В спорах не рождается истина. Во всяком случае, она не рождается в спорах о вере. Я (как и многие другие) убеждался в этом многократно. На любой рациональный аргумент «за» найдется не менее рациональный — «против». Это касается как приятельских дискуссий на «любительском» уровне, так и доказательств бытия Божия, дышащих глубиной веков и обилием силлогизмов, утверждаемых авторитетом философов и богословов. Наверное, особенность Истины в том, что ее нельзя доказать (иначе давно бы все приняли). Но ее можно увидеть, восхититься ею и принять как нечто бесспорное, находящееся по ту сторону аргументов и дискуссий, выше рациональных доказательств и причинно-следственных связей.
Но вопрос, так сказать, методологического свойства остается — как увидеть Истину? Что для этого нужно сделать человеку? Куда пойти? Что прочитать? Как себя вести, наконец? Одним из лучших ответов на этот вопрос мне всегда представлялся диалог старца Зосимы с пришедшей к нему женщиной в «Братьях Карамазовых». В главе с красноречивым названием «Маловерная дама» гостья спрашивает у старца Зосимы, как ей обрести веру. И получает ответ:
— … Ну что, думаю, я всю жизнь верила — умру и вдруг ничего нет, и только «вырастет лопух на могиле», как прочитала я у одного писателя. Это ужасно! Чем, чем возвратить веру? Впрочем, я верила лишь когда была маленьким ребенком, механически, ни о чем не думая… Чем же, чем это доказать, я теперь пришла повергнуться пред вами и просить вас об этом. Ведь если я упущу и теперешний случай — то мне во всю жизнь никто уж не ответит. Чем же доказать, чем убедиться? О, мне несчастие! Я стою и кругом вижу, что всем все равно, почти всем, никто об этом теперь не заботится, а я одна только переносить этого не могу. Это убийственно, убийственно!
— Без сомнения, убийственно. Но доказать тут нельзя ничего, убедиться же возможно.
— Как? Чем?
— Опытом деятельной любви. Постарайтесь любить ваших ближних деятельно и неустанно. По мере того как будете преуспевать в любви, будете убеждаться и в бытии бога, и в бессмертии души вашей. Если же дойдете до полного самоотвержения в любви к ближнему, тогда уж несомненно уверуете, и никакое сомнение даже и не возможет зайти в вашу душу. Это испытано, это точно.
Старец вполне однозначно утверждает — «доказать» нельзя. И не менее твердо уверен — «убедиться» возможно. Но только одним способом — опытом деятельной любви. Нет другого ответа у Зосимы. Полагаю, нет другого ответа и в Евангелии Христа. Без любви, без настоящей, деятельной любви к ближним и дальним (а не только ко всему человечеству за все хорошее, против всего плохого) нравственные вопросы, которые ставит перед человеком разум, остаются неразрешимыми. Поэтому так мучается слезинкой ребенка Иван Карамазов. И поэтому, как мне кажется, свой ответ Ивану Достоевский предпосылает вопросу: глава «Маловерная дама» стоит в романе много раньше главы «Бунт», где Иван беседует с Алешей.
Только опытом деятельной любви снимаются проклятые вопросы Ивана Карамазова, который никак не может выйти из безнадежного круга собственных интеллектуальных построений. Который так и будет рвать себе душу до конца жизни и не сможет понять, как можно признать существование Бога в таком несправедливом мире. Возможно, что старец Зосима не задается вопросом о слезинке ребенка — не задается так, как им мучается Иван Карамазов. Но не потому, что у старца некритичный ум, а потому что он, в отличие от Ивана Карамазова, по-настоящему любит людей, ради них живет, молится за них. Деятельная любовь снимает «проклятые» вопросы. Но убедиться в этом можно только на собственном опыте, сколько бы споров о вере ты ни выиграл, неважно с какой стороны.
Отсутствие опыта деятельной любви неизбежно ведет человека к мучительному неверию, к неспособности разрешить нравственные вопросы. Думаю, во многом именно это имел в виду апостол Иаков, когда говорил, что вера без дел мертва (Иак 2:26).
