Боже мой, сколько мифов создал про нашу Церковь советский научпоп, тьмочисленные издания воинствующих безбожников, а еще того ранее – снобские статейки революционеров-демократов и либеральствующего дворянства! Удивительно еще как мы тоже Джордано Бруно не сожгли, о, потом было бы так удобно тысячу раз пнуть русское православие еще и за Джордано Бруно. Но вот не получилось – западные «коллеги» взяли на себя это мрачное дело, а второго Джордано как-то не нашлось.
Впрочем, Русской церкви и без того доставалось, достается, будет доставаться за… ну перечислим: консерватизм, невежество, борьбу с ересями, «опиум для народа», поддержку царизма от князя Владимира до президента Владимира.
И разве можно сказать, что потоки вот этого всего, шумного, мутного, малоосмысленного и едкого ныне стали менее мощными, нежели, скажем, при старике Виссарионыче? Вот уж нет.
Что ни событие, что ни повод, а творения советской атеистической пропаганды без конца выкапываются и предлагаются как истина в последней инстанции.
Вот, например: ровно год назад мы праздновали 450-летие первой российской печатной книги с четко известной датой. В 1564 году первопечатники Иван Федоров и Петр Мстиславец издали «Апостол» – книгу, по качеству печати, по концентрации интеллектуальной работы, связанной с ее появлением, достойную восхищения. Это не первая книга, сошедшая в нашей стране с печатного станка – было еще несколько «анонимных» изданий, о которых мы не знаем даже, вышли они в Москве или в Казани. Но «Апостол» запечатлелся в общественном сознании как точка отсчета для истории русского книгопечатания.
И что же? «Кажинный раз на том же самом месте»! Нам, конечно, напомнят, что Иван Федоров сбежал в Западную Русь, что печатню его сожгли какие-то переписчики книг -- темные гнусные церковники, боровщиеся со всем светлым, прогрессивным, уничтожавшие… э-э-э… какой там любимый оборот? а! «ростки просвещения». Обычно церковники эти ростки душили. Возьмутся за какой-нибудь росток и душат его, и душат всей командой… Книгопечатание, понятно, после бегства прогрессивно мыслящего просветителя надолго заглохло, и только на площадях густо чадили костры с еретиками, которые… ну что обычно делают еретики? правильно, еретики, разумеется, несли свет, а потому «черное воинство» (так в советское время целую книгу назвали – «Черное воинство»), естественно их жгло, давило, душило, оставляло без сладкого.
Так всё это навязло в зубах, что уже превратилось, кажется, в некий прогрессивно-атеистический канцелярит. А в подобных случаях факты, правда, действительный ход событий мало интересуют: истина-то уже, поди, всем ясна. Истина-то, куда ж деваться, непрогрессивной быть не может…
Вот только на Руси, что не истина, но всё сплошной консерватизм и даже, бывает, мракобесие.
Книгопечатание у нас учредили и поддерживали на протяжении двух веков Церковь и правительство. Печатный двор в Москве основали не какие-нибудь частные адепты прогресса, а два митрополита – Макарий и Афанасий, плюс царь и великий князь Иван Васильевич.
И за всё время, пока Макарий и Афанасий занимали митрополичью кафедру, ни один еретик сожжен не был, как, впрочем, не был умерщвлен и каким-либо иным способом.
Более того, Церковь поддерживала книгопечатание всеми силами, духовно и материально, отправляла на Печатный двор лучших книжников, образованнейших людей, поскольку видела в печатной книге средство просвещения. А на духовное просвещение смотрели как на лучшее орудие борьбы с ересями. С точки зрения Церкви, ересь рождается из ложного мудрования, из заблуждения, основанного либо на гордыне, либо на неполном знании. А как можно уничтожить неполное знание? Только дать всю его полноту.
В первую очередь потоки печатных книг, кстати, направлялись в области, где христианство стояло некрепко, например, туда, где население крестилось совсем недавно. Прежде всего – на Казанскую землю, недавно присоединенную к России и нуждавшуюся в орошении христианской культурой.
Иван Федоров никуда не бежал. Его и Петра Мстиславца отправили на Западную Русь как людей, которые были способны помочь тамошнему православию, ведущему тяжелую борьбу на два фронта – с агрессивным католическим духовенством и радикальными группами протестантов.
Московские первопечатники вывезли целый обоз тяжелого оборудования, которое использовали на новом месте. Так что не стоит представлять себе маршрут Ивана Федорова через литовский рубеж как детективное действо: первопечатник от погони уходит плавнями, несется огородами, а лихие опричники с пищалями лупят по нему злым свинцом, но догнать не могут... И не надо представлять себе его судьбу, как это сделали советские кинематографисты в чудовищном учебном фильме: печально ушел нищим и с мешком за плечами. Иван Федоров и его товарищ ехали среди бела дня, их провожали государевы дьяки и дворяне, их благословляло церковное Священноначалие: «Тяжелое дело на вас возложено. Бог вам в помощь!»
Да и на Москве вскоре опять заработали печатные станы, никуда не делось книгопечатание. Доказать это можно на пальцах: до наших дней дошли многочисленные издания Печатного двора XVI века, относящиеся к пост-федоровским временам Церковь, однажды приобретя этот могучий инструмент просвещения и воспитания, вовсе не собиралась от него отказываться. Да и как иначе? На протяжении века от времен Василия III до начала русской Смуты в митрополитах у нас по преимуществу были «книжники» -- люди, умудренные «виноградом словесным». Они же сами, первыми ставили масштабные просветительские задачи, они ж создали богатейшую историческую, нравственную, богословскую литературу.
Правда проста: книгопечатание это драгоценный подарок России от Русской церкви.
