Вы – рабы. Рабы инстинктов и рефлексов, электрических процессов своего мозга, химических процессов своего организма. Как заложники компьютерной иллюзии из фильма «Матрица» вы не управляете собой. Это вами управляют.
Именно такой вывод можно сделать (и многие его делают!), когда читаешь статьи о последних научных открытиях в области изучения человеческого мозга, эволюционной психологии и пр. Но неужели правда, что вся наша свобода – просто иллюзия, а люди – только пешки в непознаваемой игре природы?
На этот вопрос в проекте Академия «Фомы» отвечает Александр Доброхотов, доктор философских наук, ординарный профессор Высшей школы экономики.
Вопрос о свободе — вечная философская проблема — сегодня снова широко обсуждается в связи с рядом новых научных открытий. Иллюзорна свобода или нет? Чтобы понять это, я позволю себе сделать шаг назад – в историю философии.
Когда возникает иллюзия? Когда есть некоторое начальное представление о предмете — и последующая интерпретация, которая опровергает то, что нам казалось истинным изначально. Например, я вижу, что рельсы у горизонта сходятся в одну линию. Это мое первое представление. Однако ученый тут же объяснит мне, что оно неверно, что это всего лишь оптическая иллюзия, и рельсы на самом деле параллельны.
Мы видим, что палка в воде кажется сломанной, что Солнце вращается вокруг Земли, но наука разоблачает эти иллюзии.
Однако именно здесь-то и нужно осознать то, что поняли философы: существуют такие основоположения, которые просто не могут быть иллюзорными. В них нет этой двойственности, нет второго, скрытого от нас плана.
Так Рене Декарт (знаменитый французский философ XVII века), в поисках такого изначального и предельного основоположения вывел свое знаменитое: «мыслю, следовательно существую» (когито эрго сум). Ведь не может быть ложным тот факт, что я мыслю. Для того чтобы сделать такую мысль ложной, ее уже нужно помыслить.
И даже если я стану отрицать свободу, в самом факте такого отрицания осуществится свободный акт.
"Ты веришь в судьбу, Нео?"
В том же ключе рассуждал и блаженный Августин («О Граде Божьем», кн. XI, 26), который, отвечая скептикам, подвергающим всё — и даже человеческое познание — сомнению, указывал, что в самом акте сомнения содержится положительное, истинное высказывание. Я уверен в том, что сомневаюсь. Декларируя сомнение, я делаю это без сомнения. Я утверждаю это. Так само сомнение для Августина и Декарта доказывает что, человек способен мыслить положительно, плодотворно, и этого у него не отнимешь.
Но Декарт идет дальше и вводит последнее, предельное допущение. Можно ли предположить, что вся реальность этого мира, всё, что мы видим, о чем думаем, к чему стремимся, – все это лишь ловко сконструированный обман какого-то злого духа? Конечно, говорит философ. Но для этого все равно нужно некое «я» - тот, кого этот демон обманывает, или тот, кому снится этот сон. И этот «кто-то» существует, мыслит.
При этом осознание самого себя в принципе не может быть иллюзорным. Почему?
Да потому что тогда демон должен был бы «инсталлировать» в нас эту иллюзию, то есть наше сознание должно было бы быть некой доступной для вторжения идеальной машиной, производящей цепочку ментальных операций. Но сама возможность духовной беззащитности человека перед манипуляциями превосходящих его сознание сил привела Декарта в состояние религиозного ужаса. Ведь выражение «злой демон» является лишь псевдонимом гипотезы «злого Бога», которая изображает мир как тотальную власть злого сверхразума. В самом деле, а что если Бог – злой? Это же предельный ужас!
Разгадку мы уже знаем: само сомнение – несомненно – доказывает бытие самосознания. Самосознание абсолютно бессодержательно, и именно его пустота – защита от возможной фальсификации, подделки: содержания просто нет, а есть только ничем не обусловленное бытие. То есть свобода.
Но злой демон, который так страшил Декарта, был не просто абстрактной моделью. Декарт находился в начале того процесса, который сегодня, кажется, все-таки выдохся: превращения мира в исчисляемую предметность, полностью контролируемую научным рассудком. И именно Декарт открыл предел внушаемости, за который не перейти ни демону (потому что он не сможет), ни Богу (потому что Он не хочет). Сознание не имеет предметного содержания, поэтому никакое содержание не может быть в него вложено, как программа в компьютер.
Но даже если мы допустим ситуацию прямого «инсталлирования» туда какой-либо информации, сам акт самосознания или присвоит себе это «внушенное» содержание, беря ответственность на себя (и тогда демон потеряет над ним власть), или отвергнет его.
Другими словами, демон может внушить все, кроме самосознания.
Отсюда, кстати, вытекает и другое следствие: непрозрачность для нас чужого «я». Наша мысль, направленная на чужое «я», схватывает лишь внешние его проявления.
И это чрезвычайно важно: именно благодаря такой непрозрачности возможно настоящее общение, когда личности свободно открывают себя друг другу и нет необходимости превращать другого в «вещь», чтобы понять его.
Итак, никакие биологические процессы или социальные условия не могут определить или ограничить нашу свободу. Потому что человеческая свобода сама себя порождает и обосновывает. Она в принципе не может быть иллюзорной.
Здесь уместно вспомнить великого детерминиста Спинозу. Он утверждал: если бы летящий камень думал, он мог бы подумать, что летит свободно, тогда как на самом деле он летит детерминировано, по закону природы. И в этом резкое отличие Спинозы от Декарта, который сказал бы: если камень действительно подумал, что он свободен – он стал свободен.
Ведь свобода существует именно как действие, как поступок. Ее «исполняют». Никакие заданные условия не отменяют того, что я определяю себя, и я становлюсь таким в результате моего свободного выбора.
Сейчас эти споры обострились, особенно в связи с современной философией сознания, многие сторонники которой полагают, что если в самом «механизме» психики мы найдем детерминацию, это может вообще отменить свободу.
Но в том-то и дело, что свободу отменить нельзя. Ей не нужны посредники во внешнем мире. Она рождается в тот момент, когда я говорю себе: я свободен.
"При этом осознание самого себя в принципе не может быть иллюзорным. Почему?
Да потому что тогда демон должен был бы «инсталлировать» в нас эту иллюзию, то есть наше сознание должно было бы быть некой доступной для вторжения идеальной машиной" -
В КОГО демон должен инсталлировать свою иллюзию, ЧЬЕ сознание - машина, если в предполагаемой модели не существует самого сознания, если оно - иллюзия?
Да, тогда вопрос, кто ж эту иллюзию наблюдает? - да кто угодно - коллективное бессознательное, или сам Бог, в конце-концов. Захотелось Ему поспать - заснул и увидел во сне человеческую жизнь от первого лица, от рождения до смерти... умер - а оказывается, на самом деле проснулся, и обнаружилось, что нет и не было никакого человечка, он Ему только снился...
Уважаемый Александр Доброхотов, почему-то у нас (особенно философы и извините, иногда священнослужители) ужасно многословны. Вот в мое советское студенческое время на военной кафедре простой офицер рассказал анекдот. Политрук ведет занятие, говорит, что некоторые империалисты имеют ИЛЛЮЗИЮ, что могут нас победить. Один солдат из деревни спрашивает, а что такое иллюзия? Офицер спрашивает, а ты женат? Да. Ну вот когда ты со своей женой .... Далее всего десяток слов, которые я не могу привести, но которые очень четко объясняют суть иллюзии. Вот я их запомнил на всю жизнь, а Ваши многословные рассуждения об иллюзии и свободе я забуду уже завтра.
Цитата: "Но для этого все равно нужно некое «я» – тот, кого этот демон обманывает, или тот, кому снится этот сон."
Никому этот сон не снится. Можно представить кино в кинотеатре без зрителя. Уберите отсюда кинотеатр, и получите приблизительную картину того, как все устроено. Кино в нигде для никого...
