Эпоху Сергия Радонежского, странствия его, духовные подвиги, необыкновенный взлет русского монашества невозможно понять, если вглядываться в одну лишь жизнь церковную, в одни лишь жития и патерики.
Русская церковь того времени была чем-то вроде жемчужного зерна в скорлупе обычного ореха. Ее деяния придавали смысл этой самой скорлупе. Вне судеб святого Алексия, митрополита Московского, преподобного Сергия, их учеников история Руси XIV столетия — всего лишь нагромождение политических интриг, походов и сражений. Но если соединить их с историей духовного труда великих иноков Сергиевского времени, то они приобретут значение драгоценности, ибо без них нельзя помыслить, почему святой Алексий, святой Сергий и прочие столпы благодати совершали важнейшие поступки, произносили памятные слова...
Конечно, жемчужное ядрышко святости можно отделить от политической «скорлупы». Но существует ли способ доискаться до того, как родилось это ядрышко, если сбросить со счетов реальность княжеского междоусобья, борьбы с Литвой и Ордой, гибельных эпидемий и печального безлюдья в Северной Руси?!
А среди великих исторических личностей Сергиевской эпохи первое место занимает великий князь Дмитрий Иванович, прозванный Донским. На протяжении многих лет он находился в духовном и политическом диалоге с преподобным Сергием. Относительно недавно Русская церковь канонизировала его как самоотверженного борца за сохранение веры, главу православного воинства.
Дмитрий Донской... Какое известное имя! В каждом учебнике по истории русского Средневековья найдется о нем глава или хотя бы параграф. Сколько научных статей, монографий, так или иначе связанных с его жизнью! Сколько научно-популярной литературы! Казалось бы, о нем всё давно известно, всё написано!
Но.
Как ни парадоксально, до 2014 года не существовало научной биографии Дмитрия Донского. Отдельные очерки. Труды о периоде его правления. О политической, экономической, культурной жизни Руси, о битве на поле Куликовом. Да о чем угодно! А вот подробное, научно-обоснованное жизнеописание столь значимого героя наша академическая общественность так и не создала.
Несколько месяцев назад в серии ЖЗЛ появилась книга «Дмитрий Донской», написанная известным московским историком, зав. кафедрой на историческом факультете МГУ Николаем Сергеевичем Борисовым. С появлением этой научной биографии зияющая брешь в исторической литературе о Руси XIV века была закрыта.
Труд Н. С. Борисова имеет как минимум три высоких достоинства.
Во-первых, он построен на тщательном изучении исторических источников и весьма полном знании тех дискуссий, которые породило их толкование в академической науке. Это не какая-нибудь шарлатанская фоменковщина, это слово солидного специалиста. Автор открывает читателям главные секреты в лаборатории историка-специалиста: что дает летопись, и где она лжет; насколько скуден документальный материал по русской истории XIV века; где можно ждать достоверности от жития, а где на него полагаться не стоит... Автор подает историю Московского княжества в контексте многочисленных переплетений в судьбах иных русских земель: Твери, Рязани, Новгородской вечевой республики и Нижнего Новгорода. Он тщательно препарирует «биографии» соседей Руси — ветшающей, распадающейся Орды и крепнущей, могущественной Литвы. Он не фокусируется на одной личности, но щедро повествует о целом сонме великих людей:
«Героическая „эпоха Куликовской битвы“ не сводится к одному лишь Дмитрию Донскому, подобно тому как „золотой век русской поэзии“ не сводится к одному Пушкину. В это понятие входит деятельность целой плеяды выдающихся русских людей второй половина XIV столетия. Эти люди по-разному представляли будущее Руси. Они ссорились и враждовали друг с другом. Но их многое и объединяло. Они играли свои роли в одной исторической драме, имя которой — Возвышение Москвы»,
— говорит Борисов.
И он нигде не пытается приподнять трудную, кровавую реальность того времени на патриотические котурны. Что было — то было, уроки Господа Бога людям заключены в реальной истории, а не в прекрасных мифах, создаваемых неправильно понятым благочестием и медью казенных фанфар. Дмитрий Донской в трактовке Борисова — отнюдь не безгрешный политик. Бывало, он ошибался. Бывало, совершал неподобающие поступки под действием страстей, раздиравших его могучую личность. Бывало, даже Церковь ставил в унизительное положение. Но все-таки Дмитрий Донской у Борисова — христианский правитель, чувствующий на своих плечах бремя истинной царственности, мужественный ратоборец за веру и землю свою.
Во-вторых, Николай Сергеевич, в отличие от историков советского времени и очень большого числа современных ученых, сознает, до какой степени жизнь человека Сергиевского времени была пронизана христианством, до какой степени Церковь являлась духовной владычицей Руси. Отношение автора книги к Церкви сочетает в себе приличествующее почтение и, одновременно, стремление к исторической правде. В его трактовке Сергий Радонежский — огромная фигура, истинный духовный наставник Московской Руси. Но Борисов показывает и то, что меж Сергием и Дмитрием Донским далеко не всегда царило согласие. Было и благословение Сергия на битву с ордынцами, была и скверная «замятня на митрополии», связанная с амбициозными планами государя использовать Церковь как подручный политический инструмент.
Наконец, в-третьих, книга написана не академическим неудобьговорением, а нормальным литературным русским. Автор строит художественные образы, наслаждается, создавая масштабные метафоры, играет. Порой даже чуть заигрывается. Так, развитие образа ведет его к мысли о «вырождении» Кашинской ветви Тверского княжеского дома, а фактов, надежно подтверждающих эту идею, нет. Но... книга, сделанная удало, задорно, сочно, пусть и с лихими лексическими подскоками, всегда лучше книги, где в каждом пункте соблюдены словесные приличия, а сумма выглядит унылой монотонной серостью. Разница между первой и второй — как между свежим мясом и глубоко замороженным!
Стоит попробовать...
