Мой маленький сын Саша бьет крепко сжатым кулачком по картинке в детской Библии, где распятый Христос. Бьет по солдатам. Отчаянно шепчет, когда видит, как на иконе воин сейчас вот-вот отрубит голову Иоанну Предтече: «Я сейчас, сейчас, туда залезу и как ему долбану!..» И слезы не льются, а брызгают из глаз. Эти чувства срабатывают быстро, без рассуждения, как рефлекс, режут по живому. Это та жалость, которая растит душу, приводит ее в себя. Есть тексты, в которых так ясно схвачена эта детская жалость, что даже взрослый читатель в полной мере переживает ее. Таковы, например, известные «Тёма и Жучка» Гарина-Михайловского и «Мальчики» из «Братьев Карамазовых» Достоевского.
Особенно много таких текстов у Бориса Житкова, который считал, что литература для детей — не детская, а самая что ни на есть настоящая. А дети — это не будущие взрослые, а уже сейчас — люди. Он и сам был таким.
С детства — уже не мальчишка. В четыре года прошел полгорода с твердым намерением купить на свои две монетки настоящий корабль. В отрочестве наставлял робкого ровесника — Корнея Чуковского — во всех науках (об этом можно почитать в интереснейшем очерке Чуковского «Борис Житков»). Выходил с ним на лодке в открытое море в 13 лет. Шел пешком от Одессы до Киева — в 15. Освоил множество профессий, выучил несколько языков, побывал в разных странах. Будучи нерадивым учеником, стал настоящей «ходячей энциклопедией». А во взрослых годах — человек с душой истинного ребенка. К самому главному делу он пришел уже в очень зрелом возрасте. Но его жизненный опыт и ребяческое, чистое восприятие мира были таковы, что он смог стать детским писателем сразу. С первого рассказа.
Недавно мы ехали с детьми на машине и слушали «Пудю». Этот рассказ не входит в школьную программу, ни дети, ни я не читали его раньше. И я плакала. И даже не смотрела, плачут ли дети. Потом оказалось, что тоже плакали.
Это история о том, как в гости к отцу семейства пришел важный господин. В шубе с черно-белыми хвостиками на воротнике. Конечно, вы уже догадались о завязке сюжета. Да, дети не удержались и оторвали один хвостик. Долго боялись, таились, хитрили. А потом этот хвостик стал Пудиком – они придумали, что это собачка.
В этой истории с простым, ничем не привлекательным, обычным сюжетом есть все. Преступление — маленькое, смешное, детское. Предательство. Снежный ком, в который скатываются греховные поступки и мысли. Невыносимая жалость. Переворачивающее душу раскаяние. И такая легкая, простая и спокойная радость. Вся боль и радость Евангелия. Ни слова о Боге. Но все о Нем. Ты понимаешь о Нем то, чего не видишь и не чувствуешь в повседневности. Порой ты и вовсе не замечаешь Его в своей жизни. А тут начинаешь Его так любить и жалеть, что щемит сердце.
От твоей трусости, нерешительности, самолюбия страдают младшие и слабые. Часто это кажется обыденным и даже нормальным. И мы можем просто не придать этому значения. Рассказ «Про слона» говорит об этом еще острее и ярче, чем «Пудя». Еще жалостливее.
Мы не бежим просить прощения, не каемся сразу же, не обрываем цепочку греха — и грех тянет душу все дальше и дальше. А потом возникают самые неожиданные обстоятельства (сами ли собой?), чтоб ты понял все-таки, чтоб пришел через них к нужному выходу. Этот же мотив — в известном рассказе «Как я ловил человечков».
В рассказе «Дяденька» — огромный, но очень быстрый путь мальчика от страха и даже ненависти к жалости, любви и пониманию. Это одно из ярчайших произведений Житкова. О том, как подросток впервые пошел на серьезную работу. Об отношениях с начальником. О внезапном порыве к преступлению. И о чистоте детской души, которая побеждает. Здесь такое психологическое напряжение, которое сложно вместить в короткий рассказ.
«Механик Салерно» — повесть для детей постарше. Скорее, подростков. Она носит имя не главного, но очень неоднозначного героя. Он предатель. Но какой? Предатель-Петр или предатель-Иуда? Выбор только за ним. А весь напряженный, рассчитанный по секундам сюжет повести — последствие предательства. Этот сюжет не стоит воспринимать только как конкретные события. Все истории Житкова больше про мир духовный. Несмотря на реалистичность и сухость повествования, это все-таки образы. Всегда важнее то, что происходит в сердце героев. Например, то, как быстро и резко, без промедления капитан убивает бунтующего пассажира — это не про убийство. Ценность эпизода именно в яркости: как быстро и резко ты должен выбрасывать из души злую мысль, ту, что разрушит все, если ты ее пожалеешь.
Герои у Житкова такие, как он сам. Иногда даже сложно понять, кто рассказывает нам ту или иную историю — ребенок или взрослый. Почитайте рассказы «Мангуста», «Про волка» — и поймете, о чем я. Герой-взрослый постоянно учится жизни, постоянно становится маленьким, делает открытия и снова взрослеет. А ребенок обязательно идет взрослыми путями. Все происходит с ним по тем же духовным законам, что и со взрослым. Жизнь для каждого человека остаётся жизнью. Но всегда светлой, правильной, пронизанной духом смирения. Такого, которое можно познать, только глядя на эту жизнь простыми детскими глазами. Вот и Житков умеет рассказывать обо всем на свете удивительно по-детски. Это его талант.
Смирение и мирный дух у Житкова во всех текстах. Именно это делает его стиль таким узнаваемым. Ты бунтуешь, как в рассказе «Джиралгач»? Ты идешь против всех, как в истории «Про волка»? Ты боишься, как в коротенькой зарисовке «На льдине»? Все равно будет так, как должно быть. Но не фатально. А промыслительно. Все будет — для чего-то. Ни слова о Боге. Но во всем Он присутствует. Везде Он побеждает. Попробуйте почувствовать это. В простом пересказе сюжета этого не заметить. Но вот какие-то мелочи, моменты в произведениях Житкова так задевают душу. И это и есть признак настоящей литературы. Которая ни детская, ни взрослая. А просто человеческая.
А еще у Бориса Житкова есть уникальная энциклопедическая книга для дошкольников — «Что я видел». Хотя, честно, и школьникам интересно такое чтение. Очень хорошо о ней сказала художник Вера Керинская: «И знаете, я даже не могу выдохнуть все те ощущения, которые случались у нас сыном во время прочтения, потому что как будто мы с другом вместе путешествовали, вон с тем Алешкой, а больше того — ходили соседними тропами, соседними садами, соседними городами, соседними странами… Герой этого травелога, путевых заметок, энциклопедии — называйте как хотите — мальчишка Алешка, он сверстник моего сына. Алешка всюду спрашивает: почему?.. Как устроен мир словами и глазами ребенка, как устроен путь, люди и вещи, это мифоэпика, только живая и настоящая, человеческая и самая реальная».
