Со времени Куликовской битвы борьба с татарами приобрела на Руси значение крестовых походов. Отправляясь в поход на Казань, Иван Грозный говорил: «Хочу пострадать за православную веру и за святые церкви не только до крови, но и до последнего издыхания». По словам историка Георгия Кунцевича, в поход он взял боевую хоругвь с Нерукотворным Образом Спасителя и крест — они были с Дмитрием Донским на Куликовом поле. А еще легендарный посох ростовского святителя Авраамия, которым тот сокрушил идола Велеса. А после победы учредил Казанскую епархию и отправил туда целую миссию во главе со святителями Гурием и Варсонофием.
Святыми не рождаются
Когда князь Иван Пеньков — по навету — обвинил своего управляющего, дворянского сына Григория Руготина в шашнях с его, князя, законной женой и заточил в подземелье, ему и в голову не могло прийти, что под замком у него сидит будущий святитель, первый Казанский архиепископ Гурий. Там, в темнице, он подорвет здоровье, зато укрепит и углубит религиозное чувство. И, выйдя на волю, примет постриг в Иосифо-Волоколамском монастыре, в котором потом почти 9 лет будет игуменом.
На Казанскую кафедру, учрежденную в 1555 году, его изберут по жребию. А в помощь ему дадут архимандрита Варсонофия из Пешношской обители. Сын приходского священника из Серпухова, Варсонофий в 1512 году во время рейда татар на Рязань попал в плен и прожил там три года, пока отец собирал деньги на выкуп. В плену он выучил татарский язык, а вернувшись домой, поехал в Москву и в Спасо-Андрониковом монастыре принял иноческий постриг.
Шло время, монаха Варсонофия поставили игуменом Николо-Пешношской пустыни, основанной в 15 верстах от Дмитрова учеником преподобного Сергия Радонежского Мефодием. А в 1553 году царь, заехав в обитель, обратил на него внимание: опытный настоятель, побывал в плену, язык и нравы татар знает, — и вспомнил о нем, когда в Казани учредили новую епархию.
Как ислам не победил христианство в Поволжье
Вообще-то, христианство на казанских землях, по свидетельству археологов, появилось в глубокой древности. Но в конце IX века эта территория частично вошла в состав Волжской Булгарии. И хотя первый ее хан Курбат в юности был крещен и воспитывался в Константинополе в императорском дворце, в X веке она в качестве государственной религии приняла ислам.
Но христианские поселения на Средней Волге остались. Да и в самой столице жили русские купцы и ремесленники — христиане, а на ее западной окраине была христианская армянская колония.
В Казанском ханстве тоже были русские и армянские колонии, храмы и кладбища. А в 1552 году в верховьях Волги в районе Углича построили деревянную крепость Свияжск, ставшую административным, торговым и христианским русским центром на востоке государства.
Край обыденных церквей
Помимо политических, были у похода на Казань и другие причины.
16 января 1547 года великий князь всея Руси Иоанн IV стал первым русским венценосцем, помазанником Божиим, защитником православных христиан от Востока до Запада. Приближалось столетие падения православной Византии, и надо было показать всему миру, что вместо Константинополя теперь Москва — хранительница православия от магометанства.
Поэтому московский царь на всех завоеванных землях — на территории четырех губерний: Владимирской, Казанской, Нижегородской и Симбирской — строил множество монастырей, церквей, часовен и погостов. А опробованную в казанском походе практику строительства так называемых обыденных — то есть построенных за один день — часовен и церквей царь Иван потом использовал в Прибалтике во время Ливонской войны.
Дмитрий Донской по обету после Куликовской битвы построил несколько монастырей. Петр I, Екатерина II, Павел I повторили путь Ивана Грозного в Казань, но никто из них не оставил после себя церквей.
А царь Иван… Казань была взята 2 октября 1552 года, в день памяти великомучеников Киприана и Иустинии, и царь повелел тут же поставить церковь во имя этих святых. На следующий день она уже стояла. Это была первая православная церковь в Казанском кремле. А там, где стояла боевая хоругвь с изображением Спасителя, Иван Грозный приказал в один день поставить церковь во имя Спаса Нерукотворного.
Он сам выбрал место для соборной Благовещенской церкви, своими руками заложил на месте престола святой крест, а потом сам рубил лес и носил на плечах бревна. Ничего удивительного — он следовал примеру отца, Василия III, который по обету, данному перед рождением сына, в один день построил церковь Иоанна Предтечи на старом Ваганьковском погосте в Москве.
А в версте от Казани царь сразу же заложил Зилантов Успенский монастырь — на том месте, где были погребены воины, погибшие во время штурма города. И в самой Казани — Спасо-Преображенский мужской монастырь, иноки которого должны были вечно петь панихиды по павшим воинам.
Мягкий Грозный царь
Удивительное дело, при Грозном царе миссионеры действовали крайне деликатно. С одной стороны, всю Казань застроили православными храмами и монастырями.С другой, вопреки сложившимся стереотипам, после взятия Казани русскими войсками никто не запрещал татарам, верным исламу, оставаться в городе. Выселили их только через несколько лет, после их попытки восстановить независимость ханства. Тогда начали строить каменную крепость, рядом с которой появилась отдельная татарская слобода.
После завоевания царь Иван обещал ногайским правителям, что не будет притеснять ислам, и остался верен слову. При нем не было массового обращения в православие татарских мурз и землевладельцев. Первыми — по доброй воле — крестились самые высокопоставленные татары из Чингизова рода (из них потом вышли Аничковы, Дашкины, Глинские). Казанский хан Ядигир-Магмет был взят в плен, крестился с именем Симеон, стал верным союзником русского царя и получил во владение город Звенигород.
В ответ благодарная татарская аристократия активно участвовала вместе с русскими в Ливонской войне, а когда в России началась смута, в большинстве своем сохранила верность престолу и сильно помогла новой православной династии. Массовое крещение служилых татар в православие началось позже и продолжалось до самой петровской эпохи.
А вот мягкий, казалось бы, правитель, царь Феодор Иоаннович — в отличие от своего грозного отца — издал в конце XVI века указ о ликвидации всех мечетей на Казанской земле «за их ненадобностью». И запрет на строительство мечетей был снят только Екатериной I.
Монахи важнее воевод
Вместе с архиепископом Гурием и архимандритом Варсонофием в Казань отправили несколько монахов Пешношского и Андроникова монастырей. И уже через год Спасо-Преображенский монастырь в Казанском кремле стал средоточием духовной жизни бывшей татарской столицы. А через несколько лет число иноков в нем дошло до ста. Архимандрит Варсонофий усердно обращал татар в православную веру, чему немало способствовало его знание татарского языка.
За несколько лет работы миссии в Казани появилось четыре монастыря, Благовещенский кафедральный собор и более десяти городских церквей.
Монастыри, помимо того что становились миссионерскими центрами, всегда довольно мягко относились к приписанным к ним крестьянам и имели право судить их своим судом и могли легко «колонизовать» новый край, привлекая на свои земли выходцев из России.
А по поводу мусульман владыке Гурию еще в Москве была дана царская «наказная память»: «В крещение неволею не приводить, обращаться с иноверцами кротко, с умилением, жестокостей им не чинить, а при необходимости, освобождать их от суда воевод и наместников».
Святители уходят, но… остаются
Но в 1561 году архиепископ Гурий тяжело заболел. По праздникам его приносили в церковь — сам он уже не мог ни ходить, ни стоять. Через два года он принял великую схиму и вскоре скончался.
А четыре года спустя скончался тверской епископ, и митрополит Московский Филипп (Колычев) вызвал архимандрита Варсонофия в Москву и поставил его на Тверскую кафедру. Времена для Твери, не вошедшей в опричнину, были тяжелые. Впрочем, не только для Твери. С ужасом узнал владыка Варсонофий, что друг его Герман, архиепископ Казанский, вызванный в Москву для возведения в сан митрополита и осмелившийся кротко напомнить царю, что тот даст ответ на суде Божием за свои жестокости, был изгнан и умер в заточении.
Много страшных событий прошло пред глазами Варсонофия за четыре года его архиерейского служения.
В 1571 году он удалился на покой в основанную им в Казани обитель, пять лет провел там в уединении и молитве, принял великую схиму, а когда скончался, был погребен там же, где и владыка Гурий — в Преображенском монастыре.
А в октябре 1595 года, когда по благословению Патриарха Иова в обители начали строить новый Преображенский храм, обрели мощи святителей Гурия и Варсонофия, и тогдашний Казанский митрополит, будущий патриарх Гермоген, описал это событие в составленном им житии своих святых предшественников.
