Наверняка у каждого из нас дома есть хотя бы одна книга Пушкина. А у кого-то даже целое собрание сочинений! Представить домашнюю библиотеку без томика Александра Сергеевича просто невозможно. Но что же было в книжном шкафу у самого гения русской поэзии? «Фома» рассказывает о 7 книгах с книжной полки поэта!
Уильям Шекспир. «Ромео и Джульетта»
«У меня кружится голова после чтения «Шекспира. Я как будто смотрю в бездну», — признавался Пушкин. Имя английского драматурга русский поэт начинает упоминать уже в 1820-х годах. Впервые шекспировская цитата появляется во второй главе «Евгения Онегина» (1823): это слова «Poor Yorick!»«Бедный Иорик!» — восклицание Гамлета над черепом шута (примечание Пушкина) из трагедии «Гамлет». Владимир Ленский вспоминает эти слова при посещении сельского кладбища.
Шекспир оказал большое влияние на творчество Пушкина. Свою драму «Борис Годунов» Пушкин создавал под несомненным влиянием Шекспира. Отсылки к автору «Макбета» и «Бури» есть во многих пушкинских стихотворениях. Например, шекспировские образы есть в «Кинжале» (1821), а в позднем поэтическом тексте «Не дорого ценю я громкие права» (1836) Пушкин снова цитирует Гамлета: «Слова, слова, слова».
«Читайте Шекспира» — советует поэт в одном из своих писем. Сохранился подробный отзыв Пушкина о трагедии «Ромео и Джульетта». Он с восхищением пишет, что в этой пьесе «отразилась Италия, с ее климатом, страстями, праздниками, негой, сонетами, с ее роскошным языком, исполненным блеска». Помимо итальянского драматического колорита, Пушкин отмечал очаровательных главных героев, однако среди действующих лиц особенно симпатизировал Меркуцио, которого считал «образцом молодого кавалера того времени. Изысканный, привязчивый, благородный Меркутио есть замечательнейшее лицо из всей трагедии».
Вальтер Скотт. «Роб Рой»
В 1820-1830-х годах произведения Вальтера Скотта пользовались огромным успехом у читателей во всем мире. Пушкин не стал исключением и признавался, что романы «шотландского чародея» — «это моя пища души». Историческая правдивость, жизненность, широкая и объективная народность текстов Скотта привлекала Пушкина больше всего:
«Главная прелесть его романов состоит в том, что мы знакомимся с прошедшим временем не с напыщенностью французских трагедий, — не с чопорностию чувствительных романов — не с достоинством истории, но современно, но домашним образом. Тут наоборот что нас очаровывает в историческом романе — это то, что историческое в них есть подлинно то, что мы видим...»
Так, Пушкин очень ценил исторический роман «Роб Рой» (1817) о национальном герое Шотландии Роберте Рое, разбойнике, которого именуют «шотландским Робин Гудом».
В «Капитанской дочке», где Пушкин поднимает тему крестьянского восстания, хорошо заметно увлечение русского поэта этой книгой Скотта. Оба романа — социальные с сильным авантюрно-семейным сюжетным элементом, сконцентрированы на «смутных» моментах истории XVIII века. Оба представляют собой «рукописи»-отчеты об «ошибках, доблестях и увлечениях молодости», в которых довольно много схожих сюжетных поворотов (например, картина набега на крепость). А образ вождя Роба Роя, симпатизирующего главному герою-молодому человеку, очень напоминает Пугачева. Также стоит заметить, что в «Капитанской дочке» пушкинисты видят переклички не только с романом «Роб Рой», но и с другими текстами Скотта: «Эдинбургской темницей», «Уэверли» и т.д.
Жан де Лафонтен. «Басни»
«Певец любезный, мудрец простосердечный, Ванюша Лафонтен!» — так ласково в своем «Городке» Пушкин вспоминал французского баснописца Жана де Лафонтена, с произведениями которого он познакомился еще в детстве. Еще ребенком Пушкин сам пробовал сочинять басни. Также Лафонтен входил в обязательную программу обучения в Царскосельском лицее. В 1815 году, описывая свое уединение в Захарове, Пушкин пишет: «Вот здесь под дубом наклоненным с Горацием и Лафонтеном в приятных погружен мечтах».
Лафонтен писал не только басни: Пушкин высоко ценил его сказки, повести и поэмы. Русского поэта особенно привлекал необычный стиль Лафонтена: не назидательный, как, например, в баснях Эзопа, а очень непосредственный, легкий, близкий каждому человеку. Французский автор учил трезвому и ясному взгляду на жизнь, изящно затрагивал темы уединения человека и любви. След текстов Лафонтена заметен в сказочной поэме Пушкина «Руслан и Людмила», где описание волшебного сада Черномора, как считают многие исследователи-пушкинисты, является красноречивой отсылкой к одному из текстов Лафонтена «Любовь Психеи и Купидона». Также, например, в стихотворении Пушкина «Аквилон» (аквилон — «северный ветер») встречаются басенные мотивы Лафонтена.
Тростник прибрежный долу клонишь?
Зачем на дальний небосклон
Ты облачко столь гневно гонишь?
Недавно черных туч грядой
Свод неба глухо облекался,
Недавно дуб над высотой
В красе надменной величался...
Но ты поднялся, ты взыграл,
Ты прошумел грозой и славой —
И бурны тучи разогнал,
И дуб низвергнул величавый.
Пускай же солнца ясный лик
Отныне радостью блистает,
И облачком зефир играет,
И тихо зыблется тростник.
Хорас Уолпол. «Замок Отранто»
В 1834 году библиотека Пушкина пополнилась одним примечательным лондонским изданием (поэт неплохо знал английский язык и читал оригинальную литературу). Это был популярнейший в Англии роман под названием «Замок Отранто». Это был первый в истории литературы готический роман, а его автор, Хорас Уолпол, родоначальник этого жанра, был одним из самых известных европейских авторов XVIII века. В 1750 году он начал строить маленький готический замок в небольшом поместье в окрестностях Лондона. Уолпол писал: «мой дом похож на монастырь»: там были арочные окна с фигурами святых, зал, в котором можно было молиться, арки, стены с готическими узорами, витражные окна с фигурами святых. Именно сюда писатель поместил место действия своего романа «Замка Отранто» (1764) о всевозможных сверхъестественных явлениях и чудесах на территории старинного замка.
Помимо романа Уолпола, в пушкинской библиотеке были другие классические готические романы: «Старый английский барон» Клары Рив, «Ватек» Уильяма Бекфорда и «Венецианский разбойник» Мэтью Грегори Льюиса. Увлечение Пушкина готикой отразилось в некоторых его известных текстах. Например, в «Гробовщике» и в «Пиковой даме», в которой он использует не только устойчивые мистические готические образы (например, призрака или загадочной тайны, которую необходимо узнать герою), но и пародирует штампы готического романа.
Николай Гоголь. «Вечера на хуторе близ Диканьки»
Пушкин и Гоголь были хорошо знакомы, вели переписку и нередко встречались. Например, летом 1831 года Гоголь, совсем молодой и начинающий автор, жил в Павловске и почти каждый вечер уезжал в гости в Царское Село, где жили Пушкин и Василий Жуковский. Гоголь нередко обращался к Пушкину за советом, просил помочь ему устроиться на службу в университет, подсказать сюжеты для произведений...
Первая книга Гоголя — сборник повестей «Вечера на хуторе близ Диканьки» (1829-1832), куда входит знаменитая «Ночь перед Рождеством», произвела на Пушкина глубокое впечатление. Он писал: «Сейчас прочел «Вечера близ Диканьки». Они изумили меня. Вот настоящая веселость, искренняя, непринужденная, без жеманства, без чопорности. А местами какая поэзия! какая чувствительность! Все это так необыкновенно в нашей нынешней литературе, что я доселе не образумился. Мне сказывали, что когда издатель вошел в типографию, где печатались «Вечера», то наборщики начали прыскать и фыркать, зажимая рот рукою». Книга Гоголя была такая смешная и веселая, что наборщики «помирали со смеху». Пушкин также назвал гоголевские «Вечера...» «изумительной русской книгой». Пушкин отмечал впоследствии эволюцию и совершенствование стиля Гоголя. «Невский проспект» поэт особенно любил, а «шутливая, трогательная идиллия» повесть «Старосветские помещики» заставила Пушкина смеяться «сквозь слезы грусти и умиления». Гоголевского же «Тараса Бульбу» Пушкин и вовсе сравнивал с текстами одного из своих любимых писателей — Вальтера Скотта.
Джордж Гордон Байрон. «Корсар»
Влияние Байрона на Пушкина было очень велико: русский поэт сам признавался, что «сходил с ума» от чтения английского поэта-романтика. Байрон «подарил» европейской лирической романтической поэме центрального сильного («байронического») героя и описание его внутренних переживаний, которые доминируют над действием поэмы. Именно Байрон создал в поэмах особую атмосферу действия — экзотические картины Востока, его природу, обитателей и соответствующие этой обстановке сюжетные ходы — битвы, похищения, переодевания, проделки разбойников и т. д.
В 1813—1816 годах Байрон создал цикл поэм, подсказанных его путешествием на Восток. Это так называемые «восточные поэмы»: «Гяур», «Абидосская невеста», «Корсар», «Осада Коринфа», «Лара» и «Паризина». «Восточные поэмы» повторяют одну и ту же сюжетную схему. В них присутствуют три основных действующих лица: герой, его возлюбленная и его противник. Под непосредственным влиянием этих «восточных поэм» возникли так называемые «южные поэмы» Пушкина (1820—1824). Под этим названием объединяются «Кавказский пленник», «Братья-разбойники», повествовательный отрывок «Вадима», «Бахчисарайский фонтан» и «Цыганы». Название «южные поэмы» имеет двоякий смысл: во-первых, поэмы написаны в ссылке, на юге России (за исключением «Цыган», законченных в селе Михайловском); во-вторых, они в основном описывают экзотический Юг.
Пушкин, как и его английский «коллега», показывает нам в «южных поэмах» необычную, романтическую, приключенческую обстановку: есть и лагерь разбойников, и кочующие цыгане, и дикие племена свободных черкесов, и гарем крымского султана... Особенное сходство литературоведы замечают между поэмами «Кавказский пленник» Пушкина и «Корсар» Байрона. Образы поэм действительно очень похожи, вплоть до развитий отношений главного героя-пленника и влюбленной в него красавицы: девушка открывает герою свою любовь и узнает о том, что он любит другую.
Библия
Венчает список главная книга человечества — Библия. Известно, что в библиотеке Пушкина хранилась Библия в переводе на французский язык, изданная Российским Библейским обществом в Петербурге в 1817 году. То есть русский поэт, превосходно знавший французский, прочитал Библию в современном переводе до того, как появился её перевод с церковно-славянского и греческого на русский: Новый Завет с Псалтырью были впервые переведены на русский в 1820 году. Новый Завет 1824 года также хранился в библиотеке поэта. Ветхозаветные же книги (кроме Псалтири) так и не были переведены на русский язык при жизни Пушкина и могли быть читаемы либо на церковнославянском, либо в переводах на другие европейские языки.
На протяжении всей жизни в личных письмах поэт нередко сообщал, что читает Священное Писание. С самого детства Пушкин был знаком с православными традициями, посещал церковные службы, был внимательным читателем православной богословской литературы и часто использовал библейские сюжеты, мотивы и цитаты в своем творчестве. Достаточно вспомнить стихотворение «Пророк» (1826), в основу которого положен библейский сюжет о видении пророку Исайи Господа Саваофа, окруженного серафимами, или стихотворение «Отцы пустынники и жены непорочны» (1836) — переложение покаянной молитвы преподобного Ефрема Сирина.
Известно следущее высказывание Пушкина о Библии: «Есть книга, коей каждое слово истолковано, объяснено, проповедано во всех концах земли, применено ко всевозможным обстоятельствам жизни и происшествиям мира; из коей нельзя повторить ни единого выражения, которого не знали бы все наизусть, которое не было бы уже пословицею народов; она не заключает уже для нас ничего неизвестного; но книга сия называется Евангелием, — и такова ее вечно новая прелесть, что если мы, пресыщенные миром или удрученные унынием, случайно откроем ее, то уже не в силах противиться ее сладостному увлечению и погружаемся духом в ее божественное красноречие». Друг Пушкина, поэт Василий Жуковский, замечал изменения, произошедшие в Пушкине в последние годы его жизни: «Как Пушкин созрел, и как развилось его религиозное чувство! Он несравненно более верующий, чем я!..»
Использованная литература: В. Жирмунский «Байрон и Пушкин», Н. Захаров «Шекспир в творческой эволюции Пушкина», Н. Захаров «Ромео и Джульетта Шекспира в критике и поэтике А. С. Пушкина», В. Вацуро «Готический роман в России», Г. Лукач «Пушкин и Вальтер Скотт», Д. Якубович «„Капитанская дочка“ и романы Вальтер Скотта», Б. Томашевский «Пушкин и Лафонтен», «Переписка А. С. Пушкина. В 2-х т. Т. 2», К. Дубровина «Библейские образы и библеизмы в произведениях А.С. Пушкина», Ф. Кичатов «Христианские мотивы в творчестве А.С. Пушкина», Н. Саяпина «Кавказский пленник» А.С. Пушкина и «Корсар» Дж. Г. Байрона: к проблеме жанра и романтического героя».
