Рассказ о жизни и подвиге российских мучеников ХХ века, прославленных Церковью в лике святых, продолжают истории священномученика Сергия и мученицы Варвары (Лосевой), священномученика Василия (Малахова), священномученика Михаила (Околовича).
Мы плохо помним свою историю — внуки расстрелянных за веру христиан часто и не знают, что их деды прославлены как святые. Внуки палачей тем более не знают, кого их деды сажали в тюрьмы, кого пытали на допросах. Мы до сих пор живем так, как будто не было ни красного террора, ни сталинских репрессий — и быть не может, чтобы короткая историческая память объяснялась только недоступностью архивных данных.
Русскую Православную Церковь все чаще называют Церковью новомучеников. Никогда еще за всю историю христианства ни в одной Поместной Церкви не погибало за короткий промежуток времени столько священнослужителей и мирян, не появлялось такого количества святых. Их подвиг не должен быть забыт. Мы публикуем рассказы о новомучениках — рассказы о настоящей верности Богу перед лицом смерти.
Это не только попытка трезво взглянуть на наше прошлое. Скорее, это попытка рассказать друг другу о будущем — о том, что никогда не должно повториться, и о том, что мы еще в силах сделать ради Христа здесь и сейчас.
Священномученик Сергий и мученица Варвара (Лосевы) — 7 марта
В православных святцах не так много супружеских пар святых. Самые же близкие к нам по времени святые супруги — это священник Сергий и матушка Варвара Лосевы, которые во время недавних советских гонений на христиан сохранили верность друг другу и Христу.
«Систематическое совершение богослужений в церкви, следствием чего являлся отрыв колхозников от полевых работ, а рабочих — от производства, кроме того, денежные поборы среди населения для своей личной пользы, а также антисоветская агитация». Так звучало обвинение, предъявленное в конце 1937 года арестованному настоятелю храма Рождества Богородицы в Капотне (сейчас — один из районов Москвы), священнику Сергию Лосеву. На самом же деле «вина» настоятеля состояла в том, что он старался делать всё от него зависящее, чтобы, вопреки драконовским законам советской власти, храм не был закрыт. Власти с каждым годом требовали все больший и больший налог с каждой христианской общины, стараясь такими «легальными» мерами создать видимость законности — считалось, что если деньги не могут быть выплачены, значит, и приход не такой уж большой, а тогда зачем ему храм?.. Несмотря на то, что никакой политической агитации отец Сергий не вел, служил, как и полагалось, только в воскресные и праздничные дни, а деньги выплачивал в срок — слушать его не стали. По приговору «тройки» НКВД священник был приговорен к 10 годам лагерей, но скончался, отсидев лишь половину срока, в 1942 году.
Всего этого матушка Варвара уже не знала и не могла знать. Жена «врага народа», она была арестована через два месяца после осуждения мужа. Доносчики показали, будто бы она продолжала агитацию, за которую был арестован ее муж, а также угрожала коммунистам страшными карами свыше. Сама матушка отрицала обвинение полностью — и вправду, не может же христианин проклинать кого-то, ведь Господь говорил: молитесь за обижающих вас и гонящих вас (Мф 5:44). При этом Варвара Лосева не побоялась сказать, что в целом духовенство встретило октябрьскую революцию враждебно. Когда же следователь спросил: «А как Вы?..» — ответила: «А я так же, как и все граждане».
Этим сдержанным намеком на отсутствие лояльности матушка Варвара уже подписала себе смертный приговор, и последнее, что спросили у нее, — знает ли она, за что арестован был ее муж. «Мне это неизвестно, но я считаю, что муж никому не приносил вреда», — ответила мученица Варвара, не для того выходившая замуж, чтобы в минуту опасности предать мужа, согласившись с его палачами. «Тройка» НКВД приговорила ее к расстрелу, и 7 марта 1938 года на Бутовском полигоне Варвара Лосева была убита и погребена в общей безвестной могиле. Получилось, что, хотя супруги и пострадали в разное время и в разных местах, причины их смерти были тесно связаны между собой — так что наверняка взаимная любовь помогла им не предать друг друга и Бога в минуту, когда речь шла не только о земной, но и о вечной жизни.
Священномученик Василий (Малахов) — 24 марта
В начале 20-х годов в Житомире был объявлен большевистский диспут на тему: «Жил ли Христос?». Пригласили много выдающихся проповедников, в том числе и священника Василия Малахова — преподавателя истории и сравнительного богословия Волынской духовной семинарии. Один из современников писал: «Докладчиком на диспуте выступил некто профессор Язловский — молодой, около 30 лет человек. Речь его была бледна, и переполненный слушателями городской театр безмолвствовал. Но вот выступает… отец Василий Малахов. Безукоризненный доклад с доказательствами о существовании Христа произвел на слушателей такое сильное впечатление, что отцу Василию была устроена огромная овация, прерываемая только свистом комсомольцев... Когда по окончании выступления оппонентов председатель собрания предоставил слово докладчику проф. Язловскому — весь зал поднялся со своих мест и ушел».
Но служить священником отец Василий хотел не в Житомире, а в своем родном крае, в Белоруссии, и, когда там освободилось в 1926 году место священника, то он поселился в родном селе с супругой Марией и престарелым отцом. В 1927 году отец Василий был арестован. Обыск и известие об аресте священник встретил совершенно спокойно, сказав: «Я принял сан священника недавно, но я принял его совершенно сознательно, хорошо понимая, что я этим самым подписал себе ордер ГПУ на право у меня обысков и ареста, а возможно, и ссылки».
В 1928 году отец Василий был приговорен к трем годам ссылки и выслан в Сибирь. По возвращении из ссылки в 1936 году он как-то зашел в один из московских храмов, где с ним заговорил осведомитель НКВД, — после чего отец Василий и его супруга Мария были арестованы и приговорены к пяти годам ссылки в Северный край.
Священник Василий Малахов скончался в 1937 году в ссылке в старинном городе Каргополе Архангельской области.
Священномученик Михаил (Околович) — 26 марта
В 1888 году в городе Полоцке (Белоруссия) в семье священника родился сын, которого назвали Михаилом. Решив пойти по пути отца, в 1914 году он окончил Санкт-Петербургскую духовную академию и, получив степень кандидата богословия, отправился на место своего назначения — в далекий Иркутск.
За короткое время служения в Сибири молодой священник Михаил Околович приобрел такой авторитет, что уже в 1917 году был избран делегатом от епархии на Поместный собор 1917-1918 годов и участвовал там в выборах патриарха. Вскоре после возвращения с собора отец Михаил становится «безработным» — большевики закрывают Иркутское женское епархиальное училище, в котором он преподавал. Тогда священника назначили к одной из городских церквей — там он и служил до первой своей ссылки.
Начинается время гонений и церковной обновленческой смуты. В 1921 году священника Михаила арестовывают первый раз, и по совершенно ложному обвинению («хранение в церкви пороха») приговаривают к одному году тюрьмы условно — достаточно «мягкий» приговор, если учитывать, что тогда расстреливали и за меньшее. Следующий арест в 1925 году приносит ему уже три года исправительно-трудовых лагерей, причем после освобождения отец Михаил получает запрет служить и заниматься проповедью, а также проживать в двенадцати самых крупных городах РСФСР.
Переехав из запрещенного теперь для себя Иркутска в город Минусинск Красноярского края, в 1933 году священник Михаил Околович был вновь осужден там по 58-й статье — в этот раз на 10 лет лагерей. «Систематическая антисоветская агитация, направленная к срыву мероприятий советской власти» — замечательно расплывчатая формулировка Уголовного кодекса позволяла осуждать по этой статье любого, кто не был согласен с властями даже в мелочах, не то, что в вопросах веры в Бога.
Неблагонадежный преступный элемент, каковым, безусловно, являлся в глазах большевиков образованный и смелый священник, несколько раз пересылался из лагеря в лагерь, пока в конце концов не был арестован снова, уже и так будучи заключенным. 26 марта 1938 года отец Михаил Околович был расстрелян.
