«Монахиня, скажи мне: кто лучше — Бог или дьявол?» — удивительный случай с пьяным парнем на остановке

Однажды в середине 1990-х годов я приехала из Иерусалима, где живу, в Киев. Со знакомой посетили монастырь Китаевой пустыни, а потом отправились обратно в город. На остановке стояло много людей, автобусы подъезжали редко, а уезжали переполненные. Мы пережидали, когда наконец народу поубавится и удастся войти. 

Внезапно на остановку подошли двое довольно молодых людей, мужчина и женщина. Они оба было сильно пьяны, мужчина еле стоял на ногах. Я была в монашеской одежде, и когда пьяный заметил меня среди толпы ожидающих, то стал неуклюже, руками расталкивая людей, пробираться в мою сторону. 

Его пьяная спутница шла вслед за ним, пытаясь поддерживать его равновесие. Никто из присутствующих не пытался его остановить. Понятно было, что в такой ситуации ничего хорошего мне ожидать не стоило. Но я решила не убегать. 

Пьяный мужчина подошел ко мне в упор и произнес:

— Ты — монахиня, тогда скажи мне: кто лучше — Бог или дьявол? Вот она, — он показал на сопровождавшую его женщину, — говорит мне, что дьявол лучше. А ты что скажешь?

Жуткий вопрос, надо сказать. За происходящим наблюдала целая толпа стоявших на остановке людей. Но, как мне показалось, в случае недостойного поведения пьяного мужчины, помощи мне ожидать от кого-либо не приходилось. Поражало и то, что было еще довольно рано, около 11 утра. А эта пара, на вид довольно молодая, успела уже до такой степени напиться. Что за люди? Может, магией занимаются или оккультизмом? На душе стало тяжело.

В те стрессовые минуты мне внезапно вспомнилось, как однажды, когда я еще жила в миру, моя подруга прислала мне открытку с надписью:

«Помни, христианин, что твоя жизнь может быть для другого человека единственной Библией, которую он в своей жизни прочитает».

И в тот момент эти спасительные слова пробили меня насквозь. 

Мой ответ пьяному мужчине был кратким, но твердым:

— Бог — лучше! 

— А почему лучше? — спросил он. 

Понимая, что в данном случае говорить нужно предельно просто, я еще раз уверенно произнесла фразу:

— Бог лучше! Потому, что Он сотворил весь мир и умер за нас на кресте. А дьявол ничего творить не может, он только завидует Богу и вредит людям. 

Удивительно, но после моих слов совершенно пьяный мужчина вдруг спросил:

— А как Богу молиться надо? 

И протянул вперед руку, пытаясь сложить пальцы для совершения крестного знамения. Было видно, что он делает это впервые. Я стала подсказывать, а он с трудом, качаясь на ногах, не владея руками, старался выполнить задачу. Со стороны можно было подумать, что разыгрывается какая-то комедия. Но мужчина, хоть и был пьяный, задавал мне вопросы совершенно серьезно. Когда все пальцы его рук были сложены как нужно, он снова спросил:

— А сейчас куда, на лоб? 

— Да, на лоб, — подсказывала я, — и надо сказать: во имя Отца…

Он положил руку на лоб и повторил за мной.

— А сейчас куда? 

— Сейчас вниз, на живот….

И вот так мы вместе с ним стали — медленно переходя от одного движения к другому — творить крестное знамение. Мужчина путал правое и левое плечо, но переносил руку и исправлял все сделанное или произнесенное неправильно. Конечно вся фраза: «Во имя Отца, Сына и Святого Духа...» в итоге была произнесена верно, но между этими великими и святыми словами звучали вопросы и уточнения: «выше?», «ниже?», «да или нет?», «вот сюда?» и так далее. Когда мы, наконец, с большим трудом дошли до последнего слова, и мужчина повторил за мной слово «Аминь!», произошло что-то невообразимое. 

Он весь как-то вздрогнул, затряс головой, а после я увидела устремленные на меня в изумлении глаза. Пьяный мужчина моментально протрезвел, все признаки алкогольного опьянения мгновенно улетучились! Он стоял молча, абсолютно пораженный тем, что с ним произошло. 

— Идите в церковь, — сказала я ему. — Креститесь — и станете хорошим человеком. 

Внезапно подъехал очередной автобус. Сопровождавшая пьяного женщина стала торопить спутника: пора уезжать! По дороге в автобус мужчина несколько раз оглянулся на меня. В автобус он вошел последним и встал на ступеньку, не позволяя дверям закрыться. Когда автобус двинулся, он пристально смотрел в мою сторону, а я молча проводила его взглядом. Он был уже совсем другим человеком. 

Я не знаю его дальнейшей судьбы, но верю, что Господь его не оставил.