Весной 1498 года был арестован священник, харизматик, пламенный проповедник, обличитель язв общества и Римской курии, одно время фактический правитель Флоренции Джироламо Савонарола. Свою жизнь он закончил на виселице 23 мая 1498 года под восторженный рев той самой толпы, которая еще недавно была готова выполнить любой его призыв.
Его жизнь — трагический пример того, как деятельный идеалист-романтик, вознамерившийся построить Царство Божие на земле — хотя бы в одном отдельно взятом городе, — несмотря на всю свою искренность и чистоту помыслов, попадает в извечную дьявольскую ловушку, увлекая в нее за собой своих последователей.
Конечно, когда отвергнутый любимой девушкой юный школяр вместо того, чтобы по примеру отца стать врачом, сбежал из родного дома в монастырь, он вряд ли мечтал «глаголом жечь сердца людей». Но его страстной натуре мало было того, что сам он вел суровую жизнь и даже книги свои подарил монастырю, оставив себе только Библию. Так возмущало его несовершенство того, что он видел вокруг, что настоятель, спасая спокойствие братии, послал его проповедником в другие города. Так Савонарола попал во Флоренцию, ставшую его судьбой.
Но любви с первого взгляда не получилось. Город республиканцев-гуманистов не принял обличений республиканца-христианина. Тем более что к тому времени дальновидные Медичи успели не только прибрать к своим рукам власть, но и самих гуманистов с их проповедью справедливого государственного устройства, требованием соблюдения законности, справедливости, свободы и великодушия превратить в придворных и чиновников-исполнителей.
Козимо Медичи, богатейшим банкир Италии, придя в 1434 году к власти, главной своей задачей поставил укрепление государства путем концентрации в своих руках как можно большего количества властных полномочий, хотя формально Флоренция оставалась республикой. А его преемник Лоренцо Медичи Великолепный уже откровенно тратил общественные деньги на непомерные личные расходы и бесстыдное сладострастие, чем быстро развратил народ.
Партии при нем прекратили свое существование, неугодные были изгнаны, казнены или брошены в тюрьму. Но усиливая диктатуру, Лоренцо Медичи любил порассуждать о добродетели и бессмертии души, и щедро снабжал деньгами и заказами Леонардо да Винчи, Микеланджело, Пико делла Мирандола. А любимым его занятием было устраивать всевозможные праздники и карнавалы. Флоренция при нем стала городом вечных праздников и удовольствий.
И тут появляется какой-то монах и начинает на каждом углу клеймить все человеческие слабости. Нет, не понравился Савонарола веселым «креативным» флорентийцам. Пришлось ему на несколько лет уехать в глубинку, где народ, не испорченный утонченным светским образованием, толпами стекался в церковь послушать пламенного проповедника. В нем видели чуть ли не библейского пророка. Да он и сам считал, что Господь призвал его проповедовать добродетель и обличать пороки — деспотизм, продажность чиновников, развращенность и цинизм образованных людей. А те уже считали Савонаролу новым Сократом.
Когда он окончательно вошел в моду, его вернули во Флоренцию. Теперь изнеженная публика сама хотела нравственного преображения. Савонарола клеймил роскошь женских нарядов, и дамы снимали украшения и приходили в церковь в скромных платьях. А монах уже властно громил священников, проповедников, отцов и матерей, князей, граждан и купцов, крестьян, солдат.
Когда же наследник Лоренцо Медичи Пьеро довел Флоренцию до политического кризиса и сбежал, Савонарола остался единственным человеком, облеченным доверием горожан, и принялся за воплощение своей мечты — построение справедливой христианской республики. Он установил в городе демократическое правление, провел налоговую реформу, основал заемный банк, дававший ссуды под низкий процент, провозгласил синьором Флоренции Иисуса Христа и принялся за нравственное возрождение народа.
Флорентийцы постились, ходили в церковь, на улицах вместо песен пели псалмы, читали только Библию, во время балов и маскарадов Савонарола назначал проповеди, святотатцам велел вырезать языки, азартных игроков наказывал огромными штрафами, развратников и гомосексуалистов приказывал жечь живыми.
Все это очень нравилось простонародью и все больше раздражало интеллигенцию и аристократов. Сначала его обвиняли в том, что он вмешивается в светские дела, потом Папа вообще запретил ему проповедовать. Но Савонарола не подчинился, он просто уже не мог остановиться.
А между тем к городу подступали то французы, то герцог Миланский, свирепствовали болезни, начался голод, денег в казне не было.
Флорентийцы давно отвыкли от самоуправления, и двадцать новичков, выбранных из разных сословий в городской совет, ни о чем не могли между собой договориться. Привычная вольготная жизнь, производство, торговля — все вдруг замерло, рабочий люд шлялся без дела по улицам, стонал от голода и грозил бунтом. Народ затосковал по «сильной руке». «Джироламо обманул нас. Вот оно, обещанное Флоренции счастье!» — роптали уставшие от непривычных душевных усилий горожане.
Все вдруг словно потеряли головы от страха: республике грозили и Папа, и Сфорца, и вся лига итальянских князей, и все это, казалось, из-за одного монаха. От Савонаролы разом отшатнулись все, кроме нескольких учеников.
12 мая 1497 года папа Александр VI, назвав учение Савонаролы «подозрительным», отлучил его от Церкви. В ответ тот заявил, что несправедливо отлученный имеет право апеллировать ко Вселенскому собору. Тогда Папа, угрожая отлучением всей Флоренции, потребовал заключить его в тюрьму. Началось следствие с жестокими пытками. Но и в тюрьме Савонарола продолжал писать обличительные письма. Даже за несколько часов до смерти поступить по-монашески, по-христиански — смириться и покаяться в своих собственных грехах — он так и не смог.
23 мая 1498 года при огромном стечении народа он был повешен, а тело его потом сожгли. Построить Царство Божие не земле ему так и не удалось.
