Орда как соблазн

Приблизительное время чтения: 4 мин.

-

100%

+

Код для вставки

Код скопирован

Как много говорят и пишут в наши дни о том, что знакомство с Ордой было чрезвычайно полезным для Руси!

Уходит год воспоминаний о преподобной Сергии Радонежском, который благословил Дмитрия Донского выйти против Орды и сражаться с нею на поле Куликовом. Должно же было это чему-то научить? Дать какую-то духовную подсказку? Ох, даже в этот год слышны были голоса, вещавшие о каком-то евразийском дружестве Руси и Орды. Будто бы Орда научила Русь некой важной восточной мудрости, сберегла ее от «прелести» поклонения «Западу», сплотила… Вплоть до того, что именно от Монгольской империи, а потом и от Золотой орды Россия получила какую-то духовную эстафету организации «евразийского пространства».

Горе была Орда для Руси. Чудовищные поборы. Жестокие набеги, много убитых и уведенных в «полон», а затем проданных на рабских рынках. Сожженные города и деревни. Опустевшие пашни. Вековой упадок в культуре, ремесле, строительстве...

Но хуже всех этих горестных плодов ордынского ига была гибельная духовная порча.

Орда была для Руси соблазном. Во-первых, Орда – громадная сила, которой многие наши правители бесстыдно поклонялись, искали вымолить для себя выгодное княжение. Во-вторых, Орда – жестокий арбитр в отношениях между государями русскими, дававший возможность всякое большое дело на Руси решить не по правде и не по вере, а путем улещивания ханов. В-третьих, Орда никогда, ни при каких обстоятельствах не была другом христианству. Церковь она освобождала от налогового бремени – да. Но сама при всем том оставалась могучим, страшным, губительным оплотом язычества, с течением времени превратившимся в оплот ислама. А что доброго ждать христианам от язычества?

Очень хорошо и уместно, что к концу Сергиевского года появилась книга, развенчивающая весь этот «ордынский соблазн».

Именно таков генеральный смысл романа Татьяны Беспаловой «Последний бой Пересвета». Нет в нем, слава Богу, никакого поклонения Орде. Ордынская сила показана такой, какой она и была в действительности – угнетающей и духовно разлагающей Русь. Два человека в романе олицетворяют ее: богатырь Челубей (Чолубэ) и темник Мамай. Первый – великан, неправдоподобно могучий человек, но совершенно безмозглый. Общается он с помощью каких-то невнятных обрывков фраз, но очень любит влезть в драку. Это единственное, что у него получается хорошо. Второй – разумный государственный деятель, но вся его стратегия представляет собой ту же самую голую силу, как и у Челубея, только сила это не мышечная, а военная: тысячи ратников, степь, севшая на коня и взявшая в руки лук со стрелами… Принимая важнейшие решения, Мамай отправляется на древнее языческое капище, и там по его воле совершаются жертвоприношения идолам.

А в соприкосновении с Русью Орда – великое зло. Автор книги делает «визитной карточкой» Орды резню в Ельце, то есть пожары, кровь, угон рабов.

Вот она Орда, какой была на самом деле. «Мудрая», словно вожак бандитской шайки...

А что же Русь? Да и она нехороша, грешна, грязна. Татьяна Беспалова облекла ее в наряды междоусобных свар, злобы и коварства князей, которые приходятся друг другу, родичами, а ведут себя как лютые враги.

Пора великому князю Дмитрию Ивановичу выходить в поле, чтобы заслужить прозвище «Донской», а он в тоске и печали вопрошает у Сергия Радонежского: «Как выйти мне с полками?! Свои же предадут, в спину ударят!»

Никакой идеализации Руси у Беспаловой нет. В нравственном отношении Русь представлена немногим лучше, чем владения ханов.

Так почему же Руси дарована победа? Где то самое «немного», где та малость, которая все-таки дала нашей стране волю подняться и победить?

Беспалова указывает источник ее, этой драгоценной малости: гора Маковец. Орда богаче, многолюднее, сильнее Руси. Но на Руси есть человек, который слышит истинного Бога, а потому может прийти на княжеский съезд и макнуть правителей Руси в их собственную нравственную нечистоту. А когда приходит время вставать народу, чтобы сражаться насмерть, он внушает государю Дмитрию Ивановичу: «Должно иметь веру! Иди, Бог управит, как надо».

Образ преподобного Сергия у Беспаловой очень не похож на елейные, раззолоченные и подрумяненные «лики», столь часто встречающиеся в нашей патриотической литературе. Ее Сергию больно, трудно. Он хворает от свар междукняжеских, ибо для него «злоба мира сего» -- почти нестерпимое бремя. Он как одинокий огонек над зверинцем.

И все-таки, мучаясь, болея, иной раз терпя поражения, Сергий все-таки не отступается от своей правды, а потому для всей Руси служит тем светом на горе, без которого остались бы одна только ночь, тьма и безнадежность.

Не было бы Сергия, так не случилось бы одоления на поле Куликовом.

И победа эта показана Беспаловой не как блистательный триумф, но как мучительное, очень дорого стоившее преодоление соблазна, а именно «ордынского соблазна» поклонения голой силе. Как шажочек, сделанный Русью к «перемене ума» и «исправлению души». Лучшие, любимейшие персонажи легли в сырую землю, когда пришлось стоять, выдерживая натиск Мамая. Но у земли появилась надежда.

Авось, еще поднимется из скверны. Станет светлее.

На анонсе картина Павла Рыженко "Куликово поле"