившееся и возместить нанесенный ущерб.
Возьмем, например, историю мытаря Закхея из Евангелия. Человек обирал, грабил своих единоверцев: мало того, что собирал налоги с иудеев в римскую казну, так еще не прочь был поживиться и в свой карман. И когда Господь к нему пришел, когда они поговорили — наверняка у Закхея возникло сильнейшее чувство вины. Но Евангелие об этом ничего не говорит, а описывает, как он во всеуслышание заявил: Господи! половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел, воздам вчетверо (Лк 19:8).Он не рвал на себе волосы, не посыпал голову пеплом, не рыдал, то есть не обращал агрессию на себя. Он просто взял ответственность за то, в чем он виноват перед людьми. И тут Сам Господь дает оценку такому покаянию. Он не требует от Закхея, чтобы тот проводил долгие годы на хлебе и воде, бия себя в грудь. Господь, видя его покаяние, говорит: Ныне пришло спасение дому сему (Лк 19:9).
Такой вариант обращения с возникшим чувством вины угоден Богу. Вина дана нам не для того, чтобы себя разрушать, не для того, чтобы себя ею убивать. Бог хочет, чтобы мы обратились от злых дел и жили праведно.
Получается, что в момент, когда мы ощутили в себе чувство вины, надо как можно скорее совершить какое-то действие, чтобы это чувство нас не терзало?
Конечно. Чувство вины не является конечной точкой духовного делания. Ощутив вину, нужно что-то предпринять: пойти просить прощения у Бога, у людей, помириться, возместить нанесенный ущерб, помолиться за человека. Молитва — это тоже действие, к которому нас побуждает чувство вины: не застревать в нем, а помолиться, особенно там, где ты уже ничего не можешь сделать, не от тебя зависит ситуация.
А к чему приводит застревание в чувстве вины?
Я помню, как в начале своего духовного пути я по своей неопытности считал, что цель поста — нагрузить себя как можно большим количеством вины. И в свой первый Великий пост я просто довел себя до нервного истощения, обвиняя себя во всем — ну, было в чем обвинять, конечно! И когда я пришел на исповедь, я начал безостановочно плакать. Я, конечно, думал, что это благодатные слезы, дары от Бога за мое покаяние. И вдруг священник мне говорит: «Чего ты, успокойся. У тебя обычная истерика». То есть я просто довел себя до того, что у меня случился нервный срыв, который я принял за духовный дар.
Как от этого застраховаться? Как не прийти к такому нервному истощению, самоедству?
Важно, чтобы рядом был человек, уже владеющий опытом поста, например духовник, с которым вы будете на связи. Ведь пост — это аскетика, духовные упражнения, а все аскетические практики предполагают наставничество. В идеале вообще нужно войти в церковную общину и поститься вместе с братьями и сестрами. Раньше пост в одиночку проходили только отшельники, и это было под силу далеко не каждому, даже опытному, монаху. А в наше время почти каждый постится как отшельник, в отрыве от людей, на чей опыт можно опереться, от кого получить поддержку. И в таком посте, конечно, есть определенные опасности. В одиночку можно наломать дров: свидетельствую об этом своим собственным примером.
Тезис второй:
Наша психика может вытеснить тяжелые грехи в область бессознательного. Мы не чувствуем от них боли, а она есть и разрушает нас изнутри
Получается, все так просто: ощутил в себе голос совести, исправился — и живешь дальше чистенький? Почему тогда Церковь заповедала нам многодневные посты, во время которых мы как бы вновь и вновь возвращаемся в это чувство вины?
На мой взгляд, пост и все его покаянные молитвы и чтения направлены на то, чтобы пробудить чувство вины у тех, кто его не испытывает. С психологической точки зрения тяжелые, непереносимые переживания, в том числе и чувство вины, люди могут вытеснять в область бессознательного. Так устроена наша психика: какое-то непереносимое чувство, которое может нас разрушить, она автоматически вытесняет таким образом, чтобы мы его не слышали. Но трагедия в том, что, даже будучи вытесненным, оно все равно разрушает нас.
В церковной практике мы видим такое же понимание ситуации. Как в аскетической литературе называется крайняя степень омертвелости человеческого сердца? Окамененное нечувствие. Это ровно то, что происходит в вытеснении: мы не чувствуем боли, а она есть. Давайте проведем аналогию с зубной болью: можно, несмотря на страх пойти к врачу, взять на себя ответственность и пойти лечить зуб, а можно просто глотать болеутоляющие таблетки. Боль мы чувствовать не будем, а зуб тем временем будет разрушаться и наконец разрушится настолько, что мы потеряем нерв и болеть физически будет уже нечему. Вот то же самое происходит с виной, она продолжает разрушительную работу, даже когда мы ее не чувствуем.
Как Вы в своей психологической практике помогаете не допустить этого вытеснения вины, обнаружить ее в себе?
Как правило, к психологу люди приходят уже в состоянии, когда вина истерзала их до крайней степени. Когда они агрессию, направленную на себя, уже настолько употребили во вред себе, что находятся на грани физического разрушения. И мы помогаем выйти из этого состояния, помогаем найти причину, по которой эта вина возникла. Помогаем принять тот факт, что он когда-то сделал что-то неправильно. Потому что часто люди отвергают себя, сделавшего что-то нехорошее, вычеркивают целый кусок из жизни: «это был не я». А на такое блокирование психика тратит очень много нервной энергии. И мы помогаем человеку вернуть себя. Да, согрешившего, да, виноватого, ведь это и есть основа покаяния — признать себя виноватым. Это отнюдь не значит, что психологи говорят: иди и дальше поступай так, но уже с принятием себя. Но ведь если Господь принимает нас согрешивших, то и человек должен принять себя. Иуда себя не принял, и мы знаем, чем это кончилось.
На мой взгляд, чтобы принести Богу настоящее покаяние, нужно сначала внутри себя признать себя согрешившим, сказать себе: да, я это сделал, и мне это отвратительно, и я больше не хочу так поступать, и я прошу прощения у тех, кого я повредил, и у Тебя, Господи. Нужно найти себя внутри себя, вот того, которого ты упорно не хочешь принимать.
Тезис третий:
Пост помогает через чувство вины и через искреннее покаяние пробудить в себе милосердие и сострадание
Вы говорили, что пост нацелен на то, чтобы пробудить чувство вины у тех, кто его не испытывает. А людям, которые давно ходят в храм и знают, в чем они бывают виноваты перед Богом, — как им каждый год проводить это время с пользой?
Когда я только пришел в Церковь, я прочитал у митрополита Сурожского Антония очень красивую, богатую мысль, которую до сих пор считаю одной из самых ценных для себя. Речь была о повседневном чтении Евангелия, и владыка Антоний предлагал время от времени фиксировать, на что больше всего отзывается сердце в данный период жизни, с кем из евангельских персонажей вы сейчас себя отождествляете. Потому что человек не статичен, он все время меняется, и Евангелие — это некая карта нашего духовного мира.
Мне кажется, вполне закономерно такой же принцип применить и к проживанию поста. Когда мы ходим в храм из года в год, слышим одни и те же чтения, произносим одни и те же молитвы дома, есть резон смотреть, а где здесь ты. Не воспринимать себя как статичное образование, которое уже давным-давно все про себя понимает. Потому что иначе пост превратится просто в механистическое действие, от которого никакой пользы, а только потраченное время.
Многие подходят к периоду поста с привычным перфекционизмом: вот, столько-то дней молитв, покаяния, много богослужений — и предполагают, что они все это пройдут насквозь и на выходе получат некий результат. А на самом деле пост — это процесс, в который мы на протяжении этих дней можем входить с большей или меньшей степенью включенности. И что мы вынесли из этого вхождения в пост, что сумели увидеть в себе, с кем или с чем смогли себя идентифицировать, вот это и есть наши результаты. При таком подходе даже привычные тексты могут прозвучать иначе, нежели во все предыдущие годы.
Как меняется человек, которому удается вот так, с плюсом для себя пройти время поста?
Об этом Сам Господь говорит нам в Евангелии: Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно (Мф 6:16–18). Святитель Игнатий (Брянчанинов) пишет: «По объяснению святых отцов, елей, которым по обычаю того времени помазывали голову, означает милость, которая должна пребывать на нашем духовном суде <…> Лицо тела и души должно умывать слезами: они тогда появятся на глазах молящегося и постящегося, когда сердце его преисполнится милости к ближним, сострадания ко всему человечеству без исключений».
Мы вначале говорили с вами о слезах от нервного истощения, а вот здоровый вариант слез — от умиления и сострадания. Если говорить с психологической точки зрения, вот в чем смысл поста: через чувство вины, которое мы обнаруживаем в себе благодаря покаянным молитвам и богослужениям, и через искреннее покаяние пробудить в себе милосердие и сострадание. А потом найти этому применение: кому-то помочь материально, кому-то оказать деятельную поддержку, кому-то сказать доброе слово (потому что доброе слово, сказанное к месту, тоже может очень много значить), за кого-то помолиться.
Милосердие и сострадание — это плоды постной дисциплины, которую нам предлагает Церковь. Мне посчастливилось видеть людей, которые так постились. Они были веселые и никогда не унывали. И они действительно могли оказать поддержку всем, кто в ней нуждался.
Беседовала Дарья Теленкова
