Последний старец Оптиной пустыни отец Нектарий (1853–1928), духовный наставник обители, прозорливый помощник нуждающимся, целитель и молитвенник, многим казался странным, вел себя необычно, но за каждым его поступком стояла огромная духовная работа. Вот лишь два эпизода из удивительной жизни преподобного Нектария Оптинского.
Как Нектарий сфальшивил
Нектарий пришёл в монастырь совсем молодым. Звался он тогда ещё Николаем Тихоновым. Поселился не в самом монастыре, а в скиту, в стороне от Оптиной пустыни. Скит — место, где порядки гораздо строже, чем в монастыре. И народу там бывает меньше, чужих не пускают. И жизнь монашеская тяжелее — труд, молитва, аскеза...
Застенчивый сирота многого не знал. Зато голос у него был восхитительный!
Настоятель Оптиной, услышав как-то пение Николая, восхитился, похвалил регента скита, который заведовал церковным хором, и объявил, что скоро в скит прибудет регент из монастыря — раз в году он отбирал для большого монастырского хора хороших певчих. Надо бы способного послушника показать ему.
Регент поспешил обрадовать юношу:
— Радость-то какая! Приедет регент, вот мы ему «Разбойника благоразумного» исполним, он тебя и возьмет!
«Разбойника благоразумного» — это очень красивое церковное песнопение. Исполнять его считалось и лестно, и почётно, и «утешительно». Николай сначала обрадовался! А потом смутился:
— Не достоин я... Не по чину мне, грешному, идти в монастырский хор...
Регент замахал руками:
— Глупости! Я слышал, как ты поёшь. Ангелы на небе радуются! А в монастыре не то, что у нас. Там и паломники приезжают, и начальство. Все тебя услышат, все удивятся, похвалят... Там, глядишь, и в столицу переведут — знаменитостью станешь!
И вот прибыл в скит монастырский регент.
— Ну, показывай своих питомцев...
Регент скита рад стараться: поставил Николая впереди, на почётном месте, на правом клиросе, чтобы лучше его слышно было. И вот затянул хор «Разбойника...». Да только слышит высокий гость, что кто-то в передних рядах фальшивит — хоть уши затыкай! Ни в одну ноту не попадает! И так громко вопит, что за ним и хора не слышно...
Конечно, это был Николай. Он нарочно очень плохо спел, чтобы его в монастырский хор не перевели, а удалили от греха подальше на левый клирос. Ни о каком переводе, разумеется, речи больше не шло.
Не считал он себя достойным ни славы, ни почестей.
И позже постоянно проявлял чудеса смирения.
Как Нектарий никуда не поехал
Уже приняв постриг, Нектарий ушел в затвор. На целых двадцать пять лет! Выходил только в церковь на службу и возвращался обратно к себе в келью. И все эти годы молился, читал книги. Не только богословские — читал о разных странах, о народах, об истории... Знал уже больше многих учёных, этнографов и географов.
В какой-то момент сам стал мечтать о путешествиях. Захотел повидать мир, о котором столько читал.
И вот однажды ему сообщают, что в Оптину пустынь пришла бумага. Указание откомандировать иеромонаха во флот для кругосветного путешествия. Неужели Господь услышал молитвы затворника? Сам архимандрит — высокий церковный начальник — предложил на это назначение Нектария! Шанс для монаха — почти невозможный! Единственный в жизни! Да ещё — именно для такого монаха, который мечтал о путешествиях столько лет!
Обрадовался Нектарий — вот Господь управил! Уже думал вещи собирать. Только решил прежде сходить к своему духовному учителю, старцу Иосифу. Послушание для монаха было прежде всего. Без благословения духовного наставника монах в монастыре никаких дел не предпринимает. Слушается его во всём, смиряется перед ним и перед Господом.
И вот выходит Нектарий от старца, а глаза у него от радости светятся. Другие монахи за товарища радуются, спрашивают «Когда едешь? Собрал ли вещи?», а тот:
— Спаси Господи! Не еду я, братья.
— Как так — не едешь?
— Старец Иосиф не благословил...
— Как же такое может быть?!
— Это мне, грешному, во благо! Чтобы гордыню свою неуёмную приструнить и душу спасти!
— Да как же ты пережил-то такое? И радуешься ещё!
— А я сразу вспомнил, как меня учили старцы, прочёл молитву: «Господи, пощади, спаси и помилуй раба Твоего иеромонаха Нектария!» И никакой у меня обиды, а одна радость в душе!
