В дневнике писателя-коммуниста Константина Симонова есть удивительная запись:
«Наконец мы заехали в такую глушь, где даже не было беженцев. По проселкам шли только мобилизованные. В деревнях оставались женщины. Они выходили на дорогу, останавливали машину, выносили из погребов крынки с холодным молоком, поили нас, крестили и вдруг, как-то сразу перестав стесняться того, что мы военные и партийные, говорили нам: “Спаси вас Господи. Пусть вам Бог поможет”, — и долго смотрели нам вслед. Просьбы взять деньги за молоко отвергались без обиды, но бесповоротно.
Деревни были маленькие, и около них, обычно на косогорах, рядом с покосившейся церквушкой, а иногда и без церквушки, виднелись большие кладбища с одинаковыми, похожими друг на друга старыми деревянными крестами.
Несоответствие между количеством изб в деревне и количеством этих крестов потрясло меня. Я понял, насколько сильно во мне чувство родины, насколько я чувствую эту землю своей и как глубоко корнями ушли в нее все эти люди, которые живут на ней.
Горести первых двух недель войны убедили меня в том, что и сюда могут прийти немцы, но представить себе эту землю немецкой было невозможно. Что бы там ни было, она была и останется русской. На этих кладбищах было похоронено столько безвестных предков, дедов и прадедов, каких-то никогда не виденных нами стариков, что эта земля казалась русской не только сверху, но и вглубь на много саженей...»
Это самое начало войны, 1941 год. Необыкновенное открытие того, чем на самом деле является его Родина.
При чем тут Бунин? Текст, который он считал главным в своей жизни — рассказ «Чистый понедельник», — был тоже написан во время войны. И тоже стал откровением о России.
1944 год. Бунин уже давно, больше 20 лет, живет во Франции. В основном в Грассе — маленьком курортном городке. Там не сладко. Еды в обрез. С водой перебои. Отопления нет. Оккупация. Еще немного — и она закончится. Но и жить осталось не так уж долго. Всего девять лет.
Позади Нобелевская премия. Выше Бунину уже не подняться в этом мире. Но это не принесло ему ни счастья, ни благополучия. Премиальные деньги давно потрачены. Бóльшая часть — на помощь нуждающимся. Из России писатель бежал. И в ту, прежнюю Россию уже не вернуться. Даже многие дорогие Бунину дома и храмы (которые упоминаются в «Чистом понедельнике») перестали существовать, разрушены.
Сложно поверить, что именно в этой обстановке и в этом возрасте (ему 73) он пишет свой главный — как сам считал — текст, «Чистый понедельник».
В дневнике его жены, Веры Буниной-Муромцевой, есть такое свидетельство: «…он написал на обрывке бумаги в одну из своих бессонных ночей, цитирую по памяти: “Благодарю Бога, что Он дал мне возможность написать “Чистый понедельник”».
Почему именно этот рассказ — главный текст «Темных аллей» и главный для Бунина вообще?
Книга «Темные аллеи» писалась 10 лет. Это именно цельная книга, а не сборник рассказов. Потому что отдельные, не связанные между собой по сюжету, короткие тексты активно взаимодействуют по смыслу. Подсвечивают друг друга, наталкивают на мысли о предысториях и возможностях развития. Это как мир, в котором все как-то взаимосвязано. Не в очевидном плане. А на уровне, наверно, духовных законов.
«Чистый понедельник» был написан намного позже предыдущих текстов. «Темные аллеи» уже издавались без него и следующих за ним трех рассказов. Но были какими-то незавершенными, трагическими и действительно темными. Именно «Чистый понедельник» при всей его пронзительности и щемящем горьком чувстве дал им свет и воздух. А главное — именно в этом тексте Бунин, похоже, нашел выход из темных аллей.
Живя во Франции, Бунин постоянно думал и писал о России. Революцию он воспринял как абсолютное зло. Считал, что Советский Союз — это временно. Но когда началась война, он стал пристально следить за событиями, отмечал стрелочками на карте положение фронтов. Был момент, когда он поймал себя на мысли, что молится за Сталина. Кажется, через это общее горе он внутренне примирился с теми, кого ненавидел. 12 мая 1944 года был освобожден Крым — берег, на котором он навсегда прощался с Россией. Бунин — только представьте, в оккупации — громко праздновал эту победу. Именно эту дату он поставит под «Чистым понедельником».
«Час ночи. Встал из-за стола — осталось дописать неск. строк “Чистого Понед[ельника]”. Погасил свет, открыл окно проветрить комнату — ни малейш. движения воздуха; полнолуние, ночь неяркая, вся долина в тончайшем тумане, далеко на горизонте неясный розоватый блеск моря, тишина, мягкая свежесть молодой древесной зелени, кое-где щелкание первых соловьев... Господи, продли мои силы для моей одинокой, бедной жизни в этой красоте и в работе!»
События «Чистого понедельника» происходят в Москве 1913–1914 годов. Молодые обеспеченные парень и девушка гуляют, посещают лекции, рестораны, спектакли, концерты, читают книги. Золотая молодежь. Впрочем, в чем-то друг на друга они не похожи. Главный герой погружен в жизнь культуры светской, а его подруга больше внимания обращает на жизнь церковную. Читает и думает о святых, посещает богослужения, молится.
Их история любви заканчивается неожиданно и странно. После единственной проведенной вместе ночи девушка уходит (послушницей?) в монастырь. Для Бунина с того момента прошло уже больше 30 лет. Это очень важно понимать нам, читателям. Автор смотрит на происходящее как бы со стороны — понимая то, что будет дальше, знает сложный исторический контекст.
Важно не только время, но и место событий. Москва постепенно становится одним из героев рассказа. К концу она обретает образ огромной, охватывающей своей внутренней сущностью всю Россию. Процесс разрастания невидимой — духовной, на уровне атмосферы ощущаемой — сердцевины города происходит через самое дорогое и важное. Через человеческие души. Что такое один или два человека по сравнению с целой страной? А что такое целая страна по сравнению с бессмертной душой?
Вот что пишет Бунин в дневнике: «А кроме того, есть еще нечто, что гораздо больше даже и России, и ее материальных интересов. Это — мой Бог и моя душа».
«Чистый понедельник» — не просто частная история любви. А богатейшая фактура рассказа — не просто декорации и фон. Вслед за Шмелевым с его «Летом Господним», которое составляет икону всего лучшего, что писатель хранил как память о России, Бунин тоже пишет икону. Только более сложную, не скрывающую внутренних противоречий жизни ушедшей эпохи. В рассказе оказываются рядом жизнь России интеллигентской и духовная, церковная Россия. Та самая Святая Русь. Это как будто два разных мира, которые тем не менее всматриваются друг в друга, пытаются друг друга понять. Понять, перед тем как прежняя светская жизнь падет из-за войны и революций, а Русь Святая вступит в эпоху гонений.
И, внимательно читая, мы чувствуем, что в образе героя — не один-единственный человек. В нем — беда очень многих, кого совсем скоро революция застанет врасплох. И в героине мы усматриваем и целую Москву, и всю Россию. Загадка ее поступка и противоречивость характера — это именно загадка русской души. И устремлена она к жизни духовной, готовой и к служению, и к милосердию, и к самопожертвованию. Неслучайно ведь последняя встреча героев происходит именно в Марфо-Мариинской обители сестер милосердия. Неслучайно во главе крестного хода идет святая княгиня Елизавета Федоровна Романова, которая спустя несколько лет мученически погибнет.
Герой рассказа любил женщину, соприкоснулся со Святой Русью, а с Россией — расстался. И вернуться к прежнему невозможно. Помните, как герой ездит по Москве и плачет? Он потерял ту, которая отдала ему все, что он мог вместить. Большее, к сожалению, вызывало в нем то удивление, то смех… Он плачет не только по любимой, которую не смог понять. Но и по России, которой больше не будет. И ведь мы плачем невольно вместе с ним.
