Недавно я послушал на «Эхе Москвы» Юлию Латынину в ее авторской программе «Код доступа». Вообще, я слушаю ее с интересом: говорит Юлия Леонидовна сочно, ярко и местами даже по делу — хотя здравые мысли у нее настолько перемешаны с разнообразными «стрелками осциллографов» и сожженными Коперниками, что отделить зерна от плевел просто невозможно. Да и ненужно, по большому счету. Важно, что Латынина транслирует — и талантливо транслирует! — взгляды определенной части общества. Хотя определить эту часть одним словом непросто. «Либералы», «креативный класс» — не совсем то. «Западники» — несколько ближе к делу, хотя и не на сто процентов точно. Во всяком случае, я благодарен Юлии Леонидовне за то, что она оформляет в чеканные формулировки то, что носится в воздухе.
В тот раз Латынина говорила о своей статье «О вреде гомофобов и гей-активистов». Начав с фразы «не буду пересказывать статью», оставшиеся полчаса Юлия Леонидовна посвятила именно ее пересказу. Тезисы таковы: во-первых, гомосексуальное поведение свойственно множеству различных животных. Во-вторых, в разных человеческих культурах встречается самое разное отношение к гомосексуализму — от категорического запрета до поголовного приятия. В-третьих, ничего тут такого нет, гомосексуализм — это все равно что увлечение рыбалкой. Можно на рыбалку ходить, можно не ходить, рыболов ничем не лучше и не хуже рыбофоба.
Юлия Леонидовна умудрилось сразу наступить на мозоли всем: и гомофобам, и ЛГБТ-активистам. Аргументы использовала «от науки» — заметив предварительно, что по теме гомосексуализма существует масса противоречащих друг другу исследований и что каждая сторона привлекает одни источники, игнорируя другие. Почему источники Юлии Леонидовны при этом авторитетнее других — вопрос интересный, но не самый главный.
А самое главное — ее тезис, что уровень гомосексуальности в данном конкретном обществе зависит от принятых в этом обществе традиций, от культуры, идеологии. Примеров она привела массу, и выглядят они вполне убедительно. Вопрос лишь в том, как к этому относиться? Сама Латынина считает, что, конечно же, чем хуже в обществе отношение к гомосексуализму (и чем ниже, таким образом, его уровень) — тем хуже для идеалов цивилизации. Тут, конечно, она вспоминает Библию. Библия, дескать, учит, что Солнце вращается вокруг Земли, и учит, что содомитов надо побивать камнями. Несостоятельность первого давно очевидна, теперь пришло время совершить «великую копернианскую революцию» и отказаться от второго. То есть, по мысли Юлии Леонидовны, пора бы Церкви вычеркнуть содомию из числа смертных грехов.
Конечно, очень интересно было бы получить ссылку, где, в каком месте Библии говорится о том, что Солнце вращается вокруг Земли. Такого ведь нет — кроме того, что Господь Бог сотворил светила, большое для освещения днем и малое для освещения ночью, в Писании более ничего такого про солнце не говорится. Вопрос о вращении не ставится. Верно другое — католическая Церковь довольно долго, фактически до XVIII века, считала верной геоцентрическую систему мира, разработанную древнегреческим математиком и астрономом Птолемеем во II веке по Р.Х. Надо ли пояснять, что никаким христианином Птолемей не был и на Библии не основывался?
Впрочем, это так, в сторону. Вернемся к мысли о том, что уровень гомосексуальности в обществе определяется не биологией, а идеологией. Если эта мысль верная (а она, скорее всего, верная, поскольку биологическая природа человека всюду одна и та же, а вот уровень того самого действительно в разных культурах сильно различается), то можно сделать выводы, которые крайне не понравятся сторонникам Юлии Леонидовны.
Во-первых, законопроект о запрете пропаганды гомосексуализма оказывается вполне логичным. Если гомосексуализм — явление не столько биологическое, сколько культурно-социальное, то его уровень действительно можно снизить с помощью законов (конечно, если они реально будут исполняться). Противники закона утверждали, что он бессмысленный, ведь если кто по природе своей гомосексуал, то его уж никак от однополого секса не отвратить, а если кто гетеросексуал, то никак его таким сексом не привлечь. Теперь этот аргумент — уже не аргумент.
Во-вторых, если спор о гомосексуализме переносится из биологической плоскости в идеологическую, это сильно бьет по позиции сторонников гомосексуализма. Оказывается, что им на самом деле нужен не только сами «отношения», но и та идеология, в рамках которой они считаются ничем не хуже пресловутой рыбалки. Это означает, что отныне всякий содомит обязан быть либералом и демократом, а сторонники либеральных ценностей вынуждены будут смириться со связкой «либерализм-гомосексуализм». Вот просто обязаны принять в свои ряды весь этот радужный спектр. Думаю, для многих людей «западной ориентации» это станет неприятным сюрпризом.
В-третьих, оказывается, что очень многие гомосексуалисты на самом деле вовсе не были обречены стать таковыми в силу неумолимых законов природы. Значит, все дело в их свободной воле и они при желании могут избавиться от своего пристрастия. Не все (у кого-то оно действительно обусловлено биологически), но весьма многие. Аргумент «раз ты стал таким, значит, такова твоя судьба, так тебе на роду написано» уже не работает.
Собственно, весь вопрос — именно в тех ценностях, которыми живет человек. Спор о гомосексуализме — это частный случай более общего духовного спора. Спора между христианством и безбожным гуманизмом. Христианство говорит, что гомосексуализм — это тяжкий грех и что люди, вступающие в такие отношения, Царствия Божия не наследуют. Безбожный гуманизм говорит, что ни на какого Бога оглядываться не надо, Его нет, мерило всех вещей — сам человек, и если человеку хочется этого, то и пускай. Но человеку не только этого может хотеться — можно, например, пожелать жену ближнего своего, можно пожелать вола его и осла его, можно решиться убить ребенка во чреве матери... и всё это безбожный гуманизм позволяет, с одной лишь оговоркой: в рамках закона. А рамки эти постепенно сужаются.
Примирить эти два противоположных подхода невозможно. Нельзя быть вот тут христианином, а вон там — безбожным гуманистом. Но это не значит, что христиане и безбожники обречены воевать друг с другом до полного уничтожения одной из сторон. Идейная несовместимость не означает несовместимости социальной. Исторический опыт показывает, что быть христианином можно и в нехристианском обществе, причем вовсе необязательно это означает мученичество. Точно так же можно быть безбожным гуманистом в христианском обществе, причем вовсе не обязательно это означает репрессии. Мы — верующие и атеисты — любим пугать друг друга словами про инквизицию и про Бутовский полигон, но забываем, что между двумя этими полюсами есть огромные пространства. В христианском обществе может не быть инквизиции, в секулярном обществе может не быть гонений на веру. Поэтому вместо того, чтобы изливать друг на друга ненависть, надо искать компромиссы.
И вот тут, в поисках компромиссов по теме гомосексуализма, позиция христиан мне кажется гораздо более «договороспособной», нежели сторонников «западной ориентации» — при том, что именно христиан либеральная пресса чаще всего обвиняет в «гомофобии».
На что, по-моему, мы можем в этом вопросе пойти:
Во-первых, на то, что люди, вступающие в противоестественные, с нашей точки зрения, отношения не должны преследоваться законом. Мы не мечтаем о возвращении 121-й статьи УК СССР, а уж тем более тех жестоких казней, каким в средние века подвергали содомитов.
Во-вторых, на то, что в чужую постель нечего лезть, и пока гомосексуальные отношения являются частным делом людей, нас это не должно волновать. Поэтому мы согласны с тем, что содомиты не должны подвергаться не только уголовным преследованиям, но и общественному шельмованию, люстрациям, травле, издевательствам. Ни над кем нельзя издеваться.
В-третьих, нет никакой трагедии в том, чтобы законодательство дало возможность содомитам решать разные финансово-юридические вопросы, неизбежные при фактическом сожительстве. То есть — чтобы не платить высокие налоги при вступлении в наследство, чтобы иметь право посещать друг друга в больнице, чтобы на законных основаниях вести общее хозяйство, и так далее. От нас тут не убудет.
На все это мы можем пойти без всякого ущерба для нашего христианского мировоззрения. Но вот чем мы поступиться никак не можем — это нашими представлениями о семье и воспитании детей. Поэтому мы никогда не согласимся на гомосексуальные браки. Брак — это союз мужчины и женщины. Точка. Мы никогда не согласимся на то, чтобы гомосексуальную пару приравнять к обычной семье. Мы никогда не согласимся на то, чтобы гомосексуалисты брали на воспитание детей — потому что исходим тут из интересов детей, а не их гипотетических приемных родителей. Для нормального развития ребенку нужны мама и папа, а не две штуки пап и не две штуки мам. Иначе неизбежны серьезные личностные проблемы. Ну устроен так человек, что ему нужны мама и папа, а материнская любовь не то же самое, что отцовская, и нужно и то, и другое. Я уж не говорю о таких очевидных вещах, как невозможность для гомосексуалистов быть служителями Церкви. Просто потому, что не может в Церкви служить человек, который считает для себя неприемлемыми ее требования.
Но если посмотреть на позицию наших идейных противников — не увидим никаких уступок, на которые они были бы готовы пойти.
Им нужно сразу всё — и гомосексуальные браки, и усыновление детей однополыми парами, и священники-геи, и изучение гомосексуализма в школах, и, главное, запрет для нас высказывать свое негативное отношение к тому, что мы считаем грехом. Любой невосторженный образ мысли по поводу содомитов — для них явление того же порядка, что и недавнее гомофобское убийство в Волгограде. Им нужно, чтобы мы любили содомитов — на меньшее они несогласны.
Причем эти «они» — вовсе не обязательно сами гомосексуалисты. С половой ориентацией у них все может быть нормально. А вот с духовной...
Как же нам с Вами договориться, Юлия Леонидовна?
Читайте также:
История про Надю, у которой есть Вера, но нет любви
