Как-то один мой коллега по работе, который закончил Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет (ПСТГУ) – ведущий вуз Русской Православной Церкви – посмеиваясь, вспомнил одну историю. Его однокурсники пошли в деканат жаловаться на то, что им читают курс истории философии. Дескать, зачем все эти ненужные мудрствования, когда истина итак ясна и очевидна? И, поскольку они только отвлекают от веры, как посчитали эти горячие, но несколько немудрые сердца, то лучше бы вообще этот курс (да и многие другие) православным студентам не читать.
– Ну и чем все кончилось? – заинтересовался я.
– Да чем-чем. По ушам им в деканате надавали и велели больше таких глупостей не делать.
Сегодня подобное усердие не по разуму обычно зовется неофитским. Свойственно оно, как правило, только пришедшим в Церковь людям, духовно еще очень неопытным, однако уже претендующим на учительскую роль.
Между тем в эпоху древней Церкви слово «неофит» еще не несло отрицательной нагрузки. Оно просто означало новообращенного человека, будучи образовано от древнегреческих слов νέος (neos) – новый, молодой, юный, и τό φῠτόν (fyton) – растение, побег. Так что «неофит» дословно значит – молодое или недавно насажденное растение. И неофитами в древности просто называли людей, совсем недавно принявших Святое Крещение. Кстати, в ботанике неофитами сегодня тоже называют недавно появившиеся в местной флоре растения – в результате хозяйственной деятельности человека или естественной миграции.
Сам по себе феномен неофита в Церкви, а именно, ее нового члена – явление, конечно, хорошее. Еще одним новоначальным христианином стало больше – что же тут плохого? Важно только, чтобы это молодое растение не претендовало на роль старого мудрого дуба, способного противостоять любым ветрам. В таком случае и возникает неофитство – поведение неумеренно восторженных христиан, приносящих вред себе и другим. Например, осуждением окружающих и нетерпимостью, чем особенно порой отличаются многие неофиты.
Безусловно, в искреннем неофитстве заложен положительный импульс – горячность или ревностность в вере. А если честно, именно этого так не хватает современному расхоложенному миру. Другое дело, что ревностность должна сопровождаться трезвомыслием и рассудительностью.
Поучительных и печальных историй на этот счет, увы, очень много. Вот одна из них. У опытного старца был ученик, который страстно желал стать мучеником. Напрасно старец уговаривал его соразмерять свои желания со своими силами. Ученик таки «выбил» из старца благословение, пошел в пустыню, наткнулся там на врагов – сарацинов, и, не выдержав пыток, отрекся от Христа.
В целом очень хорошо о явлении неофитства сказал Патриарх Алексий Второй: «Неофит – это недавно обратившийся к вере человек. Это удивительная пора в жизни человека, своего рода “медовый месяц” – все внове, все в церковной жизни радует своей благодатной и смысловой наполненностью. В нормальном неофите душа восторгается перед огромным миром, вдруг распахнувшимся перед ней. Радость об обретении Истины перерастает в желание служить Ей всей своей жизнью. Но именно потому, что это время легких взлетов и возгораний, время неофитства может быть и временем серьезных искушений. Сегодня люди входят в церковную жизнь в основном через книги. И есть опасность, что первыми церковными книгами станут издания легковесные, исполненные суеверий. Другое возможное искушение может состоять в том, что человек слишком буквально воспримет прочитанное. И автор книги подлинный святой, и книга у него замечательная. Но порой те слова, что должны были целить души, в некоторых умах превращаются в таран, которым те начинают сокрушать все вокруг. С полюбившейся цитатой они всматриваются в жизнь других верующих людей, сличая с этой цитатой, видят расхождение и начинают критиковать и осуждать, доходя до прямого кликушества и раскольничества. Наконец, если человек слишком прямолинейно отождествляет Православие с тем или иным его социальным или культурным отражением, он становится борцом за какую-то частную идею, может быть и в самом деле связанную с Православием, но при этом такой самозваный борец как-то упускает из виду Христа. Он больше дорожит своими идеями, нежели Таинством Причастия Христу. Каждому из нас стоит помнить, что центром жизни христианина является Евхаристия как главное таинство Церкви, созидающее Тело Христово и являющееся способом Богообщения. Прихожане должны ясно сознавать, что центром, вокруг которого и ради которого они собираются воедино, является не священник, не та или иная храмовая святыня, не та или иная — пусть даже самая возвышенная — идея, но Сам Господь и Его Жертва». (Патриарх Алексий II. Войдите в радость Господа своего. Размышления о вере, человеке и современном мире. M., 2004).
