А. Митрофанова: Добрый вечер, дорогие радиослушатели! В эфире программа «Фома» – для тех, кто хочет верить, и я, Алла Митрофанова. У меня сегодня много гостей, четверо, и все люди очень разные, но замечательные. Они пришли сюда для того, чтобы поговорить об одной очень важной теме.
Мы помним, что 7 июля случилась страшная трагедия в городе Крымске, и соседние регионы были затоплены водой, люди очень серьезно пострадали, были погибшие и мы в эфире объявляли телефоны, по которым можно было обратиться тем, кто желает помочь пострадавшим. А к нам сегодня в гости пришли волонтеры, люди которые там были и принимали самое активное участие по преодолению последствий этого страшного происшествия. Про то, как это все было на самом деле, какие итоги волонтерской работы можно подвести, о том, как это ни цинично звучит, каково значение для нас таких стихийных бедствий, попробуем сегодня поговорить. И с радостью представляю наших гостей: волонтер священник Артемий Цех, руководитель группы семинаристов добровольцев иеромонах Кирилл Сорокин, волонтер, президент благотворительного фонда «Предание» Владимир Берхин и пресс-секретарь Синодального отдела по церковной благотоврительности Московского патриархата Василий Рулинский. Дорогие слушатели, у нас прямой эфир, можете к нам присоединяться по телефону 8-495- 729-33-57.
Прежде всего мой вопрос будет адресован… Василий, вы там не были? Вы из Москвы координировали работу волонтеров. Поэтому мой вопрос сначала гостям, которые непосредственно в Крымске побывали. Давно ли вы оттуда вернулись и что увидели в первый день, когда приехали?
О. Артемий Цех: Мы приехали в воскресенье, это был третий день катастрофы, мы увидели затопленные улицы, перевернутые автомобили, которые лежали на заборах, мы увидели людей, которые пытаются отмыть свои дома, свое имущество оставшееся. Затем мы приступили к работе, стали помогать тем священникам, которые мужественно сдерживали нашествие этой стихии, не только природной, но и человеческой, потому что, конечно, в городе была небольшая паника и люди вели себя часто неадекватно и все это отражалось на действии и властей, и священников, которые тоже пытались этот хаос превратить в космос.
А. Митрофанова: Скажите, а затоплен весь город был?
О. Артемий Цех: Нет, только нижняя часть. Верхний город практически не пострадал.
А. Митрофанова: Потому что та информация, которая есть в интернете, можно сделать вывод, что…
О. Артемий Цех: Это разные картинки, то, что создают средства массовой информации – это совершенно отдельная реальность, которая имеет, конечно, отношение, но для того, чтобы понять ситуацию, надо увидеть ее своими глазами.
В. Берхин: Я приехал туда во вторник, в пятые день после катастрофы. Я ехал туда, располагая информацией из интернета и ехал туда, с ощущением, что там разрушенный город, полное запустение, ничего целого не осталось. Я приехал и увидел, что по верхней части города можно пройти из конца в конец и вообще не заметить, что там что-то случилось, Да, грязно, обилие техники тяжелой, немножко нехарактерной для такого не очень большого города. Да, какие-то палатки стоят, много МЧС, но вот катастрофы можно не заметить, люди живут как жили, работают магазины, заправки, ходят люди гуляют, молодежь с пивом расслабляется, пока в нижнюю часть города не попадешь, в общем-то ничего незаметно было на пятый день уже.
А. Митрофанова: А люди, которые там жили, местные жители, они как-то принимали участие в волонтерской работе?
В. Берхин: Я видел местных жителей, которые этим занимались, и видел тех, кто беду даже у ближайших соседей категорически игнорировал. Я, собственно, ехал к местному пострадавшему мужику, он для нас собирал адреса, кому нужна помощь, договорился с краснодарскими волонтерами. Я занимался там по сути дела экспедиторством. То есть я приехал туда, понял, что нужно это, это, это, и поскольку деньги у нас безналичные и необходимо личное присутствие, чтобы получать грузы и ставить печати на договора, то я занимался тем, что ездил в Краснодар, Новороссийск, эти грузы закупал и потом гнал грузовики в Крымск и Нижнюю Баканку.
А. Митрофанова: Понятно. Сколько вы там в общей сложности времени провели?
В. Берхин: Я там провел со вторника по субботу. И пострадавшие районы я видел мало, видел волонтеров, людей, которые приходили за помощью, но до самих районов практически не добрался. Я был там один вечер…
А. Митрофанова: А волонтеров вы много видели?
В. Берхин: Я видел лагерь волонтеров-краснодарцев на стадионе около шестой школы, их было человек 30-50, но там постоянно состав менялся, кто-то приезжал, кто-то уезжал, и в Баканке я видел человек сто. Это не мало,но людей все равно не хватало. Баканка большой по территории поселок…
А. Митрофанова: Это надо пояснить, что это еще один населенный пункт, который пострадал не меньше Крымска…
В. Берхин: Да, он в нескольких десятках километров от Крымска, он очень сильно пострадал, там 70 процентов домов пострадало, плюс там очень плохо с водой, потому что колодцы заражены ядовитым илом и плюс туда направляется гораздо меньше помощи, потому что Крымск это большой город, а Нижняя Баканка это маленькая столица и про нее упоминают мало…
А. Митрофанова: Хочу спросить у отца Кирилла Сорокина. Вы руководили группой семинаристов, которые приехали из каких семинарий?
О. Кирилл Сорокин: Большая часть студентов, 28 человек, это студенты Московской духовной академии и семинарии, по пять человек было из Сретенской, Перервинской и Николо-Угрешской семинарий, 2 человека из Санкт-Петербургской, два человека еще из Тихоновского университета, всего 47 человек.
А. Митрофанова: А что могут сделать 47 человек, когда оказываются в таком месте? Чем вы там занимались?
О. Кирилл Сорокин: Основная наша работа была при штабе, который организован при храме Архангела Михаила, это местный храм в Крымске, которые не пострадал, второй храм пострадал значительно. И было два направления: прием грузов, мы разгружали машины и формировали заказы на отправку по адресам и вторая деятельность заключалась в том, что мы поделили город по секторам, по улицам, и вначале это были местные священники и семинаристы, я в том числе, у каждого из нас было два помощника, мы ходили по улицам, по адресам, заходили в дома, спрашивали людей о их нуждах, кому-то водичку, кому-то что-то поесть, раскладушка, матрас, одеяло, потому что кто-то был лишен этого, не всем хватало. Ну и самое главное, это, конечно, общение с людьми, дать понять людям, что мы не просто им водичку поставили на стол и ушли, а что их беда нам не чужда и как пастыри, как будущие пастыри, мы всегда сталкиваемся с проблемами людей.
А. Митрофанова: А удавалось ли дать понять, что они не брошены?
О. Кирилл: Я думаю, что да. Люди очень верующие, я был поражен, что люди, которые пережили такую трагедию, они были заперты в доме, когда с 4-х сторон поднималась вода, с маленькими детьми, становились на стул, чтобы можно было дышать, ночь, света нет, ливень, вода поднимается молниеносно. Я пытаюсь себя поставить в такое положение, когда ты стоишь на стуле и до потолка остается полметра и вода поднимается… И потом с людьми общаешься, это рассказы о чудесах, как они молились, Бога призывали. И у этих людей я не видел какого-то уныния, отчаяния, ропота, они просто Бога благодарили. Хотя были случаи, единичные, когда люди были в отчаянии. Я связываю это с отсутствием веры, потому что у большинства вера была.
А. Митрофанова: То есть вы в этом видите прямую связь?
О. Кирилл Сорокин: Да, чудеса, вот женщина рассказывала, как она схватила две иконы, Божией Матери и Серафима Саровского, обняла их и шла по воде, вода стала подниматься, она иконы бросила и поплыла, а иконы лежат и не тонут, чистенькие, сухие, она потом пришла с этими иконами, обняла их, плачет, я поеду в Дивеево.
А. Митрофанова: Да, мораль – держите дома иконы.
О. Артемий Цех: когда мы ходили распространяли гуманитарную помощь, одна женщина мне показывала комнату, где вода дошла ровно до нижней границы икон, у меня есть фотография на телефоне, и больше вода не поднялась, а в соседней комнате она была выше.
О. Кирилл Сорокин: Мне лично рассказывали и нашим ребятам семинаристам, которые ходили по другим домам, что шкафы, на которых стояли иконы, они не падали. То есть вся мебель, холодильники, все плыло в доме, шкаф, на котором стоит икона, он стоит как вкопанный.
А. Митрофанова: Да, интересно, наверное, есть над чем тут задуматься, имею в виду целый ряд таких случаев чудесных. Василий, хочу у вас спросить (Василий – пресс-секретарь Синодального отдела по церковной благотворительности Московского патриархата), какой масштаб помощи, оказанной Крымску? Вы же курировали, да?
В. Рулинский: Да, Церковь включилась буквально в первые часы трагедии, священники спасали людей из воды…
А. Митрофанова: Про них тоже, чего только не понаписали и понаговорили, про этих героических священников.
В. Рулинский: Они там почти круглосуточно работали…Батюшки менялись, отец Олег практически спал в машине. О. Олег и о. Антоний Игнатьев, они навещали больных в Больнице Крымска, дежурили в морге, отпевали. И конечно, в людей вселяло надежду, укрепляло их веру, батюшки работали просто на износ, это было видно. Все те слухи и сплетни, которые появились на коммунистических сайтах…
А. Митрофанова: Они не только на коммунистических сайтах появились…
В. Рулинский: Потом их стали клонировать, но изначально на коммунистических появились.
А. Митрофанова: Причем их стала повторять даже западная пресса. Я тут в одной из газет, такого топового, аналитического издания, прочитала ну такую клевету.
В. Рулинский: Если возвращаться к масштабам помощи, то мы посчитали, 900 тонн гуманитарной помощи распределено при храме архангела Михаила. Собрано сейчас около 20 миллионов рублей на счет отдела церковной благотворительности, организовано горячее питание с самых первых дней трагедии, и до сих пор людей кормят при храме, более 20 тысяч людей удалось накормить. В целом адресную помощь по заказу, конкретно, по нуждам получили более двух тысяч двухсот семей по состоянию на сегодняшний день, и сейчас сделан акцент на адресную гуманитарную помощь. После экстренного, когда нужно было быстрее отреагировать на нужду человека, сейчас мы переходим к этапу выявления конкретной специфической нужды человека, и как раз 20 миллионов, и надеюсь, еще поступят другие пожертвования, будут распределяться прежде всего тем людям, которые не попали в силу разных причин под государственные программы помощи. У нас создана комиссия при храме архангела Михаила в Крымске, которая будет разбирать конкретные случаи людей. Например, у человека дом в непригодном состоянии, но государство обещало возместить дом, а скотину, хозяйство – не возмещается. Или например, беженцы из Узбекистана жили в Крымске не прописанные, вряд ли они могут получить государственную помощь, уже обратились. Или, например, человек, у него жена инвалид, он ее возит несколько раз в неделю в Краснодар на лечение, возит на машине, машина очень сильно пострадала, вот такие случаи будет рассматривать комиссия.
А. Митрофанова: Давайте мы начнем потихоньку принимать звонки. Наш телефон: 8-495-729-33-57. Послушаем нашего телефонного гостя, Дмитрия, здравствуйте!
Слушатель: Я слышал на одной радиостанции, что или есть духовный рост или духовная деградация. Неужели нет среднего состояния? Правда ли, если человек не растет, то он деградирует?
А. Митрофанова: Вопрос не совсем по теме, но думаю, кому-то из батюшек мы сможем его адресовать. Правда ли, если человек не растет, то он деградирует?
О. Артемий Цех: Наверное, это так , но где прибор, которым можно измерить духовный рост? Наверное, это так… Если человек не делает каких-то вещей, он не молится, не понуждает себя делать добро, каждый день трудиться, элементарно трудиться, наверное, у него происходит деградация, но часто бывают вещи, над которыми мы власти не имеем, или имеем, но очень слабую, и назвать все это деградацией, конечно, нельзя. Все-таки должен быть человек, сторонний, священник в храме, к которому христианин приходит исповедаться и он должен за ним следить. И он может говорить «сейчас у тебя проблемы в том-то и том-то, сейчас тебе надо обратить внимание на молитву, или на физические труды, или еще на что-то, чтобы праздность в своей жизни была исключена полностью», только так можно… Вопрос общий, поэтому конкретно ответить невозможно
А. Митрофанова: Понятно, в индивидуальном порядке вопрос решается. Напомню, сегодня в эфире программы Фома мы говорим о трагедии в Крымске, как с помощью волонтеров ее преодолевали. У меня в гостях волонтер священник Артемий Цех, руководитель группы семинаристов добровольцев иеромонах Кирилл Сорокин, волонтер, президент благотворительного фонда «Предание» Владимир Берхин и пресс-секретарь Синодального отдела по церковной благотворительности Василий Рулинский. Дорогие слушатели, вы можете нам звонить в прямой эфир 8-495-729-33-57. А сейчас у нас на связи слушатель Александр. Здравствуйте!
Слушатель: Здравствуйте! Скажите, пожалуйста, а почему другие конфессии, мусульманская или иудейская, не оказывали помощь жителям Крымска?
А. Митрофанова: Я не знаю, оказывали они или нет. Просто мы сегодня говорим о той помощи, которую оказывала Русская православная церковь.
В. Берхин: Я совершенно точно знаю, что из Дагестана, из дагестанского благотворительного фонда пришла фура, я видел.
Реплики: Несколько, несколько… Семь фур. Из Азербайджана колонна огромная пришла. Из Башкирии. Насколько она конфессионально, мы не знаем, но реально там люди живут, которые…
В. Берхин: А иудейская община в России немногочисленна. К нам в фонд приходил человек с ярко выраженным именем и фамилией казахскими, оставил визитку, обещал оказать помощь на серьезную сумму, сейчас работа идет. Он очень не похож на православного человека, скажем так…
О. Артемий Цех: Знаете, у нас была очень интересная ситуация в покойницкой, где мы с отцом Антонием совершали отпевания. Сотрудники морга или покойницкой, я люблю больше такое старое русское название, это человек, у которого дед был священником, расстрелянным фашистами, но сам он некрещеный, второй — это иудей, который здесь остался, вся семья его уехала, третий — это черкес или турок, который является мусульманином. Вот эти трое человек занимались самым главным делом. Этих 170 погибших они обмывали, готовили к погребению. Я думаю, в этом проявлялось величие гражданского общества, которое мы там увидели, людей, которые неравнодушны, готовы все бросить и приехать разгребать завалы, делать то, что необходимо.
А. Митрофанова: Отец Кирилл, вам хочу адресовать вопрос. Поскольку вы возглавляли группу семинаристов, все-таки речь идет о молодых людях, которые весь год нещадно в себя впитывали науку церковную, не щадили ни сил ни времени для того, чтобы расширить и углубить свои знания и вот наконец они дождались лета и могут спокойно уехать на каникулы, куда-нибудь к мамам, которые их уже заждались, к невестам, где их будут ждать теплые пирожки и прочее. И вот эти люди не едут на каникулы, а едут в пострадавший город Крымск, в соседние регионы, которые затопило, и помогают там своими руками разгружать фуры, разгребать завалы, очищать дома. Это может быть были какие-то принудительные работы для них? Как практика у нас в институте была обязательная.
О. Кирилл Сорокин: На самом деле ответ несложный, потому что в семинарии учатся люди верующие, христиане, а вера христианская невозможна без самопожертвования и вообще жертвенности Богу и ближнему. Поэтому все мы исполнили свой христианский долг и здесь нету вопросов о том, кто дома, что дома. Ребята просто в простоте сердца исполнили эту заповедь, которая дана нам всем. И я скажу даже больше. Они рвались в бой, хотели поехать и в Нижне-Баканскую станицу, просили работу потяжелее, чтобы не пачку с памперсами носить, а что-то потяжелее. На самом деле,хочу выразить благодарность всем ребятам, они резко в полевых условиях оказались, без интернета, кровати элементарной, шкафа…
А. Митрофанова: А где вы там спали?
О. Кирилл Сорокин: В палатках. В первую ночь нас поместили в общем волонтерском лагере и дали палатку на 50 мест. То есть нам, священникам, дали отдельную, а ребята спали в общей. Когда утром сказали, что будем переезжать в маленькие палатки, они отбивались, им не хотелось. В поездке они проявили крепкий дух православный…
А. Митрофанова: А вы мне рассказывали, что они в футбол там играли. Они отдыхали там хоть?
О. Кирилл Сорокин: Отдыхали немножко. Я не знаю, откуда были у меня и у меня. Приходилось спать часов 5, максимум 6 и силы были всегда. Как только я приехал домой, в Сергиев Посад, сразу заболел. И чтобы не делать из себя героев, мы героев из себя не делаем, я скажу, что ребята волонтеры, которые приехали самостоятельно, не семинаристы, молодые ребята, 18-20 лет, просто приехали помочь людям. И я спрашивал у ребят, почему они приехали. То есть мы-то приехали по духу любви, по заповеди, а эти люди вообще нецерковные, они говорят : «Батюшка, мы посмотрели по телевидению репортажи и просто приехали помочь людям в беде». Поэтому тоже низкий поклон этим ребятам, мы там познакомились с некоторыми, обменялись координатами. Люди проявили мужество. Причем приезжали такие… один приехал из Москвы. Весь в сережках, приехал сам за свои деньги и делал то же, что делали все, такую же грязную работу.
А. Митрофанова: Ну, а чем он хуже других, действительно?
В. Берхин: Отец Дмитрий Свердлов, который тоже в Крымске был, рассказывал про такого человека. Приехал весь в пирсинге, в безумных татуировках, в совершенно невообразимой одежде, приехал и стад со всеми работать. Один день поработал, вечером снимает с себя все, руководитель говорит «а чего?» он говорит «а, я все понял, это теперь не нужно». Люди там, как я понимаю, очень быстро взрослеют, на такой работе, при близком столкновении с бедой, нуждой, люди тоже меняются и у меня было ощущение, что люди приехали, движимые не только милосердием, желанием помочь, а стремлением к осмысленной и востребованной деятельности, к братству. Обстановка в волонтерских лагерях меня достаточно сильно задела, сильно поразила, это именно братство, именно боевое, мы здесь все собрались и мы боремся с совершенно реальным противником. То, чего в обычной жизни у людей нецерковных не хватает, на работу, с работы, быт, дела, деньги, все такое, а там жизнь наполненная ежеминутным смыслом. Для этого люди ехали. Я там с девочкой говорил, она говорит: «А вот мама думает, что я с подружкой на море поехала».
А. Митрофанова: Скажите, Володь, а по вашему опыту волонтерской и координационной работы чувствовалась вот эта консолидация не только в братском духе , но и в плане организации труда? достаточно ли волонтеры между собой скоординированы были?
В. Берхин: А вот этого я не заметил как раз. Разные лагеря между собой взаимодействовать не хотят. Не то что им кто-то мешает, а не возникает такого желания. Краснодарский лагерь – там было четко установка: мы работаем только со своими. Вот мы своих знаем, мы прошли по адресам, привезли заявки, сформировали заказы и сами же развезли. А вот кто это такие из других регионов, мы не знаем, не можем им доверять. Сильно такое же ощущение было в церковном штабе у отца Дмитрия. Тоже немножко сами, со своими работаем. Видимо еще не пришло время, когда люди будут собираться большими кучами, пока каждый на особицу работают, но все работают очень честно и результативно.
А. Митрофанова: ну это главное, как я понимаю. Но вместе с тем, есть куда расти. Отец Артемий, вы относитесь к тем священникам, которые как я поняла, единичные случаи у нас, прошли подготовку на курсах МЧС. Это началось в 2010 году после полосы лесных пожаров, которые нас всех сильно озадачили и тогда был всплеск сильнейшего волонтерского движения, общий порыв, давайте все вместе встанем на защиту нашей земли, было очень здорово, вот этот порыв, но после этого я думаю нам Василий расскажет, как все это происходило. Отец Артемий, вы из тех священников, которые после этих пожаров были направлены на курсы МЧС, правильно?
О. Артемий Цех: После заключения соглашения между министерством чрезвычайных ситуация и Русской православной церковью, действительно был брошен такой клич всем батюшкам города Москвы, кто может, кто хочет принять участие в такой группе…
А. Митрофанова: То есть это не добровольно-принудительно было?
О. Артемий Цех: Это было добровольно, конечно. Все священники, они добровольцы, прежде чем стать священником, человек проходит несколько тысяч выборов, да или нет, направо или налево, поэтому любой священник доброволец, но не все могут так выехать сразу, оставить семью, чад духовных, те послушания, которые на приходе им даны. Образовалась у нас первая группа из двадцати человек, потом еще 20 человек священников и диаконов.
А. Митрофанова: А чему вас учили на этих курсах?
О. Артемий Цех: Все-таки самое главное, это горящее сердце и желание помогать людям в беде, оставить все и помогать людям. Все остальное – это общее, знания по гражданской обороне, химзащите, оказанию первой медицинской помощи, взаимодействию с органами МЧС во время ситуаций, это все помогает, но самое главное, это горящее сердце, желание.
А. Митрофанова: Но горящему сердцу невозможно научить…
О. Артемий Цех: Главное, желание. Потому что все алгоритмы рушатся, да, они прописаны, но все равно священнику каждый раз надо импровизировать, идти туда, где боль, где горе, где страдание, где слезы, где не хватает луча света, Божественного света. И там трудиться как ему подсказывает интуиция. Потому что как бывает часто, схема не работает, надо молиться, просить Бога показать, что делать, потому что в одном случае надо только разговаривать, а в другом молчать и слушать только.
А. Митрофанова: А, собственно, с МЧС у вас как сотрудничество развивалось? Вот вы священник волонтер, там при этом есть государственная служба, которая тоже делает свою работу. Вы с ними как-то скоординированы? Курсы как-то помогли?
О. Артемий Цех: Помогла вся работа, которая была проделана здесь в Москве за эти два с небольшим года, потому что мы встречались с сотрудниками экстренной психологической помощи, мы их знали в Москве, познакомились в Москве, оказалось, что некоторых людей знаем заочно, знакомы по другим уровням и они нас не боялись. Мы их тоже уже знали, понимали что нам нужно, они понимали, куда нас направить, где не хватает пастырской помощи. И это была первая работа в поле нашей группы, потому что до этого был Иркутск, где батюшка местный принимал тоже участие, Домодедово, отец Антоний … и отец Андрей Силин они причащали больных и оказывали первую медицинскую помощь, но это была Москва все же. А сейчас опыт показал, что когда психолог идет вместе со священником, то результат получается просто самый лучший.
В. Рулинский: Можно сказать еще о том, что в центральном штабе МЧС в Крымске священники в центре временного размещения людей беседовали с людьми, очень важно присутствие священника, очень важно увидеть человека в рясе, у людей сразу доверие просыпается, они больше проблем рассказывают, чем психологу. Это очень важно на местном уровне, в плане психологической помощи, но естественно была скоординирована работа и на уровне гуманитарных грузов.
О. Артемий Цех: Священники Краснодарской епархии сами развозили грузы,д дежурили в храме, на кладбище..
А. Митрофанова: В общем, делали все, не только отпевали. Работали и руками.
О. Артемий Цех: Группы священников, которые должны взаимодействовать с МЧС были созданы в разных епархиях, в некоторых епархиях нет такого количества священников как в Москве, но все равно всегда есть ответственный за взаимодействие с МЧС, который обучался, прошел курсы и организует это на местном уровне.
А. Митрофанова: Василий, а напомните, чья это была инициатива в 2010 году, заключить соглашение между церковью и МЧС о сотрудничестве? Это церковь или МЧС выступила с предложением?
В. Рулинский: Насколько я понимаю, это была инициатива министерства, если я не ошибаюсь, в августе 2010 года, сразу после пожаров,когда церковь показала, что очень важна ее роль в оказании помощи, и на первом этапе, и на втором, мы сто миллионов рублей, которые были собраны, распределяли по тем людям, которые не попали под программы помощи погорельцам, и на первом этапе была скоординирована программа помощи, скоординирована со всеми органами власти. Скоординированная работа очень важна, мы получали из центра МЧС оперативные сведения о ситуации и там была ситуация в плане региональном сложнее, чем сейчас. Сейчас понятно, что произошло, а тогда все горело, в разных местах, и координация была очень важна. Но здесь конечно в устранении последствий наводнения в Крымске тоже нужна была координация, так что можно сказать, что это была не только инициатива министерства, мы сами чувствовали, что это необходимо и сейчас слава Богу, что такое взаимодействие установилось.
А. Митрофанова: Сейчас я хочу задать очень такой болезненный вопрос отцу Кириллу (Сорокину). Отец Кирилл, мы сегодня говорили, что когда оказываешься в таком месте, где много людей, кто близких потерял, и концентрация беды такая, что в какой-то момент и непонятно что делать. Наверняка возникает вопрос и наверняка люди к вам с этим подходили: «А за что это все?» А как на такие вопросы отвечать?
О. Кирилл Сорокин: Сложно понять Промысел Божий, и как сказал наш патриарх в Крымске, Промысел Божий, он благой и совершенный и понять его без веры сложно, Мне приходят на ум слова их Священного Писания, Евангелия от Луки, 13 глава, где до Христа доносит новость, что Пилат убил галилеян, которые мятеж подняли, и отвечая на вопрос «Что, разве они были хуже, чем остальные?» но если вы не покаетесь, то так же погибнете. И башня Силоамская, которая накрыла восемьнадцать человек, неужели они были хуже всех в Иерусалиме? Но если вы не покаетесь, то так же погибнете. Поэтому я думаю, что как любая скорбь, любая трагедия большого масштаба или частная, она чему-то должна человека научить. В этой ситуации, я думаю, Бог нас проверяет, потому что с одной стороны мы видим стремление людей помочь в беде, порыв сердца, с другой стороны, есть случаи, когда на этом бизнес делают. Я думаю, что это проверка. Люди, которые погибли, они ни в чем не виноваты , как Господь определил их бытие дальнейшее, мы не знаем, но это все для нас делается, потому что с одной стороны, люди молились, с другой, были те, кто Бога хулили. Сказать для чего. Я не могу, мы не можем поставить точку, пока сами не предстанем на Божий суд.
А. Митрофанова: Кстати говоря да, вы сказали о том, что упомянул Святейший, когда приехал в Крымск, мне кажется, очень важный укрепляющий момент был то, что Патриарх туда все-таки добрался. Все-таки не в первые дни, чтобы не вызывать особого ажиотажа, который безусловно всегда сопровождает визит святейшего, куда бы он ни приехал. Здесь он максимально самоустранился и приехал в тот момент, когда и паника сошла и приехал именно укрепил людей.
В. Рулинский: Особенно необходима психологическая помощь, потому что рассказывали специалисты, психологи, что именно сейчас следует ждать обострения волны суицидов, потому что люди в отчаянии пребывают, когда стресс, первый шок прошел, люди возвращаются в этот быт и видят, что быт не налажен, родственники погибли, очень страшное бывает отчаяние, именно в этот момент психологическая помощь очень важна. Поэтому визит Святейшего стал укрепляющим в психологическом плане для людей, очень важным сигналом, жестом, шагом к этим людям, он беседовал с людьми, которые там пострадали, причем это были люди не по программе, он сам решил поехать в те дома, где люди пострадали и заходил к ним в дома, утешал их, передавал гуманитарную помощь, но главное, конечно, утешал их.
О. Кирилл Сорокин: Да, вселить было важно веру, надежду в людей в этой ситуации. Были люди, которые пребывали в отчаянии и надо конечно молиться за них, чтобы Бог укрепил их силы. И помочь им на местах, обрести надежду некую, потому что они оказываются у разбитого корыта…
А. Митрофанова: Да, надо начинать жизнь заново. Василий, по поводу духовной и психологической помощи понятно, что нам всем надо молиться и церковь тем только и живет, что все друг за друга молятся. А вот что касается помощи материальной, от которой тоже никуда не уйти. Василий Рулинский, хочу вас адресовать вопрос, как пресс-секретарю синодального отдела по делам благотворительности Русской православной церкви, вы занимаетесь координацией сбора помощи и знаете кому и что в каких объемах необходимо. Вы могли бы соориентировать нас, вот мы хотим помочь, куда звонить, что приносить. Одежду, как я поняла, приносить не надо, я на вашем сайте читала, сначала удивилась, потом поняла, что в этом есть определенный смысл. Что нужно на сегодняшний день?
В. Рулинский: Есть два основных способа помочь. Один способ – это принести физическую, материальную помощь пострадавшим, предварительно посмотрев на нашем сайте Милосердие. Ру, посмотрев нужды пострадавших, там перечень указан, в основном это одеяла, раскладушки, постельные принадлежности, столы, стулья, бытовая техника, электрочайники и так далее, это можно все посмотреть.
И другой способ — это перевести пожертвование на счет отдела по церковной благотворительности. Все данные указаны на сайте Милосердие.ру. И вс расчеты, пожертвования, регулярно публикуются на нашем сайте, можно проверить на следующий день, после того, как сделала пожертвование, что оно пришло и пришло именно в том виде, в котором послали. Телефон, по которому можно обращаться: 8-495-542-00-00. Это телефон справочной службы Милосердие, по нему можно выяснить, что именно нужно, куда нести.
Сейчас основная волна гуманитарной помощи постепенно проходит, нужды людей удовлетворяются государственными, общественными организациями, поэтому если есть возможность, я бы посоветовал лучше перевести пожертвование, потому что на втором этапе, когда пройдет время, и мы поймем каким образом конкретному человеку помочь в его специфической нужде, вот в этот момент мы эти средства будем расходовать, которые сейчас копятся на нашем счету. Наш телефон: 8-495-542-00-00 и сайт Милосердие. Ру.
А. Митрофанова: Спасибо большое за этот разговор, я напомню, это была программа «Фома» — для тех, кто хочет верить». Кстати говоря, Крымск — одна из основных тем номера августовского «Фомы», вот он у меня лежит, у него обложка очень знаковая, символическая, пепел, пепел города. Журнал. Который я как всегда советую прочитать, потому что он как всегда глубок и интересен.
Напомню, у нас в гостях сегодня были волонтер священник Артемий Цех, руководитель группы семинаристов добровольцев иеромонах Кирилл Сорокин, волонтер, президент благотворительного фонда «Предание» Владимир Берхин и пресс-секретарь Синодального отдела по церковной благотоврительности Московского патриархата Василий Рулинский. Встретимся через неделю, не бойтесь ваших сомнений!
