«Зачем верующие поклоняются мертвецам?» Отвечаем на возмущенный вопрос о почитании мощей

Когда христианство только возникло, реакция на него была такая же. Какие странные слова! кто может это слушать? — возмущались многие из ходивших за Иисусом Христом людей, стоило Ему заговорить о вкушении Плоти и Крови Сына Божия (Ин 6:60). Над проповедью апостола Павла о Воскресении Христа афиняне откровенно смеялись: Об этом послушаем тебя в другое время (Деян 17:32).

Скажем сразу: христиане мощам не «поклоняются» — они их почитают, а это совсем не одно и то же. Да и усопших христиане не считают теми «мертвецами», о которых идет речь в вопросе. На вопрос о «поклонении мертвецам» мы ответим, но только стоит иметь в виду: услышать этот ответ можно, только если снизить градус возмущения и попытаться понять, как смотрят на жизнь и смерть верующие. И если допустить, что за верой христиан стоит нечто большее, чем дикие предрассудки и невежество.

Разговор о мощах — из той самой области, про которую еще апостол Павел сказал: для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие (1 Кор 1:22). Современный «просвещенный человек», уповающий на объективное научное знание и на технический прогресс, часто склонен считать почитание останков святых каким-то древним суеверием, без которого «подлинная» вера прекрасно могла бы и обойтись. Но в том-то и дело, что для православных христиан мощи святых — это не какой-то дополнительный и опциональный элемент церковной жизни, а такой, в котором сфокусировались и собрались воедино самые основы христианского мировосприятия! Как писал автор изданной еще в 1848 году брошюры Павел Остров, мощи — это предмет религиозного почитания, который верующие «с первых времен христианства… ставили выше и драгоценнее всех земных благ и сокровищ».

Достаточно сказать, что православное богослужение без мощей святых попросту невозможно! С самого начала истории Церкви христиане служили Божественную литургию и совершали свое главное таинство, Евхаристию, на мощах святых мучеников, частицы которых со временем стали вшивать в специальные матерчатые платы — антиминсы. Древнюю практику совершения литургии на мощах мучеников окончательно ввел в правило VII Вселенский Собор, состоявшийся в городе Никее в 737 году. С тех пор святые мощи, вшитые в антиминс, — неотъемлемый атрибут литургии, без которого это самое главное богослужение Церкви просто не может совершаться.

В самом начале II века, когда апостол Иоанн Богослов еще только закончил свое Евангелие, римские власти казнили священномученика Поликарпа Смирнского — сожгли заживо. Как только огонь утих, к месту казни пришли ученики святого епископа и благоговейно собрали его останки, чтобы хранить их у себя. В Окружном послании о мученичестве святого Поликарпа христиане Смирны (ныне турецкий Измир. — Прим. ред.) свидетельствовали: его кости для них «драгоценнее золота и дорогих камней». Так же относились христиане Антиохии (ныне турецкая Антакья. — Прим. ред.) к останкам священномученика Игнатия Богоносца, современника Поликарпа Смирнского, брошенного на съедение диким зверям на глазах римской толпы. Антиохийцы писали, что хранят его мощи как «неоцененное сокровище, оставленное Церкви по благодати мученика».

Римские христиане во II–III веках укрывались от гонений в катакомбах — многокилометровых подземных ходах, служивших для римлян местом захоронения усопших, и совершали литургии на гробах мучеников, принявших смерть за Христа.

В конце IV — начале V века великие святители христианской Церкви уже говорили о благоговейном почитании святых мощей как об органичной части жизни христиан. «В теле мученика я почитаю раны, принятые за имя Христово, почитаю того, кто живет бессмертием добродетели; почитаю прах, освященный исповеданием Господа; почитаю в прахе семя вечности; почитаю тело, которое учит меня любить Господа и не бояться смерти за него», — писал, например, святитель Амвросий Медиоланский (ǂ 397). Ему вторил святитель Иоанн Златоуст (ǂ 407): «Как императорская корона, украшенная со всех сторон драгоценными каменьями, издает разнообразный блеск, так и тела святых мучеников, испещренные как бы драгоценными камнями, язвами, подъятыми за Господа, драгоценнее и досточтимее всякой императорской короны».

В VIII веке почитание останков почивших святых обосновал с богословской точки зрения преподобный Иоанн Дамаскин (ǂ до 754 года). А уже в наши времена это сделал преподобный Иустин Попович (ǂ 1979), недавно прославленный святой Сербской Церкви. Словом, благоговейное отношение к мощам вовсе не какое-то экзотическое ответвление христианской культуры, а одна из существенных составляющих нашей веры.

Святители Иоанн Златоуст и Амвросий Медиоланский говорили, что почитают в мощах святых мучеников прежде всего раны, которые те приняли за Христа. В то время Церковь видела в мучениках главным образом свидетелей реальности жизни вечной: ведь греческое слово martyros, ставшее русским «мученик», на самом деле значит как раз «свидетель». Готовностью пострадать за Христа мученики засвидетельствовали свою веру в Него как Спасителя; веру в Его славное Воскресение из мертвых и в грядущее воскресение всех людей; веру в то, что после Воскресения Христова смерть больше не конец всему, а, наоборот, начало, рождение в блаженную вечность, где будет Бог все во всем (1 Кор 15:28).

Именно поэтому свидетельство мучеников так ценно для христиан. Они показали, что смерть в их глазах не имеет значения, если ты с Истиной. Они отстояли свою веру, согласившись заплатить за нее самую высокую цену, с точки зрения мира, немыслимо высокую — цену собственной жизни. Настолько твердо мученики были уверены в жизни вечной, что не побоялись расстаться с жизнью земной.

На этой вере стоит Церковь: ведь, как говорит апостол Павел, если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна (1 Кор 15:17). По этой вере совершается и главное таинство Церкви — Евхаристия, когда принесенные верующими хлеб и вино претворяются по молитве Церкви в Тело и Кровь Христовы, в Его преображенную Воскресением, обóженную (человеческую, но нераздельно соединенную с Божеством) Плоть.

И как символично, что свидетелями этого чуда, ежедневно происходящего в каждом православном храме, становятся прославленные Богом мученики, присутствующие здесь же, на святом престоле, своей обóженной плотью — святыми мощами!

Мощи — это останки тел людей, которых прославил Бог. Но тело, с точки зрения христиан, не случайная внешняя оболочка души и не «темница духа», как считал, например, Платон. Это неотъемлемая часть человека, определенный «уровень» его личности. Невозможно смотреть на плоть пренебрежительно, гнушаться ею как чем-то третьестепенным с тех пор, как Сам Бог воплотился в человеческом теле, умер и воскрес — не только «духовно», но и вполне телесно.

Физическая реальность Воскресения Христова в Евангелии всячески подчеркивается. Например, воскресший Спаситель ест перед учениками рыбу и мед, позволяет им коснуться Его и говорит: Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня (Лк 24:39). И это значит, что с христианской точки зрения наше тело изначально предназначено для вечной жизни, в него изначально вложен некий потенциал, Божественный замысел о человеке касается вовсе не только его души, но и тела.

Казалось бы, тут возникает очевидное возражение: ведь человек умирает! Но в том-то и дело, что смерть, то есть разделение души и тела, является для христиан не каким-то естественным процессом, а катастрофическим последствием разрыва человека с Богом, произошедшего еще десятки тысяч лет назад при грехопадении первых людей. Но благодаря Воплощению, Крестной смерти и Воскресению Сына Божия история повернула вспять. Отныне воскресение, то есть восстановление изначальной связи души и тела, ждет всех людей, когда-либо живших на земле. А для верующих во Христа и живущих по Его слову воскресение станет еще и восстановлением их связи с Богом. И святые — те люди, которые продвинулись по этому пути дальше других и обрели вечную жизнь, — восстановили эту связь уже сейчас.

Если человеческое тело предназначено для жизни в вечности, если Сам Господь не побрезговал стать человеком из плоти и крови, то почитание телесных останков святых людей становится совершенно естественным. Ведь личности этих людей освящены Богом в целом – не только их души, но и тела.

Как писал преподобный Иустин Попович, «святость святых не содержится только в их душе, но неминуемо распространяется и на их тело, у святых святы и душа и тело», они «составляют единую неделимую личность святого». Если вся жизнь человека устремлена к Богу, то и его душа, и тело наполняются благодатью Святого Духа и превращаются в «сосуды святых тайн и святых добродетелей». Так что, почитая мощи святых, «Церковь почитает храмы Святого Духа, храмы Бога живого, в которых Бог живет Своей благодатью и после телесной кончины святого, и, по премудрому благоволению Своему, творит чудеса — от них и через них. И те чудеса, которые бывают от святых мощей, свидетельствуют, что их благочестивое почитание людьми — угодно Богу».

Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? — с такими словами обращался к христианам Коринфа апостол Павел(1 Кор 3:16). Вот и мощи усопших святых — такой же храм Божий, пусть разрушенный и утративший дыхание жизни, но — только на время: ведь христиане верят в воскресение мертвых. Это вовсе не «мертвецы», «ибо с тех пор, как Тот, Кто есть сама Жизнь, Причина жизни, “в мертвецех вменяшеся” (то есть принял телесную смерть как Человек. — Прим. ред.), мы не называем мертвыми усопших в надежде на воскресение и с верою в Него», — писал преподобный Иоанн Дамаскин.

В христианстве вообще нет радикального противопоставления между миром мертвых и миром живых, нет непроницаемой границы между ними. Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы, — провозглашает Христос (Лк 20:38). Поэтому и Церковь — сообщество не только ныне живущих на земле христиан, но всех, в том числе перешагнувших порог смерти. И для нас, живущих на земле, совершенно естественно искать общения с теми, кто уже пребывает с Богом. Что такое молитва к святым, если не поиск такого общения? Но и почитание их мощей — это явление того же самого порядка.

Интересно, что такое отношение к усопшим радикально отличает христианство не только от светской культуры, брезгливо сторонящейся всего связанного со смертью, но и от некоторых религий, настойчиво пытающихся разделить «миры» живых и мертвых, как-нибудь умилостивить «покойников», чтобы те не беспокоили живых. Христианство, писал крупный богослов русского зарубежья протопресвитер Александр Шмеман (1921–1983), совершило революцию — перенесло центр внимания с «мира мертвых» на Бога. С тех пор умершие воспринимаются уже не как некая потусторонняя и враждебная сила, а именно как усопшие, то есть на время уснувшие, но по-прежнему близкие нам и Богу люди.

Есть такое мнение: если человек святой, значит, его останки обязательно сохранятся нетленными. А может быть, даже благоуханное миро будут источать. Это мнение в буквальном смысле слова взяли на вооружение большевики, когда с конца 1918 года взялись проводить антирелигиозную кампанию по вскрытию мощей. Они вторгались в храмы и монастыри, вскрывали гробницы и демонстрировали собравшимся останки святых, иногда действительно сильно поврежденные временем. Протоколы вскрытия публиковались в газетах, в них то и дело упоминалось о «почерневших костях», «отсутствии останков», «пыли», «трухе». Предполагалось, что это полностью разоблачает «церковников», которым, по мнению атеистов, было выгодно поддерживать в суеверном народе, как тогда писали, «культ мертвых тел».

Но в действительности Церковь не считает и никогда не считала нетление непременным признаком святости усопшего. В телах некоторых усопших святых процессы тления действительно были остановлены: к примеру, мощи святого благоверного Глеба Владимирского, сына князя Андрея Боголюбского, почившего в конце XII века, были обнаружены в 1919 году в удивительно хорошем состоянии. А некоторые тела не просто сохранялись целыми, но годами мироточили: например, мощи греческого святителя Нектария Эгинского (1846–1920).

В то же время тела многих и многих святых, в чьей близости к Богу Церковь никогда не сомневалась, вообще не сохранились. Поэтому Большой Московский Собор 1666 года запретил ставшую в то время популярной практику поспешного зачисления усопших в святые на основании одного лишь факта нетления их останков. А преподобный Паисий Святогорец (1924–1994) упоминал о весьма осторожном отношении афонских монахов к телам, не разлагавшимся после смерти: причиной тому мог быть, по их мнению, какой-то серьезный грех, в котором усопший не успел покаяться…

Итак, нетление останков само по себе Церковь не считает достаточным основанием для канонизации. Во всей истории человечества был только один Человек, плоть Которого не видела тления (см.: Деян 2:31), — Господь Иисус Христос. Поэтому, прославляя того или иного святого, ориентировались всегда прежде всего на засвидетельствованную современниками святость его жизни, почитание в народе и чудеса (в том числе посмертные), совершаемые Богом в ответ на молитвы к Его угоднику. А сохранность тела может быть лишь косвенным признаком того, что Бог прославил этого человека.

Почитание — это совсем не то же самое, что поклонение. Еще на VII Вселенском Соборе, утвердившем почитание икон и святых мощей, между почитанием и поклонением была проведена четкая граница. Поклонение воздается только Богу — и больше никому. А почитать мы можем (и обязаны) и родителей, и супругов, да и всякого человека как образ Божий. Поэтому и почитание мощей не должно превращаться в идолопоклонство. Христиане всегда видят за мощами того святого, который жив в Царствии Небесном и в котором живет, как в храме, Сам Бог. И по нашей вере этот святой может откликнуться на нашу молитву и походатайствовать о нас перед Господом, с Которым он так близок.

В истории Церкви достаточно примеров, когда к мощам святых относились как к какому-то магическому средству, как к талисману. «Спрос» на их целительные (и иные) «свойства» был так велик, что недобросовестные люди шли на фальсификации, выдавая останки какого-нибудь никому не известного человек (вполне возможно, доброго христианина) за мощи великого святого. Так, например, в разных странах хранятся сразу несколько «глав Иоанна Крестителя». Случалось, вместо реальных останков в гробницы подкладывали вообще деревянные или восковые фигуры — лишь бы богомольцы ходили и не забывали жертвовать на храмы… Эти факты не делают чести обманщикам, но и никак не опровергают фактов существования подлинных мощей и тех чудес, которые творит через них Господь.

Мощи святых потому и приобретают благодатную силу исцелений и иных чудес, что, прикасаясь к этим видимым останкам святых людей, человек обращается к невидимому, но присутствующему здесь же Богу. И тогда уже не так важно, поедет ли верующий в Бари, где покоятся мощи святителя Николая Чудотворца, или приложится к маленькой частице его мощей, хранящейся в каком-нибудь подмосковном храме; жаждет ли он непременно коснуться раки преподобного Сергия Радонежского или просто стоит рядом и молится. Люди, о которых рассказывает Евангелие, вели себя очень по-разному. Кровоточивой женщине было очень важно коснуться Христа, хотя бы края Его одежды (ср.: Мф 9:20–22 и параллельные места у других евангелистов). А сотник, у которого заболел слуга, послал к Спасителю друзей со словами: Не трудись, Господи! ибо я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой… но скажи слово, и выздоровеет слуга мой (Лк 7:6–7). И женщина, и сотник получили то, о чем просили, и обоих Господь похвалил за их веру.

А вот если человек не совершает этого внутреннего движения веры и уповает не на Бога, а на некую «внутреннюю энергетику», «магическую силу» реликвии или на свои собственные усилия, затраченные на то, чтобы «отстоять», «приложиться», «дотронуться»... Тогда той веры, о которой говорит в Евангелии Христос, у него просто нет. А без веры никакое чудо невозможно.

***

Почитание святых мощей не какая-то полуязыческая практика, «примешавшаяся» к христианству, а яркое свидетельство того, что христиане на самом деле верят в то, что исповедуют. В то, что у Бога все усопшие живы. В то, что Воскресение Господа Иисуса Христа открыло людям прямой путь в Царство Божие, который начинается на земле и ведет в блаженную Вечность. В то, что каждого из нас ожидает воскресение из мертвых. В то, что к святости и благодати Божией приобщится не только наше духовное «Я», но и наше тело.

Потому-то с первых веков существования Церкви в ней живет традиция бережного хранения и почитания останков святых Божиих людей. Потому-то главное христианское богослужение — Божественная литургия, сердцем которой является таинство Евхаристии, — непременно совершается на мощах мучеников, вшитых в антиминсы. Потому-то христиане считают недопустимым поклоняться останкам святых как неким идолам, а почитают их как храмы, в которых Сам Бог изволит обитать и через которые Он отвечает на наши молитвы. Ведь для человека, пока еще живущего на земле, бывает так важно не просто помолиться святому, но и прикоснуться к нему, поклониться, произнести какие-то слова у самой гробницы или раки.

Секулярное сознание, отвергающее веру, не в силах увидеть в практике почитания мощей что-либо иное, нежели странность или пустое суеверие. Но это ни то и ни другое. Просто христиане действительно верят, что в известный момент человеческой истории Бог воскресит всех усопших, чтобы воссоздать каждого в его целостности — так, чтобы души вновь соединились со своими телами, причем телами прославленными, обóженными, как у Самого Христа, когда Он воскрес. А мощи святых и чудеса, которые через них творит Господь по нашей вере, — один из залогов того, что когда-нибудь это обязательно случится.