Алексей Светозарский: "Это одна из мрачных и тяжелых эпох нашей церковной истории"

О причинах, хронологии и последствиях церковного раскола XVII века мы беседуем с профессором Московской духовной академии Алексеем Светозарским.

— Алексей Константинович, скажите: могли ли церковные реформы, породившие раскол, пойти иначе или такая ожесточенность с обеих сторон была неизбежна?

— В Смуту Россия пережила очень серьезные потрясения. Они отразились не только на государственном и экономическом положении. Произошли серьезные сдвиги в сознании. Мы видим волну серьезной секуляризации, которая получила отражение и в тогдашней литературе. Мощно усилилось западное влияние, особенно в период борьбы за Малороссию. Кроме того, это был век войн и бунтов, время сплошных потрясений: медный бунт, соляной бунт, восстание Степана Разина. Что касается Церкви, то необходимость реформ в ней назрела. Достаточно вспомнить такие явления, как многогласие. Было много какой-то неупорядоченности: люди приносили в храм свои иконы и ставили перед ними свечи, стояли в шапках, вели какие-то посторонние разговоры и все это на фоне длинной продолжительной службы.

Надо понимать, что мы говорим о том времени с точки зрения наших гуманных времен, но каждый век живет по своим законам, и XVII век — это очень жестокое время. Например, тогда показания, взятые не под пыткой, подвергались сомнениям, то есть свое слово надо было подтвердить на дыбе. Отсюда выражение «доносчику первый кнут». Существовали жестокие наказания за колдовство и ересь — сожжения, закапывание живьем в землю. Сыграла свою роль и личность Никона, человека властного, резкого, жесткого. Отсюда такая непримиримость, такое неприятие сторонами друг друга.

Конечно, с другой стороны, реформа затронула очень болевые моменты. Ведь людей с детства учили складывать персты именно так, эта практика была преобладающей. Стоглавый собор 1551 года воздвиг анафемы на тех, кто не крестится двуперстно (хотя всегда были и крестящиеся троеперстно). У нас всегда уделялось очень большое внимание пусть внешним, но очень важным формам, а Никон в своей реформе бил-то как раз по ним.

Обычно говорится о том, что одной из причин столь поспешных реформ было ожидание того, что Россия, расширяя свои границы, вот-вот приблизится к Босфору, царь отвоюет Константинополь у турок, и тогда Третий Рим возродится в самом Царьграде. Считается, что Патриарх Никон готовился в таком случае возглавить вселенское Православие. И именно для этого нужно было привести русскую богослужебную традицию в соответствие с греческой.

Наши греческие учителя не считали нужным ставить в известность об изменениях, которые произошли у них естественным образом, без всяких соборных постановлений, свою паству в далекой северной варварской стране, которая их кормила, привечала и, как могла, защищала. Достаточно вспомнить споры о посте в среду и в пятницу, имевшие место в 12 веке. На Руси была принята практика Студийского устава, более мягкая, чем сейчас. Потом вдруг в Греческой Церкви практика ужесточается из-за стремления компенсировать те дни, когда Церковь пост отменяет во время Светлой Седмицы, Святок и так далее. Греки заявляют о том, что можно действовать так и только так, и происходит смута.

Есть и другие причины. Это и сложные отношения царя и Патриарха, и непонимание представителей государственной власти, почему их решения не воплощаются в жизнь, почему часть народа противодействует. Так что здесь целый комплекс причин, почему реформы обернулись жестоким разделением и пошли по весьма тяжелому пути.

— А правда ли, что Никон хотел «отыграть» обратно и смягчить отношения к старообрядцам, но уже государство ему это не дало сделать?

— Да, такое мнение есть. Это можно найти в трудах Николая Федоровича Каптерева, профессора Московской духовной академии. Но это все-таки момент скорее гипотетический. Однако известно, что в своей келейной практике Никон не различал старые и новые книги, не придавая этому значения.

— Чем тогда были вызваны жестокие преследования старообрядцев?

А это как в Византии. Там как только выходило соборное решение, оно имело силу юридического государственного акта, и императоры исполняли это решение. Достаточно вспомнить арианские споры. И Русь это унаследовала. Государство в силу исторических условий и не могло не вмешаться. Это было невозможно. Церковь и государство представляли собой некий двуединый организм. И то, что принималось Церковью, государством воплощалось. Поэтому тут не могло быть какой-то отстраненности или равнодушия, потому что представление о невмешательстве государства в религиозную сферу родилось гораздо позже.

Что касается преследований, конечно, это одна из мрачных и тяжелых эпох в нашей церковной истории. Хотя нельзя сказать, что были только преследования. Например, Петр Великий смотрел на все с точки зрения государственной пользы. И если раскольники, как тогда их называли, не упрямились в сотрудничестве с государством, Петр в таких случаях говорил: «Пусть хоть одним перстом крестятся, лишь бы польза была». Но все же человек, который подпадал под понятие «раскольник», выступал как антагонист, оппозиционер для того времени. Ведь часть старообрядцев не возносила царское имя за богослужением, а молиться за царя — значило позиционировать себя как патриота, это было обязательно.

В Российской империи старообрядцы безусловно были людьми второго сорта, но при этом и при Екатерине Великой, и при Павле Первом имеет место некоторое потепление в отношениях с ними. Не говоря уже о Николае II, которого старообрядцы вспоминают добрым словом за его указ о веротерпимости.

— Можно ли говорить, что в расколе были виноваты обе стороны, и если да, то кто больше?

— Здесь вопрос критерия. Сейчас есть такое мнение, и явно с желанием вызвать ассоциации с современностью, что на стороне Никона были послушные священноначалию и царской власти конформисты, заинтересованные в личном благе, равнодушные к тому, как креститься, а в раскол ушли нонконформисты, люди чистой идеи. Эта схема достаточно прямолинейная. Все было не так, потому что, если мы учтем фактор послушания святой Церкви, понятие, неизвестное многим светским исследователям, которые с восторгам пишут о старообрядческом движении, сами не принадлежа ни к какой конфессии, тогда да, схема такая: вот, они боялись за жен-детей, за имущество и так далее. С другой стороны, конечно, наши богословы рубежа веков оправданно писали о том, что в раскол ушли люди не самые равнодушные к вопросам религиозным, которые были еще тогда в обществе самыми актуальными. Общество тогда жило религиозными интересами, Здесь приходит на память решение Поместного собора Русской Православной Церкви 1971 года. В этом решении церковная реформа Патриарха Никона была охарактеризована как крутая и поспешная ломка традиционной русской обрядности. Это мы отрицать не можем. Но вот стоит ли из-за этого покидать церковный корабль?

— А в чем именно были неправы те, кто ушел в раскол?

— Они оставили ограду Церкви. Верность привычному обрядовому строю они предпочли верности Матери-Церкви. Обратите внимание: с ними не ушел ни один епископ, хотя некоторые и сочувствовали. Даже тайно рукоположить им епископа (как это, кстати, происходило в иных исторических обстоятельствах) никто из архиереев не попытался. Они, скорее, скорбели, что так все произошло. Мы знаем и многих других противников никоновых реформ, которые не ушли в раскол: Стефан Вонифатьев, Иоанн Неронов.

Давайте посмотрим на дальнейшую судьбу старообрядческого движения. Старообрядцы, приемлющие священство, очень долго пребывали без иерархии. Часть из них сумела получить иерархию уже в середине XIX века, а часть — в смутное время 1920-х годов. Другая часть старообрядцев просто отвергла саму возможность священства, когда умерли священники дониконовского поставления, эта часть старообрядцев осталась без духовенства — это так называемые беспоповцы. У некоторых из таких групп даже возникло свое богословие — весьма оригинальное, и, я осмелюсь утверждать, отличное от православной традиции.

Еще одно разделение возникло после окружного послания 1862 года — этот замечательный документ, возникший в эпоху Александровских реформ, когда можно было уже как-то высказывать свое мнение. Например, там говорится, что последователи Великороссийской церкви (был у старообрядцев такой нейтральный термин) под именем Иисуса почитают того же Бога, что и они (старообрядцы говорят Исус). В общем, это был шаг навстречу, но сам он вновь расколол старообрядческое общество: оно разделилось на «окружников» и «противоокружников». И только события революции и последующих лет как-то стерли это их разделение.

— Что бы Вы назвали самым главным негативным последствием раскола?

— То, что наши братья по вере, исповедующие те же, что и мы, православные истины, пребывают в разделении с нами.