КАК ГОВОРИТЬ ПРОСТО О СЛОЖНОМ?

Протоиерей Константин Островский, член Московской епархиальной комиссии по канонизации святых, председатель Епархиального отдела по реставрации и строительству (Московская область), благочинный церквей Красногорского округа Московской епархии, настоятель Успенского храма города Красногорска:

В октябрьском номере журнал «Фома» поднял очень важную тему российских новомучеников ХХ века. Тысячи священников, клириков и простых верующих пострадали вместе и одновременно с миллионами других жителей нашей страны. И в каком-то смысле сравнение этих гонений с преследованиями первых христиан в Римской империи, которое звучит в подобных материалах, оправдано. Тем не менее есть и различия. И недаром у многих комментаторов в теме звучала мысль, что произошедшее в XX веке касалось всех, а не только христиан.

Если в Римской империи верующих мучили и убивали именно за отказ исполнить какие-то языческие обряды, а тех, кто приносил положенные по тогдашним законам жертвы идолам, не преследовали, то в СССР во время большевистских гонений мучили и убивали и христиан, и не христиан, и врагов преступного режима, и его создателей и активных деятелей.

Даже предательство и отречение от веры отнюдь не гарантировало сохранения жизни. Мне рассказывали про одного псаломщика, который в тридцатые годы, испугавшись гонений, побросал домашние иконы в реку, ушел из церкви, возглавил в клубе хор безбожников. И все равно его среди многих осудили по надуманному обвинению и расстреляли. Это, конечно, не единичный случай.

Такая похожесть расправы над святыми и отступниками и даже над организаторами гонений создает почву для ошибочного представления, что новомученики российские не совершили никакого подвига, а явились просто малой частью из множества людей, беззаконно репрессированных большевистской властью.

Так в чем же тогда был подвиг новомучеников? На самом деле уже то, что архиерей не отказывался в те годы занимать кафедру, что священник оставался на приходском служении, что мирянин соглашался быть членом церковного совета являлось подвигом (о сознательных предателях мы сейчас не говорим). Никто не осудил бы этих людей, если бы они, как многие, как большинство верующих, избрали менее раздражающий большевиков образ жизни. Для этого даже не требовалось отречения от Бога, просто можно было уйти на светскую работу, а в храм ходить тайно.

Мужество на допросах проявляли порой и люди, далекие от Церкви. Но именно для церковных людей это мужество было даром Божиим, увенчивающим их жизненный подвиг. Именно их подвигом, их верностью своему призванию священнослужителя или мирянина и спас Господь свою Церковь в страшные годы коммунизма. Это — первая мысль, которой я не могу не поделиться. Но есть и «во-вторых», и «в-третьих».

Во-вторых. Прекрасные многотомные издания, осуществленные трудами игумена Дамаскина (Орловского), протоиерея Максима Максимова и некоторых других церковных историков, на самом деле не ориентированы на массового православного читателя, что видно и на практике – спрос на них парадоксально (на первый взгляд) мал. Эти замечательные издания реально ориентированы, в основном, на ученых, преподавателей, агиографов и других специалистов.

Полные и подробные, скрупулезно выверенные жизнеописания новомучеников и исповедников российских совершенно необходимы как агиографическая основа, как источник, по которому мы и, если Бог даст, наши потомки будем сверять то, что пишется о том времени, о тех людях. Но эти заслуживающие большой похвалы книги – не для массового читателя.

Думаю, для того чтобы наш православный народ проникся чувством к новомученикам, нужно на основе упомянутых фундаментальных изданий создавать и распространять короткие жития, написанные простым языком. В них не нужно было бы перечислять все учебные заведения, в которых учился или преподавал тот или иной святой, не нужно было бы помещать полностью протоколы допросов. Нужно было бы выпукло показать то особенное и замечательное, что было в его жизни и страдании.

Конечно, у многих святых ничего такого яркого в жизни и не было – был тихий повседневный молитвенный подвиг и мученическая кончина. Тогда и не нужно массово тиражировать житие такого святого, пусть оно останется в фундаментальных изданиях и пусть, конечно, будет по возможности широко известно в местах его служения.

В-третьих. Для расширения церковного почитания новомучеников, на мой взгляд, было бы полезно как можно больше закладывать и освящать храмов и приделов в их честь, устраивать торжественные богослужения в дни памяти местных или особо почитаемых новомучеников (если не с приглашением архиерея, то хотя бы соборно).

Очень полезно, на мой взгляд, поминать местных новомучеников на отпустах. В Успенском храме Красногорска, где я служу настоятелем, мы стали поминать на полных отпустах наших Красногорских новомучеников. И спустя некоторое время прихожане сами стали обращаться и просить дать им почитать жития этих святых. Прихожанам было трудно найти их в фундаментальных изданиях. Мы распечатали жития Красногорских новомучеников на нескольких листочках в формате А4, и теперь люди с удовольствием берут их «за ящиком».

Вообще богослужебное почитание новомучеников (да и других святых) имеет, по моему опыту, огромное значение. Последние годы я как благочинный стал приезжать на приход, где некогда служил священномученик Николай (Виноградов), в день его памяти 27 июня. И заметно, что из года в год на этот праздник приходит все больше людей.