Как среди наших святых оказался князь, который жил в Орде и женился на ханской дочке?

Князь не царь

Святые князья — это вообще особый чин русских святых. Нельзя сказать, что их канонизировали из каких-то политических соображений как олицетворение власти — русский удельный князь уж никак не царь, он скорее человек служилый. Причем среди них есть те, кто бились с татарами, и те, кто заключали с ними союзы, есть даже полные политические неудачники вроде Всеволода-Гавриила или Михаила Тверского. Но Церковь не канонизирует никакой политики — ни московской, ни новгородской, ни татарской, ни объединительной, ни удельной. Да и канонизированных русских царей, кроме последнего царя-страстотерпца, у нее нет.

Может, все дело в личной праведности? Но Ярославль и Муром дали Церкви святых князей, практически не оставивших следа в летописях и истории. 

И все же повсюду на Руси народ благоговейно чтил могилы древних князей, к которым обращался в молитвах во время бесконечных войн и набегов.

Миссионер поневоле

Федору, третьему сыну князя Ростислава, было года два, когда в 1240 году после смерти отца братья при разделе наследства оставили ему один маленький Можайск. Там он вырос, женился на дочери ярославского князя Василия и сам стал ярославским князем. У него даже наследник родился — сын Михаил, которого, когда Федор овдовел, взяла на воспитание его теща, княгиня Ксения. 

Самому князю было не до того — он воевал в союзе с татарами против осетин, три года прожил в Орде, подружился с ханом Менгу-Темиром и его женой… А когда вернулся в Ярославль, ярославцы его даже в город не пустили: «не прияша его во град, но рекоша ему: “Сей град княгини Ксении, и есть у нас князь Михайло”».

Пришлось вернуться в Орду, где хан не только отдал князю в жены свою дочь и, значит, фактически признал его ровней, но и по сути признал православие полноправной религией — ведь перед венчанием его дочь должна была принять Крещение.

Впрочем, стараниями Александра Невского и митрополита Кирилла в столице Золотой Орды Сарае еще в 1261 году была учреждена епархия Русской Православной Церкви, и князь Федор немало потрудился, прививая ордынцам русские обычаи, нравы и благочестие.

Но когда в 1290 году пришла ему весть с Руси, от града Ярославля, что его первый сын, князь Михаил преставился, князь с двумя родившимися в Орде сыновьями, наученный горьким опытом, отправился в свой удел не только с ханским ярлыком, но и большим отрядом татар. И не ошибся: утверждать свои законные права пришлось силой. А вот покняжить в родном Смоленске, хоть после смерти братьев он и считался великим князем Смоленским, ему так и не пришлось: в 1297 году он попытался было отбить город у захватившего его племянника, но ничего из этого не вышло.

В 1300 году князь Федор заболел, велел перенести себя в Спасо-Преображенский монастырь и принял схиму. А перед этим приказал вынести себя на монастырский двор, куда набилось множество ярославцев. «И исповедался князь пред всем народом, если согрешил пред кем или нелюбие держал на кого. И кто пред ним согрешил и враждовал на него — всех благословил и простил и во всем вину на себя принял пред Богом и людьми». А на следующее утро умер. 

Святые «под спудом»

В 1463 году ярославское духовенство хотело было перезахоронить останки князя Феодора и его сыновей Давида и Константина, неизвестно с какого времени покоившиеся без особого почитания в одной гробнице. Но когда склеп вскрыли, начали совершаться чудеса. Дали знать Ростовскому епископу, тот прислал протопопа для расследования, и в 1467 году святым князьям — первым уроженцам Ярославской земли — было установлено церковное празднование. И тогда же по поручению митрополита Московского Филиппа иеромонах Антоний составил их житие.

В 1989 году мощи святых Феодора, Давида и Константина из Ярославского музея-заповедника, где они находились в годы советской власти, перенесли в Ярославль. Там они и покоятся сегодня в новом Успенском соборе.