Среди школьных учителей тоже есть фанаты.
Я вот, например, фанатка Гоголя. Познакомившись с ним в нежном возрасте, в гостях у малороссийских родственников, восприняла его как певца чудесной реальности — читала «Миргород», валяясь на сене, на книгу сыпались вишни и сливы, гуси гоготали, поросята похрюкивали, а через улицу, на фоне избы с надвинутой соломенной крышей, сидел дед Воробей с запорожскими усами и подмигивал.
Я неправильный учитель, потому что не знаю, чему «полагается» учить. Мне хочется научить любить писателя, а это можно сделать, только если твоя собственная любовь к предмету написана у тебя на лбу аршинными буквами. Именно поэтому мне нравится работать с пятым, шестым, седьмым классами, где программа еще не жесткая — экзамены далеко, можно импровизировать. К тому же для младших классов существует несколько государственных программ, можно выбирать и даже комбинировать. Поэтому я напихиваю в курс литературы столько Гоголя, сколько может влезть. «Вечера на хуторе» — пятый, «Миргород» — шестой-седьмой, «Нос» и «Записки сумасшедшего» — седьмой.
И не просто чтение — наблюдение за текстом, смакование деталей, разыгрывание мини-сценок по ролям, иллюстрации к тексту, викторины, споры, дискуссии. Тут главная задача, чтобы им стало интересно. А вот стандартная программа, на мой вкус, составлена неинтересно.
Родители не всегда согласны с моим выбором произведений. Одна мама спорила со мной, что «Записки сумасшедшего» ее девочка не поймет, что я излишне «гружу» детей, даже заставила дочку записывать уроки на диктофон, чтобы самой убедиться. А получилось наоборот — прослушала, пришла и спасибо сказала. А записи мне подарила, чтобы я из них какую-нибудь методичку слепила. Но я их даже расшифровывать не стала — методичек не люблю.
Гоголевские тексты еще очень удобны и для закрепления знаний по теории литературы — мы обязательно говорим о его гротеске, о метафорах и гиперболах, о неподражаемой иронии, о фантомных персонажах, о мастерстве портрета, интерьера… да мало ли о чем еще можно говорить, читая Гоголя. Мы часто пишем этюды по «лекалам» Гоголя — например, опиши человека, опиши свой захламленный стол — естественно, употребляя алогизмы, иронию, комические сравнения, забавные выпуклые детали.
Гоголь-сатирик? Ну, не знаю… для меня он не сатирик. Он стилист, он романтик, он мистик, он волшебник слова, наконец. Он не обличает социальные язвы — а рыдает надо всем человечеством, над его фатальным несовершенством, над его слепотой и глупостью, и все это сплавлено с жалостью и любовью к персонажам. Понятно, что я излагаю детям несколько версий трактовки произведения — вот здесь как раз и появляется повод поспорить, отточить собственные аргументы.
С «Мертвыми душами» сложнее, потому что надо не только упиваться текстом, но и размышлять обо всем грандиозном замысле и о том, почему отрицательные персонажи всегда лучше удаются. Прекрасным получается разговор о лирических отступлениях, который плавно переходит в рассмотрение гоголевских представлений о человеческой природе. Интересна и связь с окружающей реальностью — сегодня Чичиков вдруг оказывается для некоторых детей положительным персонажем. И об этом тоже приходится спорить.
Понятно, что религиозная эволюция писателя на уроке может быть затронута только вскользь — говорить об этом подробно просто не позволяет количество часов, которое сейчас очень урезано. О письме Белинского к Гоголю я тоже упоминаю, а также читаю несколько отрывков из «Выбранных мест из переписки с друзьями», но ничего путного из этого, как правило, не выходит. Нужно более глубокое погружение в предмет и, не будем лукавить, более заинтересованные в подобном разговоре дети. Но в этом возрасте они предпочитают не демонстрировать перед сверстниками свое отношение к религии.
Однако все эти тонкие материи в экзаменационные вопросы не попадают, в сетку часов не влезают, так что тут не о чем спорить.
А что касается возможности собственной трактовки Гоголя учителем сейчас и в советское время, то, мне кажется, мы путаем категории времени и личности учителя. Как я и от советских учителей (разумеется, не ото всех) слышала много «не соответствующего» программе, так и сейчас есть, наверное, учителя, которые боятся оторваться от бумажки, потому что собственная любовь к автору в методичке не предусмотрена. Другое дело, что в старших классах мы должны теперь всё подтягивать к ЕГЭ — видимо, учить учеников любить конкретные тексты следует раньше.
Н. В. Гоголь в каждом своем произведении заключает какой-то скрытый смысл, и когда в вы в первый раз прочтете книгу Гоголя, кому-то из вас она может показаться странной. Мне, например, кажется, что многие люди не слишком глубоко смотрят на произведения Гоголя и до сих пор считают, что он странный и непонятный писатель. Если же вчитаться, то можно увидеть, что он на самом деле хотел рассказать читателю.
Глеб Кузнецов, 6 класс, отрывок из сочинения
Гоголь — великолепный писатель. Его ирония не знает границ. Он шутит надо всем и всеми, и это делает его рассказы фантастически легкими (для чтения и понимания) и смешными до колик в животе. Гоголь пишет интересно и правдиво, у него в тексте присутствует много художественных приемов, это делает рассказы красочными, смешными и легко представимыми. У Гоголя текст струится, как на нитку бусинки насаживают или просто режут огурцы для салата.
Я люблю, как пишет Гоголь.
Саша Данилова, 6 класс, отрывок из сочинения
